Зиеду Имомову и Достона Дустматова в дом-интернат для детей-сирот привели родители. Это стало первым серьезным ударом в их жизни. Мухаммад Хофиз попал в детский дом после трагической гибели отца и матери.

Круглых сирот в детских домах и интернатах Таджикистана немного. Подавляющее большинство детей, находящихся под опекой у государства, имеют хотя бы одного родителя.

Социальное сиротство стало одной из актуальных проблем страны, основные причины которой - бедность и миграция.

Выпускники сиротских учреждений после окончания школы, несмотря на громкие заявления таджикских чиновников, фактически оказываются на улице - без жилья, работы, денег и каких-либо социальных гарантий. Отстоять свои права могут далеко не все.

Судьбы детей-сирот складываются по-разному. Некоторые из них, не выдержав испытаний, идут на преступления, становятся объектом торговли, попадают в сексуальное рабство, побираются или воруют. Но есть и те, кто вопреки обстоятельствам побеждают.

Мухаммад Хофиз, 27 лет
"Я пытаюсь себя найти и не могу этого сделать до сих пор".

Мухаммад Хофиз: "Уверен, моя жизнь сложилась бы иначе, получи я хотя бы немного поддержки"

Я совсем не помню родителей. Мне было полтора года, когда их убили. Все, что я знаю о них - это рассказы моих близких родственников.

После смерти родителей старшие брат и сестра остались у родственников, а меня и младшего брата отправили в детский дом, где мы и выросли.

Окончив 9 классов, я решил поступить в лицей. Большинство выпускников сиротских заведений так и поступают. В интернате учатся только до девятого класса, а потом нам выдают аттестаты и отпускают. Для получения полного среднего образования нужны деньги, а их у нас нет.

Нам дали аттестат и о нас забыли. Больше нами никто не интересовался.

Куда идти? К родственникам? Как? Ведь эти люди никогда не проявляли никакого интереса к моей жизни. Я им не нужен.

В лицее, куда я поступил после интерната, проучился недолго. Нередко приходилось убегать, чтобы где-то подрабатывать. Хотелось есть. Мыл машины, помогал людям, за это мне давали немного денег, на которые я покупал еду и одежду.

Лицей я бросил. Совмещать учебу и работу очень сложно. Устроился на работу в дилерский центр. Днем работал, ночевал на улице. Жилья не было. Денег, чтобы снимать квартиру - тоже. Спал, где придется: в парке, на остановках. А утром бежал на работу.

Потом совершил самую большую ошибку в своей жизни: преступил закон. Получил тюремный срок, провел в заключении несколько лет. Я был вынужден пойти на преступление, я хотел заработать денег.

Неоднократно обращался к властям, но все мои запросы остались без ответа. Уверен, моя жизнь сложилась бы иначе, получи я хотя бы немного поддержки.

После смерти родителей остались родительский дом и земля. Там сейчас живут мой старший брат и его семья, но со мной они общаться не хотят.

Есть вариант построить небольшой домик на земле, но у меня нет денег на строительство, нет возможности устроиться на работу, чтобы заработать денег, и нет образования, чтобы найти хорошую работу.

Воспоминания о детском доме и интернате у меня не очень хорошие.

Разное было - нас били, жестко наказывали и воспитывали. Жаловаться мы боялись, потому что и за это могли наказать.

Время моего нахождения в сиротском доме совпало с непростым временем в стране. В республике шла война. И это ощущалась во всем. В интернате не хватало еды, одежды. Просили милостыню. Сейчас, конечно, все изменилось, стало намного лучше.

У большинства сирот жизнь складывается неудачно. Некоторые из них попадают в тюрьму, кто-то занимается проституцией, есть бездомные, кто-то спивается. Очень сложно перебороть сильную бюрократическую систему. Трудно, когда у тебя нет крыши над головой. Ты встаешь утром и думаешь, где найти ночлег и еду.

Несколько раз я пытался свести счеты с жизнью. Первый раз это было в интернате, дважды в тюрьме. Бывают дни, когда тебя охватывает такая смертная тоска, и ты впереди не видишь никаких перспектив, никакой надежды. И даже надежды на надежду нет.

Я один. Я пытаюсь себя найти и не могу этого сделать до сих пор. Сейчас я снова на улице. Хочу работать, построить жизнь, но не получается. Нет ни жилья, ни поддержки, ни образования, ни родных.

Я один, и это так страшно, когда ты никому не нужен. Ни одна живая душа тобой не интересуется.

Государство тебя толкает на преступление. В прошлом году пытался поступить в вечернюю школу, но не смог. Для поступления нужны деньги, а где их взять. Получается замкнутый круг. Нет веры, есть одно сплошное разочарование.

Зиеда Имомова, 16 лет
"Я тогда думала: "Как мама могла нас оставить! "Но теперь понимаю, что не было у нее выхода".

Зиеда Имомова: "Особенно трудно было в первые годы. Мы очень сильно переживали разлуку с матерью"

В этом году я окончила школу-интернат. Собираюсь поступить в медицинский колледж.

В интернат я попала в семь лет. Меня, мою старшую сестру, и младших сестру и брата в сиротский дом привела мама. Мы рано потеряли отца. Его родственники сначала отобрали у нас имущество, скотину, а потом выгнали из дома.

Мама пыталась отсудить наш дом, но не смогла. Какое-то время после смерти папы мы жили у родственников матери, а потом переехали из кишлака в Душанбе.

Маме было 25 лет, и нас четверо на руках. Самой старшей восемь лет. Первое время она работала на нескольких работах, надо было снимать квартиру и покупать еду.

Она устраивалась то посудомойкой, то официанткой, то уборщицей. Возможности содержать нас не было, мама сдала нас в интернат, а младших детей в детский дом.

После смерти отца его родственники предлагали матери оставить себе грудного ребенка, а остальных детей отдать им, но мама не согласилась.

Особенно трудно было в первые годы. Мы очень сильно переживали разлуку с матерью. Постоянно плакали, когда она приходила нас навещать.

Спасало только то, что я была не одна, со мной была старшая сестра. Это были самые страшные минуты в жизни. Постепенно привыкли к интернатской жизни. Подружились с ребятами, воспитателями и учителями.

Я тогда думала: "Как мама могла нас оставить!" Но теперь понимаю, что не было у нее выхода. На самом деле ей было намного труднее.

Все эти годы она работала, откладывала деньги и приезжала к нам, привозила еду и одежду. Своего жилья у нас нет до сих пор. Но теперь я и моя сестра вместе с матерью. В интернате остались младшие брат и сестра.

Сейчас я думаю только о поступлении. Мне предлагали окончить 10 и 11 класс, но для этого нужны деньги и жилье, которых у нас нет. Я решила пока поступить в медицинский колледж, потому что смогу параллельно подрабатывать в больницах.

Живем мы сейчас на пособия, которые дают матери за ее инвалидность и на нас. Размер пособия составляет 150 сомони (примерно 17 долларов - прим. Би-би-си). Этого не хватает. Но мама берется за любую работу, и мы стараемся экономить на еде и одежде.

Достон Дустматов, 17 лет
"Сиротские дома - территория, где все нуждаются в любви, несмотря на возраст".

Достон Дустматов: "Мы выросли в замкнутом пространстве, вывозили нас редко, потому после окончания интерната многие впадают в сильнейшую депрессию"

В этом году я окончил 9 класс интерната и готовлюсь к поступлению в военное училище. Моя мечта стать спасателем и работать в МЧС России.

Отца своего не помню. Мы с сестрой жили с матерью. Я был младшим и единственным сыном. Меня любили, баловали, ни в чем не отказывали. Но в 8 лет мама меня привела в интернат. У нас не было своего жилья, а у мамы - постоянной работы. Мы скитались с одной съемной квартиры на другую. И мама решила отдать меня в сиротский дом.

Первое время было очень тяжело. Страшно переживал, плакал, сбегал несколько раз. В интернате - новые люди, отношения, нет ласки, нет любви, нет мамы.

Самое тяжелое в жизни - это разлука с родными. У ребят в интернате были одни и те же переживания. Мы часто собирались и рассказывали друг другу о своей жизни за стенами детского дома. Разговоры о семье были самыми грустными.

Тем, у кого были родители, не понять, что значит не знать любви отца и матери, или трудно понять, что значит, когда любви не хватает.

Мы научились скрывать свои чувства и эмоции. В подобных заведениях не принято показывать, когда болят сердце и душа. Каждый носит свою боль в себе.

После занятий мы приходили к воротам интерната. Каждый день, несмотря на жару и холод. Приходили и ждали. Наблюдали за теми, кого приезжали навестить. Самый грустный момент - когда к другим приходят, а к тебе нет.

Занятия закончатся, и мы бежим к воротам и ждем. Ждали с нетерпением рассказы тех, кого навещали родственники. Им приносили сладости, которыми они всегда делились. Так было принято делиться с друзьями едой. В одиночку никто не садился есть.

Сиротские дома - территория, где все нуждаются в любви, несмотря на возраст.

Ко мне мама приходила редко. У нее не было денег.

Потом у нее обнаружили рак, и она совсем перестала приходить.

Я знал, что она умерла. Тосковал сильно, скучал, знал, что мама никогда не придет больше, но каждый раз после занятий приходил к воротам интерната и ждал. Не могу объяснить, чего я ждал. Приходил и ждал.

Вся жизнь воспитанников интернатов делится на свою и ту, что за забором. Нам редко удавалось общаться с детьми, которые жили по ту сторону забора, но мы за ними наблюдали, особенно за игрушками, которых у нас не было.

Расстраивает очень сильно деление на бедных и богатых. Не у всех ведь есть равные возможности. Отношение к нам свысока. Мы одеваемся хуже, у нас нет хорошей и дорогой одежды, гаджетов. Это так несправедливо. Не мы выбирали свою судьбу. Обстоятельства нашей жизни не зависели от нас.

Мы выросли в замкнутом пространстве, вывозили нас редко, потому после окончания интерната многие впадают в сильнейшую депрессию. Жизнь по ту сторону забора сильно удивляет и пугает. Там неизвестность, которую боишься.

В интернате все расписано по часам. А теперь самостоятельная жизнь. И начинаешь думать. Что дальше? Что будет со мной? Что будет, если не сможем поступить? Где найти работу?

После смерти матери я боюсь потерь. Боюсь терять друзей, любимых.

В большой жизни хочу поехать в Узбекистан и снова попробовать узбекский шашлык. Когда я был маленьким, я был с родителями в Самарканде и Бухаре. И я ел там шашлык. И вкус того шашлыка запомнил.

А еще я очень любил зефир. Моя мама работала в кондитерском цехе. Зефир у меня ассоциируется с мамой и ее руками. Эта сладость мне напоминает маму.

Жилья нет ни у кого из сирот. И это самая большая проблема. Ребята стараются выбирать те учебные заведения, где предоставляется общежитие.

Мы должны самостоятельно выбивать для себя пособия, жилье, хотя все это прописано в законе. Но чтобы получить то, что нам полагается по закону, нужно предпринять огромные усилия.

В моей жизни не было любви, не было игрушек. Вот я хочу дать своим детям ту любовь, которую я не получил от отца. И купить им много игрушек.

Я до сих пор смотрю мультипликационные фильмы, мне нравится посещать магазины игрушек. Иногда я даже покупаю игрушки, вызывая удивление окружающих.

Анора Саркорова
Русская служба Би-би-си, Душанбе
4 июля 2017