Уют подданнической культуры лишает человека воли, а общество – движения вперед

Политическая культура, преобладающая в современной России, очень близка типу, который американские политологи Габриэль Алмонд и Сидней Верба назвали "подданнической культурой". Люди этой культуры не склонны к активному участию в политике, они верят в существующую традиционную власть, которая у них пользуется таким же авторитетом, каким пользуются родители у хороших детей. Идея равноправного диалога общества с властью здесь отсутствует. К политической конкуренции приверженцы этой культуры относятся отрицательно. О протестах и тем более бунтах не помышляют, а непокорным не доверяют, считают их чужаками.

Значительно меньше распространены у нас типы политической культуры, названные теми же американскими исследователями "культурой участия" и "гражданской культурой". Люди культуры участия хотят принимать активное участие в обсуждении и принятии политических решений. Государственная власть для них это не "родители", а совокупность нанятых обществом политиков и чиновников. У людей этой культуры имеются более или менее четкие представления о том, как работает государство. Политическая борьба представляется им благом. Однако в этой культуре у граждан и политической элиты нет навыков диалога. Правила политической конкуренции также еще не сложились. Поэтому культура участия чревата протестами, и порой бурными.

Что же касается "гражданской культуры", то это зрелая форма культуры участия. Здесь диалог между гражданами и властью налажен, а политическая конкуренция ведется по стабильным и прозрачным правилам. Бунты здесь столь же редки, как и в "подданической культуре".

Важно иметь в виду, что политическая культура – это часть культуры общей. Подданическая политическая культура является составной частью культуры авторитарной, а культура участия и гражданская культура представляют собой элементы соответственно незрелой (формирующейся) и зрелой либеральной культуры.

Характерные для подданнического мировоззрения культуры взгляды входят в состав так называемого авторитарного синдрома (авторитарного комплекса), распространенность которого в обществе легко выявляется с помощью социологических опросов. Столь же легко социологическими методами можно оценить распространенность либеральных установок.
Земская демократия на Руси не могла обойтись без царской вертикали. Иванов С.В. Земский собор.1908

Земская демократия на Руси не могла обойтись без царской вертикали. Иванов С.В. Земский собор.1908
Земская демократия на Руси не могла обойтись без царской вертикали. Иванов С.В. Земский собор.1908

Судя по многочисленным опросам, авторитарный синдром охватывает сегодня около 80% граждан нашей страны. Во главе государства носители этого синдрома хотели бы видеть "строгого, но справедливого" лидера, "отца народа", принимающего на себя ответственность за судьбу страны и граждан. Важнейшие отрасли экономики, по их представлениям, должны принадлежать государству, которое обязано заботиться о благосостоянии простых граждан. При этом примерно три четверти российских носителей авторитарного синдрома являются сторонниками имущественного неравенства (популярность имущественного неравенства у нас значительно выше, чем в США). Оставшаяся четверть к имущественному неравенству относится негативно.

Доля представителей либеральной культуры в населении России сегодня не превышает 5%. Эти люди проживают главным образом в Москве и – в оставшейся части – в крупнейших городах-миллионниках: Петербурге, Екатеринбурге и пр. Активность представителей этой культуры можно было вживую наблюдать во время массовых протестов 2010–2012 годов.

Определить тип культуры оставшихся 15% населения страны невозможно: их система ценностей внутренне противоречива и неустойчива.

Помимо политических представлений авторитарная и либеральные культуры различаются и целым рядом установок, напрямую не относящихся к политике, но тесно связанных с ней, – подкрепляющих соответствующие политические установки и подкрепляемых ими. Наиболее важные различия в этой околополитической области могут быть сведены к следующим пяти характеристикам, отражающим различные психологические аспекты и социальные условия индивидуальной свободы:

– уровень доверия к "своим" и "чужим" – в авторитарной культуре он значительно ниже, чем в культуре либеральной. Недоверие людей друг к другу и к социальным институтам компенсируется в авторитарной культуре доверием к идее государства и личности политического лидера;

– склонность и готовность к спонтанной, добровольной кооперации. Люди авторитарной культуры в отличие от представителей культуры либеральной важным считают дело не то, которое они выбрали сами, а то, которое им поручено. Объединяются они, как правило, тоже по воле начальства. Спонтанная активность для них сродни пугающей анархии;

– склонность и готовность к самостоятельным действиям (принятию решений, реализации этих решений своими силами, ответственности за эти решения) в авторитарной культуре непопулярна. Здесь в куда большей мере наблюдается уход от ответственности и непринятие самостоятельности;

– склонность и готовность к переменам (инновациям, риску, смене социальных статусов имиджа, ролей, характера работы, социальным переменам, географическим перемещениям и пр.). Эта склонность в авторитарной культуре – достояние немногих. Люди авторитарной культуры не любят перемен, особенно быстрых и масштабных. Они приверженцы традиции и стабильности;

– допускаемая широта спектра индивидуальных и групповых различий. Это частный случай терпимости. В авторитарной культуре спектр допускаемых различий значительно уже, чем в культуре либеральной. Единственное исключение – различия имущественные. Здесь авторитарная культура порой оказывается куда терпимее культуры либеральной.

Разумеется, жить можно и в условиях авторитарной культуры. Многим такие условия кажутся привлекательными. В самом деле, авторитарная культура может обеспечить быстрый рост добычи полезных ископаемых и развертывание мощного военно-промышленного комплекса – предмета особой гордости носителей авторитарного синдрома. Эта культура может обеспечить людям брежневский застойный покой и стабильность, о чем сегодня тоскует значительная часть наших граждан. Она может создать и поддерживать миф об "особой миссии" страны в развитии человечества. По данным Левада-Центра, в этот миф сегодня верят 2/3 населения России.

Однако есть множество вещей, которых авторитарная культура сделать не может. В частности, она не в состоянии создать условия для решения наиболее важных и острых проблем, стоящих сегодня перед страной: обеспечение качественного экономического роста (который в современной экономической теории именуется устойчивым развитием); формирование качественной политической элиты; преодоление отставания России от развитых стран по качеству жизни.

Более того, авторитарная культура является одним из главных препятствий для решения этих проблем.

Вопрос в том, как подобную культуру преодолеть. Быстрых решений этой проблемы не существует. Культура изменяется поколенно. Правда, некоторые позитивные сдвиги у нас стали происходить и продолжаются сами собой после развала коммунистического режима и ликвидации наиболее одиозных форм тоталитарного подавления личности. Современная российская молодежь значительно свободнее молодежи советской. Для нее естественны отсутствие цензуры, возможность читать любые книги, смотреть любые фильмы, общаться по Интернету с людьми, живущими в самых разных странах. Она не знает, что такое железный занавес, глушилки и комиссии парткома, разрешающие или не разрешающие выезд из страны.

Вместе с тем надо ясно понимать, что это только начало. Для вытеснения авторитарной культуры с ее нынешних доминантных позиций в обществе потребуются значительные усилия в течение активной жизни двух-трех поколений, то есть в течение примерно 40–60 лет (как показывают социологические исследования, смена одного типа культуры другим происходит в третьем поколении).

Основной инструмент усилий по преобразованию культуры – образование. Говоря об образовании, я имею в виду не только усвоение некоторого объема знаний, но и вытеснение в социальной практике установок подданнической культуры установками культуры участия и гражданской культуры, а также выработку навыков свободной и ответственной деятельности в гражданской и политической областях.

Включенность в политику здесь имеет особое значение. Политические установки представляют собой не просто органичную часть общекультурных установок. Это наиболее пластичные установки, легче других поддающиеся коррекции. А изменение этих установок неизбежно повлечет за собой изменение других связанных с ними элементов культуры. Так что подрыв подданнической культуры является наиболее эффективным способом внутреннего разрушения авторитарной культуры в целом.

Об авторе: Марк Юрьевич Урнов – доктор политических наук, профессор НИУ ВШЭ.

26.12.17