Новая волна терактов в разных странах мира указывает на общую для всех проблему: антитеррористические вакцины не успевают за мутациями

"Спящие" ячейки

Сейчас мы являемся свидетелями тревожного тренда, когда на смену организованным террористическим группам со своей иерархией приходят самодеятельные "спящие" радикальные ячейки, состоящие из двух и более человек.

Их трудно проконтролировать, так как они часто формируются вне рамок какой-либо организации, как это было раньше. С другой стороны, доступ к социальным сетям и веб-ресурсам создает их обширную сеть.

Зараженные одной идеей, они при этом часто не пересекаются off-line с единомышленниками в других странах. Кроме разве что попыток прорваться в Сирию или Афганистан, которые в последние годы демонстрировали граждане более чем 70 стран (в том числе из Центральной Азии), стремясь вступить в ИГИЛ (ДАИШ).

Но многие эксперты признают, что даже ослабление позиций ИГИЛ в Сирии и Ираке не снизили угрозу терактов со стороны ее многочисленных сторонников в разных регионах мира. И многие из них нередко выступают под крышей уже раскрученного "бренда" ИГИЛ. Если выражаться на языке бизнеса, это некий аналог неоформленной "франшизы".

Действительно, зачем создавать никому не известную организацию, если можно позиционировать себя в качестве филиала уже известного на весь мир ИГИЛ?

В свое время аналогичная ситуация была с Аль-Каидой, чьи автономные представительства появлялись в разных уголках мира без участия самой организации. Некоторые специалисты по антитеррору считают, что современный терроризм сейчас делает то, что делал Голливуд в 1940-х годах, когда был снят фильм "Пропагандистская война".

Орудие нападения – машина и нож

Многие спецслужбы оказались не готовы к такой профессиональной обработке людей радикальными группами через социальные сети. Как и к тому, что "спящие" ячейки начнут устраивать нестандартные теракты, будь то использование автомобилей без взрывчатки в качестве таранов или нападение с ножом на прохожих.

Кстати, эти формы нападения первым на себе испытал Израиль, что показало уязвимость даже наиболее подкованного с антитеррористической точки зрения государства.

На прошлой неделе премьер-министр Австралии Малкольм ТЕРНБУЛЛ, представляя новый план защиты от террористической угрозы, уже сделал акцент на мерах предотвращения автомобильных атак. Они элементарны: установка антипарковочных столбов в местах массового скопления людей, на главных улицах городов, у торговых центров, рядом со спортивными объектами и т. д.

Но гораздо сложнее проконтролировать любителей нападать на людей с холодным оружием.

В 1960-1980-х террористы начали угонять самолеты пачками, и тогда во всех странах повысились требования к авиационной безопасности. В 1970-х появились первые "пояса смертников", которые первыми применили "Тигры освобождения Тамил-Илама" в Шри-Ланке.

Чуть позже этот инструмент теракта стал особо популярен у террористов от Палестины до Афганистана. И до сих пор от него нет надежного средства защиты. В основном его использовали радикальные организации, имеющие в своих рядах опытных взрывотехников. Массовому применению "пояса шахида" помешало то, что его сборка все-таки требует определенной квалификации - чтобы привести в действие не у себя в квартире, а в месте скопления людей. Кстати, в Казахстане уже были прецеденты взрывов на дому самодельных бомб в руках неопытных террористов.

В любом случае, очень опасна ситуация, когда использование автомобилей и ножей в качестве оружия нападения сейчас вызывает "эффект подражания" у "спящих" ячеек во всем мире. Ведь для этого даже не нужно пытаться собрать бомбу, руководствуясь инструкцией, найденной в интернете. Все намного проще. Достаточно своей или краденой машины или кухонного ножа.

Поэтому не вызывает удивления, что сразу после теракта в Испании, когда фургон въехал в толпу, мужчина в маске с ножом напал на прохожих в российском Сургуте. А затем два человека погибли и семь пострадали в аналогичном теракте в финском Турку.

По итогам опроса "Евробарометра", 44 процента европейцев уже считают терроризм главным вызовом для Евросоюза.

Антитеррор 2017-2020

В начале этого года КНБ РК разработал новую программу по противодействию религиозному экстремизму и терроризму на 2017-2020 годы.

По данным казахстанской спецслужбы, с 2013 года на ранней стадии приготовления предотвращены и сорваны 27 насильственных экстремистских акций террористического характера. При этом, по словам главы Комитета нацбезопасности Карима МАСИМОВА, за последние 10 лет предотвращено около 100 терактов.

В июле министр по делам религий и гражданского общества РК Нурлан ЕРМЕКБАЕВ заявил, что в лагерях боевиков за рубежом находится более 500 граждан Казахстана, часть которых может попытаться вернуться назад, что, по его мнению, представляет угрозу.

Что касается антитеррористических мер, то в основном акцент, как всегда, больше делается на силовые инструменты. Например, на ужесточение законодательства, в том числе введение нормы о лишении гражданства за террористическую деятельность за рубежом. Хотя также звучат и тезисы об устранении социальной базы для распространения экстремистской идеологии и о проведении более эффективной контрпропаганды.

Но смущает цифровой подход к оценке профилактики экстремизма и терроризма. Например, было заявлено, что в 2016 году адресной профилактикой охвачено 32,1 процента последователей нетрадиционных религиозных течений. В результате этого лояльное отношение к казахстанским ценностям якобы выработалось у 70 лидеров и активистов салафитских общин.

Вот только неясно, как долго у них продержится это "лояльное отношение", насколько оно искренно и какие конкретно ценности были привиты, если учесть, что в самом обществе до сих пор идут споры об их шкале?

Еще интереснее новая программа по противодействию религиозному экстремизму и терроризму, где достижение цели будет измеряться такими целевыми индикаторами, как снижение к концу 2020 года "на 20 процентов численности лиц, разделяющих экстремистские идеи, направленные на разжигание религиозной вражды или розни".

Также через три года хотят повысить на 95 процентов "эффективность деятельности специальных и правоохранительных органов по недопущению экстремистских проявлений насильственного характера и актов терроризма на территории Казахстана".

И опять вопрос: кто будет замерять эту процентовку? Скорее всего, сами силовые структуры.

Думки о ДУМК

В этой антитеррористической профилактике немало уязвимых зон.

Прежде чем на 20 процентов снизить число разделяющих экстремистские идеи, необходимо иметь точные представления о том, сколько людей уже их разделяют. Но, как показали "спящие" ячейки, об этом можно узнать только после их неожиданного пробуждения.

Другая больная тема - распространение экстремистских идей в казахстанских тюрьмах. Да, в программе антитеррора указывается организация профилактической работы с осужденными лицами в колониях. Но недавно эксперты регионального представительства Международной тюремной реформы пришли к выводу, что проводимая среди заключенных работа в Казахстане оказалась неэффективной.

Более того - по их мнению, сотрудники наших колоний сами подвержены риску стать экстремистами, что предполагает нейтрализацию еще и этой проблемы. Для начала КУИС и силовики должны не закрывать на нее глаза ради отчетности, а признать тренд как угрозу.

Еще одно слабое звено антитеррористической профилактики - неэффективная деятельность ДУМК, в особенности на низовом уровне, где происходит непосредственный контакт сельских имамов с населением.

На прошлой неделе Нурлан Ермекбаев назвал размеры зарплаты имамов: она зависит от наполняемости ящиков для пожертвований и колеблется от 20 до 80 тысяч тенге.

Министр признался: "Понятно, что при такой зарплате, которая к тому же нестабильна, имамы не всегда могут полноценно решать насущные вопросы, затрагивающие общественную безопасность. Трудно привлечь в сельские мечети квалифицированных имамов… Также имамы в большинстве своем имеют среднее образование, что не позволяет им расширить свою аудиторию и оппонировать хорошо подготовленным приверженцам деструктивных религиозных течений".

Но все это констатация давних проблем, о которых стали говорить еще несколько лет тому назад, со времени создания Агентства РК по делам религий.

Стране действительно катастрофически не хватает молодых, харизматичных, авторитетных и медийных представителей духовенства, которые были бы популярны среди молодых людей в социальных сетях и мечетях.

Другой вопрос, есть ли внутри самого ДУМК с его жесткой иерархией желание поддерживать такую молодежь?

Вообще же, отношения государства и ДУМК всегда имели довольно странную конфигурацию. Формально религия у нас отделена от государства. Но фактически власти всегда рассматривали Духовное управление мусульман Казахстана как часть госаппарата, которую надо контролировать, но не обязательно реформировать. Вот такое состояние полубеременности.

Наиболее наглядно это было продемонстрировано во время апрельской встречи президента с лидерами ДУМК, которая напоминала заседание правительства. Там же была поставлена задача повышения профессионального уровня всех 3 800 имамов, входящих в ДУМК. Это некий аналог создания религиозной "меритократии".

Вот только при таком количестве имамов, как выяснилось, очень мало желающих работать в сельских мечетях, в том числе по уже названным материальным причинам. И это несмотря на то, что именно сельские имамы находятся на передовой в борьбе с радикализмом.

И было бы наивным ожидать, что появление профессиональных, высокообразованных имамов решит все проблемы распространения радикализма. Это комплексная работа.

И в ее основе изначально должна лежать эффективная государственная реформа по сокращению социальной базы, благоприятной для появления экстремистских настроений.

В конечном счете, именно бытие часто определяет сознание.

ДОСЫМ САТПАЕВ
Вторник, 22 Авг 2017,