В республике может вырасти уровень политического насилия

Долгое время политические обозреватели причисляли турецкий политический режим к несовершенной демократии. В последнее время Турция демонстрирует признаки как нелиберальной демократии, так и гибридного режима, где правящие силы, пользуясь демократическим мандатом, пытаются влиять на рамочные условия политической борьбы в свою пользу. Гипертрофированное влияние находящейся у власти с 2002 года Партии справедливости и развития (ПСР) сегодня приводит не только к чрезмерной политизации государственных институтов, но и к нарушению баланса между ветвями власти. Очевидным примером может служить стремительный демонтаж независимости судебной власти.

Исторически судебная власть в Турции была на службе кемалистского режима. Так, в самый разгар войны за независимость власти учредили в 1920 году так называемые суды независимости, целью которых было восстановление дисциплины в вооруженных силах (ВС) и борьба с внутренней политической оппозицией. Они имели чрезвычайные полномочия и зачастую карали смертной казнью людей, высказывающихся против политики руководства Национального движения.

С приходом к власти в 2002 году ПСР в политсистеме страны наметилось противостояние между силой, которая имела за спиной демократический мандат на реформы в сторону большей либерализации, и истеблишментом в рядах государственной бюрократии и ВС, воспринимавших себя блюстителями принципов, которые были заложены основателями Турецкой Республики. Именно судебная власть стала одним из центров противостояния: Конституционный суд в 2007–2008 годах из солидарности с высшим руководством ВС пошел на вмешательство в политический процесс и попытался ограничить деятельность ПСР под предлогом нарушения принципа светскости.

К 2009 году, то есть с началом процессов над военными, заподозренными в подготовке переворота, стало понятно, что гражданская власть все-таки выстояла. Общественный запрос на демократические преобразования позволил ПСР взять инициативу в собственные руки.

Практические меры по демонтажу статуса судебной системы начались с референдума 2010 года, когда, во-первых, президент и парламент получили возможность определять состав Конституционного суда. Во-вторых, была ликвидирована судебная автономия военных. Наконец, изменился способ формирования Высшего совета судей и прокуроров (ВССП), отвечающего за дисциплину, увольнение, назначение, продвижение, перевод чиновников судебной власти на другие места работы: половина состава ВССП стала избираться самими судьями. Последнее обстоятельство было с восторгом встречено европейскими партнерами Турции, так как, с одной стороны, введение внутрисистемных выборов способствовало демократизации судебной системы, с другой – сохраняло независимость по отношению к исполнительной власти.

При этом важно понимать, что в период столь радикальных в масштабах турецкой истории преобразований правящая партия не пошла на заключение каких-либо договоренностей с существующими легальными политическими партиями. Напротив, атаки ПСР на альтернативные центры политического влияния сопровождались активным замещением кадров внутри военной и гражданской бюрократии. На места прежних элит приходили сторонники действующей партии, в том числе и сторонники политических союзников ПСР, прежде всего члены движения Фетхуллаха Гюлена, которое уже с 1970-х стремилось расширить присутствие в госаппарате, СМИ и армии.

Конец политическому союзу правящей партии и движения Гюлена, в рамках которого происходил успешный демонтаж сети влияния кемалистского истеблишмента, пришелся на 2014 год. Антикоррупционные расследования против членов ПСР и политиков, связанных с президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом, были инициированы сторонниками Гюлена в структурах безопасности и судебной системы. Ответом власти стала чистка рядов полиции, национальной жандармерии и армии. Но самое главное – правящая ПСР решила положить конец независимости судебной власти в лице ВССП: ведь пользуясь возможностью формирования значительной части состава Совета из числа рядовых судей, сторонники Гюлена стали продвигать своих кандидатов на критические должности, тем самым заполучив контроль над важнейшими судебными органами по всей стране. Главный вывод, который сделали власти: состав ВССП должен формироваться президентом и парламентом.

Важный шаг в сторону усиления влияния исполнительной власти на судебную был сделан после путча в июле 2016 года. Тогда в Турции было 14 661 судей и прокуроров разных инстанций. На май 2017 года после расследований прошлогодних событий число уволенных судей и прокуроров составило 4238 человек – 28%. Кроме того, в результате конституционных поправок, принятых на референдуме в апреле 2017 года, в очередной раз изменился способ формирования ВССП. Из 13 членов совета четверо отныне утверждаются президентом, семеро – парламентом, где большинство находится в руках партии, лидером которой является президент страны.

Вышеизложенное позволяет сделать несколько выводов. Во-первых, существует угроза политизации судебной власти: отбор судей всех инстанций будет происходить по принципу идеологической профпригодности. В условиях крайне низкой прозрачности процесса отбора кандидатов на судебные должности ПСР имеет возможность значительно влиять на состав и мировоззрение судебной власти. Во-вторых, в условиях общественной поляризации и низкого уровня доверия общества к судам существует реальная опасность выхода политической борьбы за рамки обычного политического процесса. Легальная оппозиция пока что ограничивается периодическим проведением уличных акций.

Наконец, с усилением исполнительной власти в рамках системы сдержек и противовесов, а также ввиду дальнейшего сжатия пространства для политического диалога Турция может столкнуться с ростом политического насилия, характерного для периода 1970-х–1980-х.

Об авторе: Тимур Шамшидинович Ахметов – журналист-международник, независимый эксперт по Турции.
04.09.2017