"Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) - это центральноазиатский блок по обеспечению безопасности во главе с Китаем и Россией, который часто описывают как будущий восточный противовес НАТО", - пишет в блоге Monkey Cage американского издания The Washington Post Джонатан Фултон, профессор политологии в Университете Зайеда в Абу-Даби (ОАЭ). Как сообщает эксперт, ШОС провела свой ежегодный саммит на прошлой неделе в Казахстане, и "самым значительным результатом стало заявление о том, что Индия и Пакистан стали ее первыми новыми членами с момента ее создания в 2001 году. Как кажется, эволюции ШОС суждено продолжиться: иранское членство набирает силу, а турецкое становится все более возможным".

"Если произойдет это первоначальное расширение ШОС на Ближний Восток, оно, вероятно, пробудит заинтересованность в подаче заявки на членство среди арабских стран, - говорится далее. - Путаный ответ Вашингтона на нынешний спор между Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) и Катаром вместе со впечатлением того, что США устраняются от мирового лидерства, дают лидерам на Ближнем Востоке причины рассматривать как можно больше внешних держав в качестве потенциальных партнеров по безопасности".

"Вступление Ирана и Турции в ШОС отражает не только стремление организации к расширению, - продолжает эксперт. - Оно также соответствует видению Китая касательно инициативы "Один пояс - один путь" - его плана по созданию нового Шелкового пути через Евразию, а также внешнеполитической инициативы, которая является визитной карточкой Си".

"Иран - важный партнер в инициативе "Один пояс - один путь"; экономический коридор Китай - Центральная Азия - Западная Азия включает Иран в качестве одной из своих конечных точек, соединяя два государства посредством инвестиционных инфраструктурных проектов", - отмечает автор. Роль Турции в китайской инициативе тоже значительна. "Она является другой конечной точкой в экономическом коридоре Китай - Центральная Азия - Западная Азия: интенсивное сотрудничество по инфраструктурным проектам должно увеличить транспортные возможности в регионе".

"Как бы то ни было, расширение ШОС на Иран и Турцию может представлять для Китая осложнения в его отношениях с Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), - считает профессор. - Хотя ССАГПЗ активно не вовлечен ни в какой из проектов инициативы "Один пояс - один путь", отношения с ним для Китая важны". Более 30% китайского импорта нефти поступает из Саудовской Аравии, Омана, Кувейта и ОАЭ, а Катар - самый крупный источник природного газа для Китая, говорится в статье. "ССАГПЗ является важным фактором в китайской ближневосточной политике, и более близкие связи с Ираном и Турцией могут это усложнить".

"В подобной ситуации Китай отказывается занимать чью-то сторону, - сообщает автор, - призывая к дипломатическому решению и подчеркивая необходимость стабильности в Персидском заливе". Однако, отмечает эксперт, из-за разговоров о членстве Ирана в ШОС возникло впечатление, что Китай выбрал, на чью строну встать в Персидском заливе.

"Соперничество Саудовской Аравии и Ирана подчеркивает дипломатические проблемы, которое членство Ирана и Турции в ШОС могло бы доставить китайской ближневосточной политике, - считает Фултон. - В то же время оно также предоставляет возможное видение дальнейшего расширения ШОС. Вступление Индии и Пакистана показало, что ШОС готова принять соперничающие государства в свое лоно. В то время как Иран приближается к полноценному членству, не будет удивительным, если Саудовская Аравия и ее партнеры по ССАГПЗ также выразят заинтересованность во вступлении в ШОС".

Соревнование Саудовской Аравии и Ирана и неясная политика США делают Персидский залив полем действия для амбициозных внешних держав с интересами в регионе. "Можно ожидать, что монархии Персидского залива будут добиваться более близких связей с этими державами, и это приведет к тому, что залив будет походить на многополярную систему в большей степени, чем когда бы то ни было с конца холодной войны", - заключает автор.

22 июня 2017 г.

Джонатан Фултон | The Washington Post