ФУКУЯМА И НЕ КОНЕЦ ИСТОРИИ

Александр Дугин

Философу Фрэнсису Фукуяме, провозгласившему в 1990-х "Конец истории", в этом октябре исполнилось 65 лет. В книге "Конец истории и последний человек", опубликованной в 1992 году, он доказывал, что триумф либерального миропорядка, демократии и капиталистической экономики – это логичный финал, после которого дальнейшая эволюция форм государственной власти невозможна.

Либерализм, как мы видим, действительно торжествует – но все же откуда тогда победы "правых" кандидатов в Европе, неожиданные геополитические изменения и все возрастающий запрос на альтернативу либеральному миропорядку? В чем же Фукуяма оказался не прав?

Об этом рассказывает философ Александр Дугин, который лично беседовал с мыслителем в далеком 2005-м году:

"Сам Фукуяма считает, что его прогнозы не оправдались, и что надо их скорректировать. К этому он пришел еще в 90-х гг., а когда мы встретились в 2005-м, он уже был в этом убежден.

На мой взгляд, его концепция "конца истории" - очень серьезна и основательна. Фукуяма исходит (вслед за Кожевым) из прочтения Гегеля в либеральном ключе. Сам концепт, безусловно, взят у Гегеля. В принципе можно прочитать гегелевский тезис о "конце истории" в трех парадигмах – в консервативно-монархической (как думал сам Гегель или как это мы видим у фашистского теоретика Джованни Джентиле), коммунистической (это коммунизм Маркса – ведь в коммунизме истории больше нет тоже, так как смысл истории – классовая борьба, после окончательной победы пролетариата она завершается) или в либеральной (как и делает Фукуяма). Фукуяма в конце 80-х – начале 90-х подвел итог войны за интерпретацию "конца истории", что составляло сущность ХХ века. Вначале рухнул фашистский конец истории, затем коммунистический, и либерализм остался наедине с самим собой.

Значит, делает вывод из краха коммунизма Фукуяма, конец истории наступил или наступает. И в чем тут оправдываться? Этот конец просто оказался не таким, каким он виделся. Но в целом Фукуяма был прав, если судить по шкале идеологий. После конца коммунизма осталась одна идеология, либеральная, а значит, исчез тот принципиальный двигатель диалектики, который заключался в антагонизме. История есть борьба идеологий. История заканчивается тогда, когда у победившей идеологии – либерализма – больше нет системной оппозиции. Поэтому отныне все должно перейти от политики к экономике, а от международной политики – к внутренней политике (глобализация и глобальное мировое правительство любую политику превращает во внутреннюю).

Именно это изложено к тексте Фукуямы, и это совершенно верно. Непонятно, за что тут извиниться и корректировать. В рамках идеологии все именно так.

Однако у Фукуямы мы видим не просто догматизм, но и отклик на добросовестно проведенный reality check. В конце 90-х годов Фукуяма заявляет, что он несколько поспешил, поскольку после принципиальной победы либеральной демократии в мире вскрылось новое – совершенно принципиальное – обстоятельство. Не везде степень либерализма оказалась столь глубокой, чтобы при крахе своего формального идеологического оппонента в лице мирового коммунизма все общества оказались в равной мере готовыми к глобализации и усвоению ее нормативов и парадигм.

"Конец истории" наступает тогда, когда по сути единственным классом остается средний класс, носитель буржуазного сознания. Тогда общество любой страны состоит из разрозненных индивидуумов, которые можно объединять в любые агломерации – как национальные, так и глобальные. Это не принципиально, так как коллективная идентичность (классовая – коммунизм и национально-расовая – фашизм/нацизм) упразднена. Но этого в 90-е годы как раз и не обнаружилось. Идеологически либеральной демократии никто ничего возразить не мог, но тут вступил в дело фактор цивилизации. Общества Запада (Евросоюз, США) либерализм проработал основательно, а вот другие цивилизации оказались носителями новых – хотя и не идеологических – идентичностей, весьма далеких от либерального индивидуализма. И это несмотря на рынок, технологию и повсеместное распространение демократических институтов и конституций. Эту поправку внес оппонент Фукуямы Хантингтон. И она оказалась чрезвычайно важной.

Фукуяма попытался идентифицировать новую преграду в "исламо-фашизме", как он назвал феномен исламского фундаментализма, но дело было куда серьезнее.

И вот тут Фукуяма высказывает второй не менее важный тезис – "стэйт билдинг" в книге "Госстроительство: управление и мировой порядок в 21 веке". Этот тезис будет понятен только тогда, если мы поняли первый – про "конец истории". Итак под формальным протоколом либерализма, принятого человечеством, обнаружились цивилизационные различия, а значит, особые идентичности, не учтенные классическими идеологиями Модерна. И чем больше глобалисты настаивали на упразднении национальных государств, тем больше (а не меньше) эти различия проявлялись. Яркий пример – арабская весна. Снесли диктатуры, получили запрещенные в России ИГИЛ (запрещена в РФ) или Аль-Каиду (запрещена в РФ). И так везде. Стоит перегнуть палку в продвижении гей-браков, и забытые консерваторы и традиционалисты возвращаются в популистском тренде.

Вот тогда Фукуяма говорит: надо немного подождать с глобализацией, чуть отложить "конец истории" и заново укрепить государство. Это необходимо по прагматическим соображениям: государственная машина подавления необходима для того, чтобы использовать репрессивную власть государственных структур и с их помощью глубже укоренить либерализм. В этом суть второго тезиса Фукуямы. Он обосновал по сути необходимость либеральной диктатуры (или даже цезаризма) для того, чтобы подготовить человечество к глобализации. Рано упразднять государство. Его надо использовать для глубинного уничтожения всех форм идентичности, не являющихся чисто индивидуальными. Для этого кстати служили буржуазные государства изначально.

В этом второй тезис Фукуямы. И здесь, я полагаю, он снова прав.

Интересно, что в конце 90-х вслед за Фукуямой, или просто получив директиву из общего с Фукуямой источника, либеральный олигарх Патер Авен, идеолог и один из совладельцев Альфа-группы, пишет программный текст в "Коммерсанте" о том, что России не хватает не демократии (как считали большинство российских либералов), а сильной руки, так как, по Авену, только просвещенный авторитаризм способен обеспечить защиту интересов российского олигархата перед лицом обобранного и раздавленного народа. То есть в России необходимо было ввести либеральную диктатуру. Ровно это и было сделано на рубеже 2000-х и "Альфа-группа" оказалась в этом проекте в авангарде.

Таким образом Фукуяма предсказал и российский цезаризм, и возможно, выступил его апологетом. Transformismo в таком случае и есть "стэйт билдинг" - модернизация общества во имя искоренения иллиберальных идентичностей.

Оба тезиса Фукуямы - это две скорости глобализации – быстрая ("конец истории" здесь и сейчас) и медленная ( к тому же "концу истории" через этап либеральной диктатуры – то есть через цезаризм). Быстрая скорость оказалась опасной, Фукуяма предложил перейти к плану Б. Этот план Б заработал не только в России, но и в Америке. Фукуяма, как и другие неоконсы, вначале горячо поддержал Буша младшего, правда, позднее – к моменту нашей с ним беседы - в нем разочаровался. Но не из той ли серии Трамп? План Б – "стэйт билдинг", что-то типа "нации россиян" -- без миссии, Империи или сложных глубинных идентичностей. Ничего не напоминает? Вот именно.

В чем не прав Фукуяма? Прав во всем. Но это не значит, что надо с ним соглашаться. Он описывает то что есть и то, что он хочет, чтобы было. И в этом он догматичен. Он предсказывает как неизбежное, фатальное то, во что верит и чего хочет. Но всякое thinking – это wishful thinking. Поэтому глупо сердиться на него, если мы хотим иного и видим по другому саму структуру времени. Тогда все, о чем говорит Фукуяма, и что весьма реалистично, надо признать за status quo и одновременно за либеральный проект. А само status quo есть не что иное, как реализованный либеральный проект вчерашнего дня. Факт – дословно это нечто сделанное, причастие от facere – factum. Либералы вчера хотели своей победы и добились своего. На завтра у них есть следующий план, который они и воплощают в жизнь – делают, чтобы он стал завтра фактом и status quo. Это можно принять, если мы согласны с предпосылками либерализма, с его метафизикой индивидуума, разрыва, освобождения субиндивидуального уровня и перехода к роботам и к сильному искусственному интеллекту (трансгуманизм). Тогда вы не просто принимаете либеральное будущее, но одобряете его, легитимизируете его и помогаете ему сбыться. То есть вы на стороне Фрэнсиса Фукуямы.

Есть, однако, и другое wishful thinking – воля к иному – иллиберальному – завтра. Без плана А ("конец истории") и плана Б (откладывание "конца истории" до окончания цикла либеральных авторитетарных диктатур – стейт билдинг). То есть, борьба за конец истории не закрыта, поскольку кроме трех идеологий Модерна может быть – должна быть – четвертая. Речь идет о Четвертой Политической Теории. И здесь, если наш wishful thinking сбудется, то Фукуяме – а не истории - придет конец".

Полная беседа Александра Дугина и Фрэнсиса Фукуямы: