Эд Лемон и Элен Тибо: "Борьба против экстремизма, власть и авторитарное правление в Таджикистане" 09:51 05.07.2017
Борьба с экстремизмом служит авторитарным властям Таджикистана важным инструментом для укрепления своей позиции. Но противостояние экстремизму не ведет только к деструктивным действиям (таким как запрет групп или аресты людей), но еще и к продуктивным, в рамках которого не только правительство, но и сами граждане стараются следить за собой и другими на предмет недопущения радикализма. Таким образом, государство производит светских, послушных субъектов, резистентных к радикализму. Такое утверждение делается в новой статье исследователей Эдварда Лемона из Колумбийского университета в Нью-Йорке и Элен Тибо из Назарбаев Университета в Астане. Статья вышла в свежем номере журнала Central Asian Survey и называется "Борьба против экстремизма, власть и авторитарное правление в Таджикистане" (Edward Lemon & Hélène Thibault (2017): Counter-extremism, power and authoritarian governance in Tajikistan, Central Asian Survey).
"Западное" одеяние видится "хорошим", секулярным, соответствующим умеренному исламу, а хиджаб и борода принимаются как признаки иностранного и экстремистского исламом. Их работа основана на четырехлетних исследованиях, проведенных в Душанбе, Вандже, в Согдийской области и Раштской долине Таджикистана, а также в городе Москва. Ниже мы приводим основную выдержку из статьи.
Власти Таджикистана воспринимают общественную исламизацию и политическую радикализацию как одно единое, и, используя такой нарратив, укрепляют свои позиции внутри страны, избавляясь от политических оппонентов. Парадоксально, но одновременно с защитой светскости государства от религии, правительство продвигает ислам как необходимую часть таджикской национальной идентичности.
Борьба с экстремизмом становится биополитической (согласно философу Мишелю Фуко, которые оперировал тремя формами власти – суверенной, дисциплинарной и биовластью), ориентированной на регулирование и продвижение определенных форм светской, аполитичной жизни.
Проводя аналогии между теориями Фуко и регулированием религии в Таджикистане, авторы статьи утверждают, что попытки контроля над религией в Таджикистане не новое явление, а восходят еще к советским временам. В частности, восприятие государством религии как чего-то пагубного для единства общества и антисовременного явления, угрожающего прогрессу страны, берет свое начало в советском мышлении. Советская религиозная политика также не была только разрушительной; она была продуктивной в той степени, что Советский Союз стремился преобразовать жизнь своих граждан и создать новую советскую личность. Он нацелился "сделать социализм уже не вопросом доктрины, а скорее формой жизни".
Семьдесят лет жизни в советском строе достаточно глубоко повлияли на практику и принятие религии со стороны граждан и властей. Советы, хоть и не смогли добиться полного избавления от религии, но смогли изменить восприятие религии на отрицательное. Освобождение женщин виделось, например, как один из способов снизить роль религии и духовенства. Как пишет Адиб Халид: "Центральная Азия остается пост-советской до такой степени, что стиль жизни управляется и регулируется элитами, оставшимися под влиянием советского мышления и действий".
Семьдесят лет жизни в советском строе достаточно глубоко повлияли на практику и принятие религии со стороны граждан и властей. Советы, хоть и не смогли добиться полного избавления от религии, но смогли изменить восприятие религии на отрицательное. Авторы обращают внимание на три аспекта государственной религиозной политики, где пересекаются биополитика и дисциплинарная власть: здоровье, имена и внешний вид. Дисциплинарная власть, согласно концепции Фуко, основана на общественном понимании "нормальности" и "ненормальности". "Ненормальные" (такие как гомосексуалы, бомжи и экстремисты), согласно этому утверждению, подвержены дисциплинарным мерам, чтобы соответствовать обществу. В рамках такого понимания борьба с экстремизмом, ведомая правительством в Таджикистане, включает в себя дисциплинирование "плохих" мусульман и продвижение "хорошей" секулярной формы ислама. Там, где дисциплинарная власть направлена на то, чтобы заставить девиантов соответствовать норме, биополитика производит жизнь, являясь формой власти, которая фокусируется на управлении, развитии, укреплении и обеспечении жизни.
Так, власти Таджикистана активно ведут кампанию за национальные имена и платье, пропаганду таджикской культуры и ценностей. Это делается не только ради освобождения таджикского народа от российского влияния, но больше ради безопасности. Принятый в 2011 году закон о родительской ответственности обязал родителей давать своим детям имена, которые соответствуют "национальным ценностям". В 2016 году законодатели пошли дальше, внеся изменения в Закон о гражданской регистрации, запрещая родителям давать "арабские" имена своим детям (Мулла, Халифа, Шейх, Амир и т.д.).
В рамках той же парадигмы "западное" одеяние видится "хорошим", секулярным, соответствующим умеренному исламу, а хиджаб и борода принимаются как признаки иностранного и экстремистского исламом. Первое постановление о запрете женщинам носить хиджабы в учебных заведениях было принято в 2007 году министром образования Абдуджаббором Рахмоновым. Запрещая хиджаб, указ призывал молодых женщин одеваться "в соответствии со своим статусом и национальными традициями". Тогда, наряду с хиджабом, также под запрет попали мини-юбки и обтягивающие джинсы. Имам-хатибы, назначенные государством, также выступили против хиджаба, назвав его "арабским одеянием". Несмотря на отсутствия закона о запрете бороды, случаи массового принудительного сбривания бород участились в стране, а с введением Семейного кодекса Республики Таджикистан правительство объявило вне закона принудительный брак, калым, многоженство и ранние браки.
Тщательно контролируя и следя за благочестием и набожностью, государство одновременно подавляет чужое и опасное поведение и поощряет "соответствующие" формы жизни и "национальные" ценности, такие как стабильность (субот), национальное примирение (ваҳдати миллӣ) и мир (сулҳ). Президент Рахмон неоднократно подчеркивает необходимость содействовать "здоровому и моральному образу жизни", утверждая, что сохранение светского общества представляет собой оплот против экстремизма.
Через строительство школ, библиотек и молодежных клубов государство поощряет и строит светскую (дунявӣ) национальную культуру. Обращаясь к молодым людям в Кулябе, президент Рахмон (2015 г) призвал "изучать науку, культуру и профессиональные навыки, чтобы жить достойной жизнью". Через образование и государственные средства массовой информации правительство ставит целью производить граждан, которые следят за другими, а также за собой за проявлениями признаков радикализации. Родителей и матерей, особенно, призывают оградить детей от влияния экстремистов.
Но государственная политика соблюдается неравномерно и зависит от многих, в том числе личностных факторов. Часто люди используют антиэкстремистскую политику властей в своих целях - называя кого-то "ваххабитом", чтобы привлечь внимание правоохранительных органов, или из-за мести, или из-за выгоды и вымогательства, которым могут заниматься и сами сотрудники правоохранительных органов.
То, как люди поддерживают, соглашаются или сопротивляются государственной религиозной политике, так же широко варьируется. Городские люди среднего возраста с западным образованием могут поддерживать ограничения правительства в отношении исламской практики. Другие соглашаются с государством из-за последствий травмы гражданской войны и по "советской" инерции. Те, кто сопротивляются политике правительства, выдвигают доводы о правах человека, которые власти нарушают, запрещая религиозные практики, а также философские или теологические аргументы, которые ставят под сомнение создание правительством разделения между "хорошим" и "плохим" исламом.+
Вряд ли попытки государства создать послушных светских граждан когда-либо могут быть полностью реализованы, заключают авторы. Авторы данной статьи также обращают внимание и на факт, что многие исследования сфокусированы на "религиозном возрождении" в Центральной Азии, а те, кто поддерживает "светскость" и не интересуется религией, по-прежнему недостаточно изучены. 5.07.17
|