Ровно 67 лет назад, 25 июня 1950-го, началась Корейская война. Этот конфликт не только опустошил полуостров, но и втянул в конфронтацию Китай и Соединенные Штаты. Эта война хорошо изучена, но до сих пор в ее истории остаются белые пятна. Одно из них - вопрос о том, что сподвигло Сталина дать добро Ким Ир Сену начать войну. Недавно обнародованные материалы проливают свет на эту загадку.

Известно, что северокорейский лидер Ким Ир Сен мечтал о войне с Югом, но не осмелился бы пересечь 38-ю параллель без санкции Сталина. Мы знаем, что Сталин колебался, опасаясь американской интервенции в Корею, которая могла бы вовлечь Советский Союз в ненужную схватку с более сильным в военном отношении противником. Известно также, что в конце января 1950 года Сталин наконец одобрил затею Ким Ир Сена в общих чертах.

Но не было до конца понятно, чем руководствовался Сталин, решившись на этот роковой шаг. На этой неделе архив Центра Вудро Вильсона (США) опубликовал коллекцию материалов по истории Северной Кореи, среди которых нашелся один любопытный документ, указывающий на причины, побудившие Сталина дать Ким Ир Сену "добро" на военные действия.
Этот документ проливает свет на сумеречный мир шпионажа и криптоанализа, а также на роль разведки в принятии политических решений.

Не имея твердых доказательств, историки увлекались предположениями: о том, например, что Сталин неправильно интерпретировал заявление госсекретаря Дина Ачесона в отношении так называемого "защитного периметра" США. Выступая в вашингтонском пресс-клубе 12 января 1950 года, Ачесон высказался в том смысле, что этот "периметр" проходит от Алеутских островов к Японии и далее идет до Филиппин, будто бы не затрагивая континентальную Азию. И добавил, что если коммунисты попытаются напасть на страны, лежащие по ту сторону "периметра", то жертвы агрессии могут рассчитывать на "гарантии всего цивилизованного мира в рамках Хартии Объединенных Наций".

Республиканцы впоследствии взвалили на Ачесона вину за неправильную трактовку американской позиции, в результате чего Сталин якобы решил, что нападение на Южную Корею останется без последствий.

Но советский лидер был весьма осторожен. Он никогда бы не пошел на риск войны с Соединенными Штатами на основании публичного выступления госсекретаря. Сталин вообще не верил публичным высказываниям и использовал свои немногочисленные выступления и интервью для того, чтобы ввести в заблуждение потенциальных противников Советского Союза. Даже если бы он и поверил Ачесону на слово, было трудно вынести что-то конкретное из пассажа о "гарантиях всего цивилизованного мира". Было бы наивно видеть в этих словах какое-то ослабление решительности США в отношении защиты своей зоны влияния, а Сталин наивным никогда не был.

Поэтому историки и скребли в затылках, пытаясь понять, что же побудило Сталина изменить отношение к возможной войне. Новые документы показывают, что отгадка находилась в совершенно ином месте. Сталин был убежден не словами Ачесона, а позицией американского генерала Дугласа МакАртура, Главнокомандующего союзными войсками в Японии.

Советская разведка перехватила сообщение МакАртура в Вашингтон, в котором генерал заявил, что Соединенные Штаты ни в коем случае не должны ввязываться в конфликт между Севером и Югом Кореи. Секретное сообщение МакАртура значило много больше, чем расплывчатые публичные заявления госсекретаря. Ачесон мог пойти на обман. Но в секретной переписке с Вашингтоном МакАртур говорил только правду.

Какую роль сыграло это донесение МакАртура в расчетах Сталина? Скрытный диктатор, который, по своему же признанию, "даже себе не доверял", не оставил мемуаров. Но у нас есть откровения его близкого соратника Анастаса Микояна, поведавшего об этой истории китайскому лидеру Мао Цзэдуну уже после Корейской войны.

Микоян рассказал, что советским специалистам удалось "расшифровать вражеский код", что позволило прочитать сообщение МакАртура об американском невмешательстве. И пояснил: "Только позднее нам стало ясно, что Вашингтон был не согласен с мнением МакАртура".

Историкам давно было известно о том, что американское правительство перехватывало и читало секретную переписку советской разведки. Этим американцы занимались с 1940-х годов в рамках специального проекта "Венона". Однако до сегодняшнего дня никто не знал, что и в Кремле читали американские шифротелеграммы.

Архивы спецслужб России и сейчас под семью замками, поэтому детали этой операции пока не ясны. Признание Микояна обнаружено в китайских архивах.

Так или иначе, в данном случае разведданные сыграли со Сталиным злую шутку. Он поверил перехваченным сообщениям и дал Ким Ир Сену зеленый свет. Но вместо того чтобы бросить Южную Корею на произвол судьбы, американцы пошли на интервенцию под флагом Объединенных Наций.

В Корейской войне погибло около трех миллионов человек, в основном простых граждан. В результате Корея так и осталась разделенной на две части. Прошли десятилетия, но раны войны не были залечены. Ее эхо разносится по северовосточной Азии с каждым запуском северокорейских ракет.

Сталину часто ставят в вину то, что он не поверил данным разведки о готовящемся нападении Германии на СССР в 1941 году. Печально, но поучительно, что война в Корее как раз и стала результатом того, что на этот раз он слишком доверился своим секретным источникам.

Сергей Радченко профессор международных отношений Кардиффского Университета
25.06.17