Начиная с XIX века, по Европе и части территории Азии прокатились три волны националистических движений. Сейчас, похоже, надвигается четвертая. Она началась с объединения Италии в 1860 году и Германии в 1871. Затем последовали распад Австро-Венгерской империи с образованием ряда новых государств и независимость Ирландии. После Второй мировой войны в результат освобождения от колониальной зависимости появились новые государства в Африке и Азии. Этот процесс завершился в конце XX века с падением Берлинской стены и распадом СССР на ряд независимых государств (Украина, прибалтийские республики, Армения, Казахстан и т.д.). Затем последовало расчленение Югославии на ряд государств, которые стали враждовать друг с другом, а также разделение Чехословакии на Чехию и Словакию. Нечто подобное произошло в 1905 году между Швецией и Норвегией.

XXI начался под знаком националистических требований со стороны Шотландии, страны Басков, Каталонии и Курдистана. Не будем забывать при этом о скрытой напряженности между валлонцами и фламандцами в Бельгии, в столице которой расположились руководящие органы Евросоюза с тем, чтобы погасить конфликтность между двумя этническими группами и сохранить единое государство с двумя официальными языками. Сюда также следует отнести и нерешенную проблему отношений между Украиной и Россией.

Идея, распространившаяся после Второй мировой войны и создания ООН, делала упор на все более интегрированный мир, в котором политические объединения, такие как Евросоюз, будут играть большую роль, чем отдельные государства. В будущем предполагалось, что все человечество будет интегрировано в общемировые институты с равными для всех правами. Но, как это ни странно, по мере совершенствования международного законодательства и заключения договоров о торговле и сотрудничестве между странами, а также наряду с прорывом в области средств коммуникации, финансовым и экономическим взаимодействием и перемещением миллионов людей с одного места на другое, распространялось и стремление к самобытности, основанное на изучении истории, этнографии, культуры и языка различных обществ, которые стали выступать с требованиями самоопределения и создания независимых государств.

По мере развития разного рода общественных движений и исследования определенных обществ, возникало осознание некоего социально-культурного своеобразия, имеющего право на существование и развитие. В определенных случаях это приводило к возникновению политических движений, выступавших под националистическими лозунгами, которые в итоге выливались в требование независимости.

Если рассматривать ситуацию с этой точки зрения, то мы все еще погружены в противостояние общего и частного и не знаем, как их совместить, не вызвав пагубных последствий. Возможно ли сохранить многочисленные социальные и культурные различия между различными обществами перед лицом все более набирающей силу однородности мира? Говорят, что общее происходит от частного, которое начинает диктовать свои правила, навязывать себя другим. Таким образом, представляется вполне логичной борьба за сохранение существующей социальной действительности, особенно когда он все в большей степени осознает себя.

По мере того, как представители интеллигенции изучали и распространяли особенности этого частного, тем больше они усиливали признаки принадлежности. Многие культуры, традиции и языки исчезали в течение веков потому, что не могли устоять перед натиском других. Но это становится более сложным в нашем мире, в котором научные методы распространяются повсюду, а все социальные реальности рассматриваются как на достояние человечества. Именно этим объясняется сложность создания многонационального государства с равными условиями, особенно когда термин сформулирован еще до его наполнения понятийным содержанием.

El Mundo, Испания

Хавьер Паниагуа (Javier Paniagua)
11.09.17