Кризис вокруг эмирата Катар начался с того, что Королевство Бахрейн, Саудовская Аравия, Египет, ОАЭ и Йемен разорвали с ним дипломатические отношения, это похоронило инициативу президента Трампа о создании "ближневосточного НАТО".

Эта идея была обречена на провал в силу традиционно напряженных отношений между Катаром и его партнерами по ССАГПЗ. Характерна сдержанная реакция на ситуацию Госдепартамента США. Рассмотрим происходящее в регионе, опираясь на материалы, подготовленные экспертом ИБВ Ю. Щегловиным.

Старая история

" Катар, выбиравший между французскими и американскими самолетами, решился на откровенную взятку американцам "

Дипломатический и торговый прессинг Дохи со стороны Эр-Рияда и Абу Даби не первый случай такого уровня. Два года назад по инициативе Эр-Рияда отзывали послов КСА, ОАЭ, Бахрейна в Катаре. Тогда в ситуацию вмешались родители эмира Тамима, они через ОАЭ смогли нормализовать ситуацию и установить взаимоотношения, включающие участие войск княжества в аравийской коалиции в Йемене. Основным инициатором давления на Доху был Эр-Рияд из-за "подрывной деятельности" Катара в Йемене. Сегодня ситуация иная. Официальный повод для разрыва отношений – то ли произнесенные, то ли выдуманные журналистами проиранские заявления эмира Катара – отношения к делу не имеет, как и обвинения Манамы во вмешательстве во внутренние дела Бахрейна.

С начала 2000-х годов Доха выступает претендентом на роль лидера мусульманской уммы, проявляя активность в делах Ближнего Востока и Африки и везде вступая в конфликт с Эр-Риядом. У КСА два рычага распространения влияния: финансирование политических и теологических элит, для чего использовалась сеть благотворительных фондов и организаций, и силовой – "Аль-Каида". Доха создала влиятельный телеканал "Аль-Джазира", а как инструмент идеологического воздействия начала применять глобальное движение "Братья-мусульмане", в ходе "арабской весны" резко усилившее влияние в арабском мире. Это ввело в круг ближайших союзников Дохи Анкару, чей военный потенциал много выше КСА и ОАЭ, не говоря уже о политическом и экономическом влиянии Турции. Неформальной опорой военных операций Катара при этом стало запрещенное в РФ "Исламское государство" (ИГ). Все "филиалы" ИГ в странах мусульманского мира – местные националистические движения, получившие поддержку от Дохи. Так что Катар явно переиграл КСА, хотя повод для нынешнего демарша другой.

Сегодня обострились отношения между ОАЭ и КСА в Йемене. Абу-Даби против опоры на местных "Братьев" из партии "Ислах", устраивающих КСА, и требует отстранить от власти креатуру Эр-Рияда – президента А. М. Хади, которого подозревают в контактах с ислаховцами. Дошло до стимулирования ОАЭ варианта "обособления Южного Йемена" и сворачивания военного участия в аравийской коалиции, которая в таком случае перестает существовать. Не все просто в отношениях КСА с осью ОАЭ – АРЕ в районе Африканского Рога, где стороны занимают противоположные позиции по строительству плотины "Возрождение" в Эфиопии на Голубом Ниле. В том же регионе, намереваясь открыть военные базы в Уганде и Сомали, действует ось Катар – Турция, конкурирующая и с КСА, и с ОАЭ – АРЕ. Доха и Анкара стимулируют партизанскую войну на Синае и терроризм в египетских городах, одновременно противостоя АРЕ и ОАЭ в Ливии.

Претензии к Катару у Каира и Абу-Даби жестче, чем у КСА. При этом Саудовская Аравия поддержала просьбу ОАЭ к президенту Трампу во время его последнего визита в КСА не просто снизить уровень отношений США и Катара в силу поддержки им "Братьев-мусульман" (раз президент США заявил, что считает их террористами), но и вывести свои базы из Катара. Белый дом на это не пошел, но в Абу-Даби посчитали руки развязанными. ОАЭ и АРЕ были инициаторами нынешнего коллективного антикатарского демарша, а КСА с Бахрейном поддержали его ради сохранения союза Эр-Рияда и Абу-Даби в Йемене, поскольку отделение Южного Йемена и развал аравийской коалиции означает фиаско министра обороны КСА и наследника наследного принца М. бен Сальмана.

Компромисс через обострение

В развитие кризиса вокруг Катара о разрыве дипломатических отношений с ним объявили временное правительство Ливии, Мальдивская Республика, Маврикий и Коморские острова. Обвинения эмирата в поддержке терроризма привели не просто к закрытию посольств и отъезду дипломатического состава, но и к блокаде эмирата. Прекратили авиасообщение и закрыли воздушное пространство для эмиратских самолетов ОАЭ, Саудовская Аравия и Египет. КСА запретило вход в свои порты любых судов под флагом Катара, закрыло сухопутную границу с эмиратом, приостановило работу морских и наземных погрантерминалов. Египет прервал почтовые и транспортные сообщения. Саудовцы запретили банковские операции в катарской валюте. В этой связи политологи и трейдеры заговорили о возможных проблемах с экспортом СПГ из Катара, что должно взвинтить цены на нефть и газ.

На самом деле то, что считается эскалацией, на деле – подготовка к консультациям на предмет нахождения компромисса. КСА, АРЕ и ОАЭ (остальных участников блокады Катара можно не брать в расчет) шантажируют и пугают власти эмирата. Спустя время начнется диалог. Кувейт и Оман предприняли обычные в такой ситуации "усилия по сближению позиций". Доха держится уверенно, так как ее благосостоянию ничто не угрожает, финансовое положение твердое, источнику экономического благосостояния – экспорту СПГ – ничего не грозит, а финансовые авуары и активы в США и Европе настолько весомы, что вопрос об их замораживании не обсуждается. Чтобы помешать экспорту газа, необходимо ввести санкции Совета Безопасности ООН. Однако постоянные члены Совбеза и политические тяжеловесы – США, РФ, КНР и ЕС дистанцировались от обеих сторон конфликта. Доха испугалась бы только "газовых" санкций и вывода военных баз США. Однако этого не будет, о чем Трамп фактически объявил во время визита в Эр-Рияд.

Инициаторы кризиса хотят уступок Дохи по всем вопросам региональной политики. Она должна прекратить стимулировать терроризм на Синае и в городах АРЕ, остановить поддержку "Братьев-мусульман" и свернуть активность в Ливии и Сирии. Ясно, что ничего этого Катар делать не будет, хотя пообещает все, что от него требуют. Выждав, Доха ответит – может начать с депортации 300 тысяч египетян, работающих в эмирате, профинансировать в Ливии африканских наемников, просить Турцию остановить снабжение просаудовских групп в сирийском Идлибе. "Горячего" решения ситуации у оппонентов Дохи нет в силу слабого военного потенциала и нежелания воевать. При этом Эр-Рияд понимает опасность для КСА обвинений Катара в спонсировании международного терроризма. Саудовское королевство при его связях с "Аль-Каидой" и другими исламистскими радикалами однозначно пострадает.

Тонкие красные линии

Кризис не в кассу

О том, что Катар не готов изменить внешнеполитический курс ради урегулирования конфликта, 8 июня заявил глава МИДа эмирата М. бен Абдель Рахман Аль Тани: "Мы не готовы сдаться и никогда не откажемся от независимости нашей внешней политики". Начался торг, и настала пора Катара выкладывать козыри. Заявление главы МИДа – "красная линия", обозначающая позицию страны в будущих консультациях, за которую Доха не перейдет. Катарцы не перестанут поддерживать "Братьев-мусульман" и ХАМАС, сокращать уровень своего влияния в Ливии. О поддержке боевиков на Синае не говорим, поскольку официально их никто не спонсирует и участие в этом Дохи (и Анкары) надо доказать. Политологи толкуют о возможной войне в Заливе и свержении эмира Тамима. Ходят слухи, что в основе конфликта лежат территориальные споры между КСА и Катаром. На деле это практически невозможно. Смена эмира означает капитуляцию. Внутрикатарская оппозиция – дядя эмира и бывший премьер-министр Х. бен Джасем бен Джабер Аль Тани тут ничего не сможет сделать. Требования ОАЭ, КСА и АРЕ сплачивают катарскую элиту.

То, что делается во внешней политике, – позиция катарской элиты и населения, а не авантюры молодого эмира. Его смена к принципиальным изменениям не приведет. Х. бен Джасем мог бы попытаться взять реванш три года назад, когда эмир еще не укрепился и не взял под контроль основные финансовые потоки. Он не сделал этого тогда, когда был в силе и пытался на базе западной частной охранной компании создать личную армию, и тем более не сможет сейчас, когда отстранен от рычагов влияния в стране. Перспектива вхождения во власть сильного политически и финансово Х. бен Джасема сподвигла родителей и самого эмира имитировать отступление от внешнеполитического курса на усиление влияния Дохи в исламском мире. Тогда это трактовалось политологами как смена курса, а на деле было лишь политическим маневром.

Доха переходит в наступление. 7 июня парламент Турции одобрил закон, позволяющий разместить турецких военнослужащих на базе в Катаре. В его поддержку проголосовали 240 депутатов правящей Партии справедливости и развития и оппозиционной Партии националистического движения. Президент Турции Р. Тайип Эрдоган заявил, что изоляция Катара, введение санкций не помогут разрешению кризиса в отношениях с АРЕ и Саудовской Аравией. 8 июня глава МИДа эмирата заявил, что военный контингент Турции, направляющийся в Катар, будет способствовать безопасности в Ближневосточном регионе. Тогда же он подтвердил готовность Ирана поставлять продовольствие в эмират. "Иран готов обеспечить поставки продовольственных товаров в Катар и открыть для него три морских порта", – сказал министр. Он заверил, что власти не беспокоит ситуация с продовольственным положением в стране.

Ранее западные СМИ сообщали о переговорах Дохи, Анкары и Тегерана о предоставлении Катару продовольствия и воды. Это намек на то, что есть предпосылки для создания иранско-катарского альянса в случае, если оппоненты катарцев и далее будут вести себя так, как ведут, что крайне опасно для Эр-Рияда и Абу-Даби. Даже гипотетическая возможность усиления Ирана в непосредственной близости от границ всегда была для аравийских монархий решающим аргументом в пользу выбора компромисса. Тем более что контакты катарского министра иностранных дел и России означают апелляцию к серьезному центру силы, продемонстрированную США. Благо, президент Трамп, втравив КСА и ОАЭ в столкновение с Катаром, умыл руки, заняв позицию третейского судьи.

Ржавые механизмы

"Министр обороны США Дж. Мэттис провел встречу с катарским госминистром обороны Х. бен Мухаммедом аль-Атыйей, чтобы обсудить завершающие шаги по покупке американских истребителей F-15 Катаром", – говорится в заявлении представителя Пентагона Р. Кэбинеса, приведенном телекомпанией Си-эн-эн. По его словам, сделка на 12 миллиардов долларов усилит взаимодействие и сотрудничество в области безопасности между Соединенными Штатами и Катаром. Как указал представитель Пентагона, Мэттис и аль-Атыйя обсудили взаимные интересы в области безопасности, включая ход операций против ИГ и важность деэскалации напряженности между Катаром и рядом арабских стран, чтобы все партнеры в регионе Персидского залива смогли сосредоточиться на достижении общих целей.

Точное количество F-15, которые США готовы поставить Дохе, в сообщении Пентагона не указывается. Агентство "Блумберг" ранее передавало, что речь идет о 36 самолетах. При этом 18 ноября 2016 года стало известно о продаже США Катару 72 истребителей F-15QA и сопутствующего оборудования и вооружения на 21,1 миллиарда долларов. Не исключено, что мы наблюдаем объяснение реальной природы конфликта в ССАГПЗ, спровоцированного президентом Трампом в ходе майского визита в Эр-Рияд. Восстановление прежнего уровня доверия между Америкой и аравийскими монархиями – большая проблема. Верить Штатам, объявляющим Катар государством – спонсором терроризма, что подразумевает внесение его в "черный список" Минюста США, а затем продающих ему оружие, сложно. В Эр-Рияде пока делают хорошую мину при плохой игре из-за антииранской риторики Трампа, но очевидно, что КСА до конца своему партнеру не доверяет вследствие его прагматичности, которая хороша для бизнесмена, но не для президента.

Сделав ставку на реанимацию альянса с КСА и союзниками по противостоянию с Катаром, среди которых ОАЭ и АРЕ таковыми можно считать чисто ситуативно, Вашингтон не решал вопрос создания "ближневосточного НАТО". Действующая администрация США умеет просчитывать инвестиционные риски и осознает утопичность этой идеи. Помимо противоречий между потенциальными партнерами по такому альянсу никто из них (кроме АРЕ и Иордании) не обладает серьезным боевым потенциалом. Это не Израиль, не шахский Иран с третьей по численности армией мира и не Турция времен правления военных. Искать эффективных региональных военных партнеров в данной ситуации США не приходится. Вашингтон предложил сделку: ужесточение антииранской позиции и гарантии безопасности от внешнего вмешательства, взамен чего аравийские монархии начинают безальтернативно от европейских поставщиков закупать американское оружие в гигантских размерах. Дань в виде оборонных заказов в обмен на безопасность. Понятная схема, если не считать, что в атаку на монархии Аравийского полуострова пойдут не армии, а немногочисленные группы партизан из Йемена и Ирака, против которых американские войска бессильны.

Катар, до последнего момента выбиравший между французскими и американскими военными самолетами, на фоне кризиса решился на откровенную взятку американцам. Эмирату не нужно столько машин. В Йемене их было всего шесть в составе аравийской коалиции и столько же в Ливии при свержении Каддафи. Когда стало ясно, что французские конкуренты устранены, Госдепартамент начал консультации по умиротворению конфликтующих аравийских монархий. США помимо финансовой выгоды демонстрируют потенциал посредника: они стимулировали кризис и сами его загасили, хотя принципиальные разногласия между Катаром, КСА, АРЕ и ОАЭ никуда не делись. При этом Трамп не только заставил Катар отойти от спонсирования Демократической партии и ограничил приток денег из аравийских монархий в кассу демократов, но и приглушил оппозицию в Республиканской партии в лице сенатора Маккейна и его круга, которых спонсирует Эр-Рияд. О переходе на сторону Трампа большей части американского ВПК говорить излишне.

Что до обсуждения "совместной борьбы" США и Катара с терроризмом, давление на Доху, как одного из главных спонсоров ИГ, имеет и практическое значение. Американцам нужна помощь катарцев даже не в том, чтобы заставить сторонников ИГ выйти из Мосула и Ракки (штурмы этих оплотов ИГ затянулись), а в том, чтобы отряды суннитов не тревожили американский контингент террористическими атаками после того, как эти города формально перейдут под контроль Багдада или союзников США в Сирии. Хотя и вопрос выхода сторонников ИГ из Ракки сейчас решается. С Ираком сложнее, там гарантии спокойствия не смогут дать даже в Дохе, пока Багдад не пойдет на реальное встраивание суннитов во власть. А в Сирии эта задача по плечу Дохе (и Анкаре), и она сейчас начнет решаться.

Главное для США при посредничестве Катара – перебросить сторонников ИГ под Пальмиру и Дейр эз-Зор (американцы не возражают, если его возьмет ИГ, затем уступив лояльной США оппозиции), создать условия для контроля этой провинции и подготовки операции на юге Сирии, где установление широкой зоны безопасности по всей границе согласовано с Амманом. Без спокойствия на севере и гарантий от вылазок ИГ на юге (особенно на границе между Ираком, Иорданией и Сирией) американцы не смогут в полной мере реализовать план создания двух оплотов в Сирии, откуда будет идти экспансия оппозиции внутрь страны. Вашингтон старается реализовать в САР старую идею о создании зон безопасности с фактическим бесполетным режимом. Они создаются не для того, чтобы разделить Сирию по конфессиональному признаку. Главной задачей любой администрации в Вашингтоне будет смена режима Башара Асада. С учетом связи Дамаска и Москвы это становится безальтернативным приоритетом. Отстранение от власти Асада для Штатов – инструмент выдавливания из Сирии России и Ирана.

Кто придет Асаду на смену, для Вашингтона не так важно, поскольку американцы через приручение Эр-Рияда и Дохи – основных спонсоров исламистского терроризма – формируют новый инструмент влияния на джихадистский сегмент мусульманского мира. То есть стараются возродить афганский механизм воздействия на ситуацию времен присутствия в этой стране СССР, через "исламский фактор". Через него надеются и контролировать сирийскую оппозицию после смены режима, в том числе через Доху. Последняя в том же Афганистане сейчас под давлением США начнет диктовать линию поведения афганских сторонников ИГ, которые находятся под ее контролем.

Таковы достаточно простые и прозрачные схемы в основе новой политики США на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Проводить ее без вовлечения в американскую орбиту влияния КСА и Катара невозможно. Отсюда корни нынешнего скандала внутри ССАГПЗ, антииранская риторика и как итог – встраивание аравийских монархий в американскую политику. При этом Эр-Рияд и Доха имеют немалый опыт общения с президентами США и знакомы с концепциями американской внешней политики, которые не оставляют им иной роли. Но это никогда не мешало решать собственные проблемы, игнорируя пожелания Вашингтона, и вряд ли помешает в будущем, что бы они внешне ни демонстрировали. В Белом доме это осознают явно не в полной мере...

Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока
№ 23 (687) за 21 июня 2017