Святыни в Мекке не заповедны для террористов

Саудовское информационное агентство (СИА) 23 июня с.г. распространило сообщение об успешной ликвидации ячейки, планировавшей совершить террористический акт на территории Заповедной мечети в Мекке. Сообщение было скупым и в определенной мере запоздалым. Ссылаясь на слова официального представителя службы безопасности внутриполитического ведомства, СИА отмечало, что двумя днями ранее сотрудники службы блокировали два частных дома в Джидде и Мекке (в "священной столице" – в квартале, расположенном вблизи Заповедной мечети). Если в Джидде операция прошла бескровно и ее итогом стал арест пяти членов ячейки (среди которых женщина), то в Мекке ситуация развивалась по драматическому сценарию. Отказавшись сдаться, террорист вступил в бой, ранив шесть гражданских лиц и пять сотрудников службы безопасности, а затем взорвал себя.

"Превентивный удар" службы безопасности не стал обсуждаемым информационным поводом. Пресса ограничилась пересказом сообщения СИА, добавив, что "служба в интересах следствия не раскрывает имена задержанных". Два дня спустя газеты рассказали о том, что находящихся в госпитале раненых сотрудников службы безопасности посетил наследный принц Мухаммед бен Сальман, высказавший "восхищение мужеством героических защитников безопасности Двух Благородных Святынь" и заявивший о том, что "нити заговора против Заповедной мечети ведут за пределы королевства". В тот же день ведущее арабоязычное издание мира газета "Аш-Шарк Аль-Аусат" опубликовала статью "Волки-одиночки" не добьются успеха в Саудовской Аравии", в которой утверждалось, что антисистемное подполье единично, не имеет опоры в обществе и регулярно разоблачается специальными службами, сорвавшими "не менее 95% актов террора", организовывавшимися "сочувствующими терроризму и его спонсорами".

Позиция власти и саудовских средств массовой информации объяснима. Они намеренно преуменьшали значение события в преддверии праздника Ид аль-фитр – Ураза-байрам и начинающегося паломничества к святыням ислама. Однако попытки нападений на эти святыни не ограничивались Заповедной мечетью. В начале июля 2016 года (все так же накануне Ид аль-фитр) террорист-смертник взорвал себя у мечети Пророка в Медине, когда погибли четверо сотрудников службы безопасности. В начале мая с.г. в Эр-Рияде было объявлено о задержании более 40 подозреваемых (объединенных в рассеянную по стране сетевую структуру во главе с "повелителем верующих") в подготовке террористического акта в Медине, подавляющее большинство которых составили саудовцы.

Версия о "волках-одиночках" и "заговоре, нити которого тянутся из-за границы" (при всей успешности антитеррористических структур внутриполитического ведомства), противоречила действительности. Антисистемное подполье (с его идеей "отхода" власти от принципов салафизма и возвращения к "государству единобожия") продолжало существовать, рекрутируя своих сторонников внутри страны, а его активисты полагались на сочувствие и финансовую поддержку части общества. Направляя удары по святыням, оно усиливало противостояние власти, проводившей курс на секуляризацию – все большее огосударствление тех сфер общественной жизни, где традиционно господствовала религия.

События в Мекке и Медине – попытка повторить происшедший в 1979 году захват с оружием в руках Заповедной мечети группой Джухеймана аль-Утейби, сформированной из молодых активистов Лиги поощрения добродетели и осуждения греха. Это было покушение на важнейшую функцию государства – "служение Двум Благородным Святыням", доказывавшее его отрыв от "естественной" религиозной основы. Оправдывая свои действия, глава группы обвинял власть в том, что "под оболочкой фальшивых слов о государстве единобожия" в стране господствуют христиане и язычники. Поощряя же "обожествление могил и куполов", власть "насаждала поклонение деньгам". Отказ от бумажных банкнот, на которых "изображены человеческие существа", и от удостоверений личности, означавших лояльность "неверному" государству, должно было содействовать восстановлению "подлинного государства единобожия". Говоря же о богословах, служащих в институтах власти, аль-Утейби называл их "лицемерами", "носящими одеяния мерзости и неслыханных новшеств".

Воззрения современных противников власти мало отличаются от точки зрения их предшественника. В мае с.г., комментируя задержание подозреваемых в подготовке акции против мечети Пророка, саудовская пресса сообщала, что руководившему ими "повелителю верующих" приносилась присяга, суть которой состояла в выражении желания пожертвовать собой на "пути джихада во имя государства единобожия".

У событий 1979 года был и другой, не менее важный аспект. Он заключался в том, что до захвата Заповедной мечети деятельности группы Джухеймана аль-Утейби покровительствовал (в то время глава Постоянной комиссии фетв, а в дальнейшем, с 1993 года, верховный муфтий) Абдель Азиз бен Абдалла бен Баз. Идеи же аль-Утейби определялись не только тесными связями с бен Базом, но и повторяли мнение первого (с 1953 года) верховного муфтия Мухаммеда бен Ибрагима Аль Аш-Шейха, характеризовавшего свое время ("нефтяной бум" второй половины 1950–1960-х годов) как эпоху "падения нравов" и "отхода от веры", считавшего недопустимым появление телевидения и радио, публичное исполнение музыки, распространение иностранных книг и европейской одежды. В списке отвергавшихся им "новшеств" было и введение в общественную практику портретов монархов и официального гимна. Осуждение бен Базом захвата Заповедной мечети не означало, что он и другие богословы не были "сочувствующими и спонсорами" аль-Утейби.

Эскалация противостояния власти – следствие происходящих в Саудовской Аравии социально-экономических перемен, сформулированных принятым в апреле 2016 года проектом "Видение Королевства Саудовская Аравия: 2030". При всем значении содержащихся в нем положений, связанных с экономической перестройкой, важны и его социальные параметры – отвечающее задачам современности: образование, культура и досуг (в стране уже проводятся публичные музыкально-театральные концерты и предполагается открытие кинотеатров). В "Видении" специально оговаривалась роль женщин, составляющих "более 50% выпускников университетов". Содействие "развитию их талантов, получению ими возможностей для созидания собственного будущего, как и их участию в развитии общества и экономики", объявлялось приоритетной задачей.

Саудовская Аравия далека от светскости. "Видение" провозглашало "ислам и его принципы" незыблемой "основой жизни" и "отправной точкой" самого проекта. Речь шла об исламе "умеренности, толерантности, творчества, дисциплины, справедливости". Власть продолжала наступление на полномочия корпуса улемов, ограничивая деятельность Лиги добродетели и осуждения греха, требуя представления текстов пятничных проповедей на рассмотрение чиновников Министерства религиозных дел.

Возглавляемый нынешним верховным муфтием Абдель Азизом бен Абдаллой Аль Аш-Шейхом Совет высших улемов осторожен, а порой и негативен в оценках проекта. Аль Аш-Шейх уже назвал введение женщин в Консультативный совет и расширение их участия в сфере экономики "искушением от побиваемого камнями (дьявола. – "НГР")". Совет высших улемов назвал "моральным разложением" присутствие граждан на концертах и в будущих кинотеатрах, подчеркивая "недопустимость смешения полов" в ходе массовых мероприятий. Высший орган религиозной власти осудил и попытку нападения на мечеть Пророка, и планировавшийся террористический акт в Заповедной мечети. Но означает ли это, что среди богословов нет "сочувствующих и спонсоров" оппозиции?

Саудовская политическая система уникальна – ни в одной другой стране исламского мира союз политики и религии не подчеркивается столь выпукло, создавая возможность выхода религии из-под контроля государства под лозунгом противостояния отходу от норм салафизма. Эта уникальность делает ее хрупкой, подверженной ударам противников с их апелляцией к патриархальной "чистоте" и "незамутненной" религиозной догме.

Об авторе: Григорий Григорьевич Косач – профессор кафедры современного Востока факультета истории, политологии и права РГГУ.

5.07.17