В июне 2017 года вступило в силу решение Октябрьского районного суда Бишкека о признании экстремистским религиозного течения "Йакын Инкар" и о запрещении его деятельности. Решение было стремительно опротестовано: в Бишкекский городской суд с исковым заявлением обратилось объединение "Ислам борбору" ("Центр ислама"). Впрочем, сами активисты "Йакын Инкар" считают, что судебный запрет для них не играет никакой роли: они просто не признают никаких светских законов, и это им, судя по всему, вполне удается.

В переводе с арабского "Йакын Инкар" означает "отрицание всего, кроме Бога". Течение откололось от другого, не менее активного и достаточно известного – "Таблиги Джаамат", которое запрещено в России, во всех странах региона, в Китае, и только в Киргизии действует вполне легально под эгидой официального муфтията. Одним из главных лоббистов принятия соответствующего закона был Асылбек Жээнбеков, бывший спикер парламента, родной брат действующего премьер-министра и главного официального кандидата в президенты Киргизской Республики (КР) на выборах в октябре 2017 года Сооронбая Жээнбекова. Этот семейный клан (братья Жээнбековы-Шариповы) уже много лет сориентирован на сотрудничество с арабскими странами Персидского залива, старший из братьев – Жусупбек Шарипов – занимает должность посла в Марокко, Иордании, Бахрейне и Кувейте. Посол КР в Саудовской Аравии и в Египте по совместительству Абдилатиф Жумабаев – родственник Жээнбековых. Существуют бизнес-связи семьи Жээнбековых с послом КР в Катаре Нураном Ниязалиевым и послом в Объединенных Арабских Эмиратах Чынгызом Эшимбековым. Постоянными партнерами семьи являются Катарский фонд развития и "Общество социальных реформ", имеющие весьма отрицательную репутацию в спецслужбах многих стран, включая и Россию. Об эффективном влиянии клана Жээнбековых как на внешнюю политику Киргизии, так и на ситуацию в религиозной сфере и на сферу безопасности всего региона "НГ" писала несколько лет назад (подробнее см. номер от 31.01.14).

Основной смысл деятельности "Таблиги Джамаат" состоит в осуществлении "даваата" – активного, а в сегодняшней Киргизии порой и агрессивного прозелитизма, навязывающего обществу определенные представления о религии как единственно верные. В Киргизии "даваатчи" – пропагандисты и агитаторы – свободно совершают обходы домов и квартир граждан, госучреждения, воинские части. Есть множество примеров, когда представители "Таблиги Джамаат" занимают должности в государственных, включая силовые, структурах. Выходцем из этого движения является и действующий муфтий (глава Духовного управления мусульман) Киргизии Максатбек Токтомушев, заодно родственник упомянутой семьи Жээнбековых.

29 мая нынешнего года на заседании комитета парламента был вновь актуализирован законопроект о запрете "даваата". Был констатирован факт, что после того как два года назад в КР был принят закон о безвизовом въезде для граждан стран Персидского залива на юг Киргизии из Саудовской Аравии, Кувейта, Катара, в частном порядке приезжают туристы, в числе которых – шейхи весьма сомнительных религиозных общин. Установилась практика, что они привозят наличные деньги и квоты для обучения студентов в Мединском университете, каждый такой эмиссар привозит более 100 квот. Нередка практика вывоза для обучения в арабские страны и детей в возрасте 9–12 лет. Впрочем, анализ рассмотренного в первом чтении законопроекта позволяет сделать простой вывод: "даваат" как таковой не запрещается, делается лишь попытка его частичного регулирования. По мнению киргизского теолога Кадыра Маликова, если запретить "даваат", молодежь будет уходить в подпольные течения более радикального толка. Впрочем, в соседнем Казахстане, где деятельность "Таблиги Джамаат" и "даваат" как таковой были запрещены в 2013 году, подобной радикализации пока вовсе не случилось.

Одним из главных идеологических постулатов движения является "такфир" – обвинение в неверии (куфре). Распространенный тезис – "тот, кто не делает такфир кяфира, он сам кяфир" – является идейным обоснованием как минимум возможности ведения вооруженного джихада против своих сограждан, не говоря уже о "кяфирах" (неверных). Второй элемент в их деятельности – "хиджра". В классическом исламе хиджра понимается как переселение с целью защиты веры. Но идеологи сегодняшнего радикализма в Киргизии дают иную интерпретацию: для них хиджра – это прямая или косвенная изоляция от общества, на практике она означает разрыв всех связей с обществом, своим прежним окружением, если оно придерживается иной интерпретации ислама. Речь идет и о выезде в другие страны для ведения джихада, не случайно, наверное, среди боевиков на Ближнем Востоке граждане Киргизии занимают далеко не последние места. По районам республики и в мечетях "таблиговцы" нередко прямо призывают молодежь выезжать на "джихад" в Афганистан и Сирию, имея при этом лицензии на проведение проповедей, выданные (вероятно, не бесплатно) отделом "Даваата" Духовного управления мусульман, то есть муфтием.

Поддержка "даваату" не случайно обнаруживается и в киргизском сегменте социальных сетей: на страничке под названием Turkiston, существующей под логотипом запрещенной партии "Хизб ут-Тахрир", не только распространяется проект конституции "Исламского государства" (запрещено в России) для Киргизии, а заодно выражается протест против рассматриваемого в парламенте законопроекта. Подобная солидарность откровенных радикалов и террористов с "даваатистами" должна, вероятно, заставить задуматься и об их вероятном организационном единстве и общем целеполагании. А также о том, что религиозная ситуация в Киргизии в среднесрочной перспективе создает все предпосылки к отходу страны от светской модели государственного устройства и к утверждению уже устойчивого статуса регионального центра религиозно-экстремистских организаций, импортируемых из монархий Персидского залива с участием киргизских кланов.

24.07.2017

Об авторе: Александр Алексеевич Князев – эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку, доктор исторических наук, действительный член Российского географического общества.