17 июля 2017 г.

Кэтрин Мерридейл | The New York Times

"Имя Владимира Ильича Ленина нечасто ассоциируется с наживой на спекуляции в военное время и с шайками контрабандистов, обслуживающими "черный рынок". Он был известный блюститель нравов и не имел гена "сумасбродного головореза", - утверждает в статье для The New York Times историк и писательница Кэтрин Мерридейл.

"Однако преступления и спекуляция были одним из источников финансирования его деятельности в 1917 году. Значительная доля наличных денег, которые требовались ему для подготовки Великой Октябрьской Социалистической Революции, - пишет автор, - направлялась через фирму, которая занималась импортом и экспортом и специализировалась на контрабанде лекарств, грифельных карандашей и немецких презервативов".

"В конце 1917 года министр иностранных дел Германии Рихард фон Кюльман торжествовал по поводу роли своей страны в ноябрьском большевистском перевороте", - пишет автор. "Только после того, как большевики получили от нас непрекращающийся поток денег по нескольким каналам, - пояснял Кюльман в меморандуме, - у них появилась возможность развить их главный орган - "Правду", чтобы вести энергичную пропаганду и расширить первоначально узкую базу своей партии".

"Ленин возражал, что презрительно отвергал всех агентов, которых к нему присылали немцы. Он (справедливо) уверял, что его партия победила благодаря тому, что выразила и оформила невыдуманные страсти и отчаяние. И все же деньги были необходимы. Летом 2017 года британцы подсчитали, что им понадобилось бы 2 млн фунтов в месяц, чтобы тягаться с пропагандистскими усилиями Ленина. В этой высокой стоимости учтена неподдельная притягательность большевизма, но даже Ленин знал, что газеты и плакаты не печатаются и не распространяются сами собой", - говорится в статье.

"Вот в чем роль презервативов и графитных карандашей. Ленин не мог рисковать, получая прямые взятки, но Берлину было легко снабжать его агентов товарами, а затем забывать присылать счета. Товары экспортировались в Данию (законно), переупаковывались (незаконно), а затем перепродавались в страны, где действовал запрет на импорт из Германии, - поясняет Мерридейл. - Часть прибыли попадала в казну большевиков через фирмы, работавшие в Стокгольме. Здесь одну из ключевых ролей играл Яков Фюрстенберг, управляющий скандинавской компании, которая занималась импортом и экспортом. Ее директора - Александр Гельфанд и Георг Скларц - были известны как агенты Германии. Хотя Ленин публично выражал презрение к Гельфанду, Фюрстенберг был одним из его ближайших знакомых - североевропейским посредником