Наталия МЕДЕН | 13.10.2017

Декларацию о независимости Каталонии глава каталонского правительства подписал одновременно с объявлением моратория на отделение от Испании. Тактику Карлеса Пучдемона французская Le Temps нашла "большим отступлением, достойным Соломона", очевидно, предполагая, что переговоры с Мадридом, на которых настаивает Барселона, позволят предотвратить сецессию. Как поучает каталонцев немецкая Rheinische Post, будущее Каталонии – не сецессия, а широкая автономия.

Неужели сторонники независимости в Барселоне считают, что семь миллионов каталонцев будут представлены на мировой арене лучше, если они будут выступать только от своего имени, недоумевает газета. Аргумент не слишком убедительный, если принять во внимание, что сторонники независимости – одновременно приверженцы Евросоюза и покидать ЕС не хотят. Не говоря уже о том, что в большинстве стран Европы численность населения меньше 7 миллионов.

Решение каталонской проблемы знает и Sueddeutsche Zeitung: "В такой стране, как Испания, с такими культурными различиями нужен настоящий федерализм; вопрос только в том, поймет ли это упертый Мариано Рахой". Как говорится, чужую беду рукой разведу: издаваемая в Баварии Sueddeutsche Zeitung с легкостью разрубает гордиев узел этнических проблем, давая понять, что у баварцев таких проблем нет. Ну да, пока сепаратистская Баварская партия не набирает на выборах и 5% голосов, проблем нет. Однако кто поручится, что это навсегда? Гадать о будущем не имеет смысла, но помнить о прошлом стоит. Увы, в Германии склонны закрывать глаза на примеры недавней политической истории, которые кажутся неудобными сегодня. Запугивая каталонцев применением военной силы, Stuttgarter Zeitung изрекает: "Бархатных революций не существует". Но… минутку, а как же "бархатная революция" 1989 года в Чехословакии? Или это просто малозначительный эпизод на периферии Европы?

Испанский посол во Франции Фернандо Кардерера в интервью радиостанции RTL сказал: "Независимость – это как беременность. Или вы беременны, или нет" Однако новейшая история Европы знает пример, когда мораторий, аналогичный каталонскому, завершился созданием независимого государства: так на карте Европы появилась Словения, с 2004 г. – член Европейского союза. Последовательность событий была следующей: 2 июля 1990 г. – принятие парламентом декларации независимости, 23 декабря – референдум, на котором 88% населения высказались за отделение от Югославии, 31 января 1991 г. – принятие Декларации об отделении, 25 июня – провозглашение независимости. Попытка югославского правительства восстановить свой суверенитет ограничилась 10-дневными боевыми действиями, в ходе которых западные страны оказали Любляне самую широкую дипломатическую поддержку против Белграда. Ганс-Дитрих Геншер, в 1982-1992 гг. министр иностранных день Германии, двадцать лет спустя после этих событий безапелляционно настаивал на том, что об "особой роли Германии" в признании независимости бывших югославских республик "не может быть речи". Однако факт признания Германией независимости Словении 23 декабря 1991 г. говорит об обратном. Германия официально установила со Словенией дипломатические отношения уже 15 января 1992 г.

Современные немецкие политики, в отличие от Г.-Д. Геншера, не упирают на право народов на самоопределение. Министр иностранных дел Зигмар Габриэль говорит, что "односторонее провозглашение независимости было бы безответственным… Решение может быть достигнуто только путем переговоров на основе действующих правовых норм и в рамках испанской конституции". Ранее (7 октября) Ангела Меркель во время телефонного разговора с Мариано Рахоем подтвердила поддержку единства Испании, высказавшись в то же время за диалог с каталонскими представителями, от которого Рахой категорически отказывался. Позже от немецкого канцлера последовал призыв "предотвратить любую эскалацию". Я надеюсь, сказала Меркель, что диалог может быть запущен и могут быть найдены решения, соответствующие испанской конституции".

Вера в незыблемость конституционных норм неколебима не для всех конституций. В начале 1990-х гг. Евросоюз не протестовал, когда в конституцию той же Словении в одностороннем порядке была внесена поправка, на основании которой местные власти объявили о независимости. А экономические санкции задолго до начала 10-дневной войны были приняты против Югославии. Ведь славяне – это не то, что испанцы. Натали Луазо, министр по европейских делам Франции, вполне откровенна на этот счет. В ее интервью телеканалу Cnews есть такие слова: "У нас нет ни одной причины думать иначе, нежели испанское правительство. Мы партнеры, союзники". Это значит, что декларация независимости Каталонии – в случае ее принятия – не будет признана. Возникает вопрос: если независимость Каталонии в любом случае не будет признана, разве не абсурдна угроза, что Каталония "автоматически" выйдет из состава ЕС? Над таким вопросом французская чиновница не задумывается, зато напоминает, что Испания – демократическая страна. Надо было бы только ей добавить, что испанская демократия – с крепкими кулаками: после событий 1 октября в Барселоне, когда свыше 800 каталонцев стали жертвами полицейского насилия и на фоне проходящих в Мадриде судов над главой каталонской полиции и лидерами сторонников независимости, это увидели все. Без такого добавления слова мадам Луазо выглядят откровенным ханжеством.

Впрочем, европейские юристы солидно подкрепляют позицию Луазо. К примеру, директор Института международного права Боннского университета Штефан Талмон считает, что применение полицейской силы против участников референдума было "вполне соразмерным". Каталония "однозначно" не имела права проводить референдум. По поводу возможного применения военной силы позиция немецкого юриста тоже ясна: "Как с точки зрения государственного права, так и со стороны международного права применение насилия для поддержания государственного порядка дозволено".

Кристоф Веддер, профессор европейского и международного права Аугсбургского университета, высказывается так же: каталонцы – часть испанского народа; дискриминации они не подвергаются, поэтому их право на самоопределение уже реализовано.

Как будут развиваться события в Каталонии дальше? Заручившись поддержкой Евросоюза, Мадрид не пойдет на уступки: Мариано Рахой выставил Барселоне ультиматум, предупредив о возможном введении в действие 155 статьи конституции, по которой в автономии может быть введено прямое управление. Ультиматум поддержал весь политический истеблишмент Испании.

Эльмар Брок, депутат Европарламента от ХДС, исключил возможность посредничества Европейского союза в диалоге между Мадридом и Барселоной, если речь пойдет о независимости: обсуждаться может только статус автономии. Его однопартиец, также депутат Европарламента Дэвид МакАллистер условием посредничества со стороны ЕС называет обращение с просьбой о посредничестве обеих противоборствующих сторон. На это рассчитывать не приходится.

Как пишет Welt, Мадрид готовит отстранение каталонского правительства от власти. Пучдемон проиграл, резюмирует Sueddeutsche Zeitung. Кто же выиграл? Та самая европейская демократия? Или сила, помноженная на европейские двойные стандарты, когда то, что позволено Словении для развала большого юго-славянского государства, не может быть позволено Каталонии?