Что такое Хизбалла?
принцип "да, смерть" соседствует с установкой на созидание, на построение новой жизни

Анастасия Ежова

С началом войны в Сирии, и особенно с момента прямого вступления России в этот конфликт, в разных ток-шоу постоянно звучит название движения, которое оказало Башару аль-Асаду весомую помощь – это ливанская Хизбалла (Хизбаллах, или, на персидский манер, Хезболла). Периодически роняя фразу о том, что это союзник России на поле боя, эксперты, меж тем, словно опасаются слишком часто проговаривать название этой партии вслух. И это при том, что в составе проасадовской коалиции Хизбалла является одной из ключевых и ударных боевых сил.

Если можно вывести формулу успеха союзников Башара аль-Асада, то это "Россия в небе, Хизбалла на земле". Конечно, огромна и заслуга боевого генерала КСИР Касема Сулеймани, иранских инструкторов и добровольцев (которые отдали немало жизней на полях сражений сирийской войны), и афганских и иракских ополчений, и самой Сирийской арабской армии – но именно боевая спайка России с Хизбаллой принесла наиболее впечатляющие результаты. Собственно, и сами хизбаллаховцы были весьма воодушевлены и признательны России за ее помощь. По их словам, именно благодаря вступлению российских ВКС в войну удалось освободить от боевиков 70 % удерживаемых ими территорий.

Увы, но средний житель России про Хизбаллу мало что знает. А стараниями ретивого произраильского лобби у него и вовсе формируется искаженное представление об этом движении. Масло в огонь подливают всевозможные гозманы и майклы бомы, во всех эфирах надрывающие глотку, что, мол, Хизбалла – это точно такие же террористы, как запрещенные в России ИГИЛ и Нусра. "Они такие же головорезы и кровопийцы – посмотрите, с кем дружит Путин!!" - либеральная сторона вопит столь истошно, что зрителю в голову волей-неволей может закрасться мысль, будто у России, как и у США, есть в союзниках свои "хорошие террористы". Разумные реплики, что Хизбалла – это вообще-то крупнейшая в Ливане легальная парламентская партия, имеющая своих министров в правительстве, на фоне либерального ора звучат тускло. Однако же, учитывая хотя бы сирийские события, Хизбалла достойна того, чтобы люди в России имели о ней более детальное и адекватное представление.

"Здесь Дахия, здесь бастион героев…"

Шиитская Дахия, в западной прессе неизменно именуемая "форпостом Хизбаллы" - густо населенный пригород Бейрута, где из 4-х с лишним миллионов ливанского населения проживает, ни много ни мало, миллион человек. Все основные офисы и учреждения, аффилированные с Хизбаллой, действительно находятся здесь. В 2006 году авиация Израиля не оставила тут камня на камне – почти ни одного здания. Благодаря иранской помощи и вложениям со стороны самой Хизбаллы все семьи – не только шиитские, но и христианские, и суннитские, и еврейские – получили новые квартиры в свежепостроенных домах, а также приличную сумму денег на покупку мебели. Сегодня мало что напоминает о тех временах, разве что зияющие вмятины от пуль на стенах старых и, очевидно, чудом уцелевших тогда домов смотрятся жутковато. Они словно напоминают о том, что живописный Ливан – это крошечный усыпанный древними замками и красными черепичными крышами приморский анклав, который окружен врагами и странами, где полыхают войны. Собственно, война бывала частой гостьей и здесь, и многие из недугов страны, не излеченные до сих пор – прямое следствие этого.

В силу того, что Дахия плотно заселена, в ней порой ощутима скученность. Узенькие улочки – "визитная карточка" Ближнего Востока, но обычно они петляют меж невысоких глинобитных домиков. Здесь же ввысь взмыли гигантские многоэтажки, между которыми порой трудно разминуться двум автомобилям. Но есть и широкие проспекты, архитектура которых поразительно напоминает тегеранскую – сразу видно, кто отстраивал эту часть Бейрута. Вообще в Дахии часто возникает этот эффект дежавю: портреты Рахбара – сейида Али Хаменеи – на стенах, шиитская атрибутика, много женщин в черных чадрах, и даже предназначенные для пожертвований сине-желтые ящики с простертыми к небу руками – все это очень напоминает Иран. Но повсеместное звучание экспрессивной, гортанной арабской речи, сладко-вкусное амбре раскуриваемых кальянов, запах кофе с кардамоном, обилие щедро политой оливковым маслом и лимонным соком средиземноморской еды возвращает вас в реальность, и вы понимаете, что вы все же в Ливане.

Если вы ожидаете увидеть здесь мрачных бородачей с автоматами, средневековье, разруху и зашуганных женщин, вас постигнет "разочарование". Вопреки пропаганде, нигде в Дахии не увидишь ни одного "до зубов вооруженного" хизбаллаховца – только многочисленные блокпосты ливанской армии, выкрашенные в цвета государственного флага. Раньше Дахия подвергалась атакам террористов-смертников, но теперь совместными усилиями Хизбаллы и армии Ливана угроза нивелирована.

В Дахии бурлит нормальная жизнь: автомагистрали гудят, семьи с детьми сидят в ресторанчиках за чаем и кальяном, ушлые коты рыщут между столиками в надежде урвать кусочек мяса, в витринах магазинов ярко-медовой россыпью радуют глаз сладости, салоны красоты зазывают невест на эксклюзивные программы посредством броской рекламы, разноцветные флаги колышутся на ветру, отели распахивают двери перед постояльцами, а университеты – перед студентами, над кварталами периодически разносятся звуки азана и гуляет удалой морской бриз. Здесь нет кабаре, спиртного и сомнительных девиц, коими кишат другие районы Бейрута; здесь нет краж, здесь безопасно ходить по улицам вечером. Здесь все относительно дешевле, здесь нет кричащей роскоши, но нет и разящей нищеты. Здесь мирная обстановка, но люди воспитываются так, что они перманентно готовы отражать агрессию и жертвовать собой на этом пути.

Против американо-израильского проекта

В начале 2016-го, когда вступление России в сирийскую войну обсуждалось особенно бурно, в Дахии, в одном из малоприметных зданий, в уютном офисе, обставленном с изысканным аскетизмом, нас с друзьями принял шейх Али Даамуш–зампредседателя Исполнительного совета Хизбаллы. Это улыбчивый и добродушный мужчина средних лет в белой чалме, чей облик и стиль поведения предельно далек от стереотипного образа "мрачного средневекового шиитского фанатика из террористической организации", как это пытаются представить гозманы и их хозяева. Явственно помню эту встречу: пасмурное зимнее бейрутское утро, просторный зал с удобными диванами и чуть старомодными креслами, портреты имамов Хомейни и Хаменеи на стенах, крепкий сладкий чай в маленьких турецких стаканчиках, который то и дело приносила приятная немолодая женщина в темном платке, заколотом на русский, "суриковский" манер (фирменный стиль Хизбаллы).

Помимо анализа текущей ситуации и раскладов на фронтах, шейх Даамуш подробно объяснил, на каких началах Хизбалла строит отношения с иноверцами. Так, основа политики движения – веротерпимость. В Ливане, который в конце XX века буквально утонул в крови гражданской войны, носившей в том числе межконфессиональный характер, это особенно важно. Позиция Хизбаллы такова, что не следует проявлять враждебности к другим конфессиям – врагом является только агрессор, будь он сионистом или такфиристом (ваххабитом). Это – вовсе не демагогический трюк; шейх привел аят из Корана: "Аллах не запрещает вам являть дружелюбие и справедливость к тем, кто не сражался с вами из-за религии и не изгонял вас из ваших жилищ, – ведь Аллах любит справедливых. Аллах запрещает вам дружить только с теми, которые сражались с вами из-за религии, выгоняли вас из ваших жилищ и способствовали вашему изгнанию. Вот те, кто дружит с ними, – воистину, нечестивцы" (Сура 60, аяты 8-9).Тем самым, подчеркнул шейх, в этом вопросе позиция Хизбаллы диаметрально противоположна установкам ИГИЛ и подобных группировок. Как это отличается от того, что втирают нам гозманы, не так ли?

Многие христиане Ливана поддерживают Хизбаллу. Хотя это шиитская партия, не стоит представлять ее как узко конфессиональное движение, отстаивающее интересы только своей общины и пользующееся поддержкой лишь со стороны "своих". Во время войны 2006 года, которую в Ливане называют "июльской войной" (харбтаммуз), СМИ облетели фотографии молоденьких ливанских христианок с копнами распущенных волос в желтых обтягивающих маечках, на которых красовались эмблемы Хизбаллы. Которая, кстати, не стала слепо заимствовать иранский опыт и не ввела обязательный хиджаб для немусульманок на подконтрольных ей территориях –я своими глазами видела девушек 16-17 лет в топиках и бриджах, уверенно шагающих по южноливанской деревне, увешанной флагами Хизбаллы. Удивительно, но даже многие ливанские поп-звезды, чей образ жизни и стиль творчества предельно далек от исламского, публично признавались в своих теплых симпатиях к Хизбалле и ее лидеру. А одна из ливанских христианских певиц Джулия Бутрос даже посвятила ему песню. Это значит, что многие в стране воспринимают Хизбаллу не как лоббиста сугубо шиитских интересов и не как "агента Ирана", а как общенациональное сопротивление.

К слову, это сопротивление носит не только антиизраильский характер. Израиль – это лишь частный случай; агрессивный сосед, стремящийся к захвату территорий арабских стран (вспомним тезис о "великом Израиле от Нила до Евфрата). Но он рассматривается Хизбаллой всего лишь как метастаз США на Ближнем Востоке, который американцы используют как свой плацдарм. С самого начала Хизбалла позиционировала себя как движение, выступающее против политической, экономической, культурной экспансии США в регионе. И сирийскую войну организация воспринимает ровно через ту же призму, считая своим конечным противником Америку, а террористические такфиристские группы – подконтрольными ей и Израилю марионетками.

В ходе нашей беседы шейх Али Даамуш подчеркнул: "Хизбалла решила вступить в войну, когда стало ясно, что сирийское правительство и население имеет дело с масштабным инспирированным США проектом, цель которого – раздробить и ослабить регион в интересах американо-израильского доминирования". Собственно, именно это постоянно разъясняет в своих выступлениях и сам лидер Хизбаллы.

Сирия и Россия: Хизбалла в кольце инсинуаций

Вокруг участия Хизбаллы в сирийской войне уже давно циркулирует множество беспочвенных домыслов. Широко известные в узких кругах журналисты, радетели дела игиловского, запускали слухи, будто Хизбалла вообще не хотела вступать в сирийский конфликт, что против ее воли "шиитский клерикальный" Иран "заставил" ее воевать "в своих интересах", ичто Хизбалла "не хочет убивать своих братьев-мусульман в Сирии". И что она якобы была резко против участия России в конфликте.

"То, что Россия вступила в войну в Сирии, нельзя назвать хорошим поворотом дел. "Хорошо" – это недостаточно емкое слово. То, что Россия начала воевать в Сирии – это не хорошо, а просто отлично". Это прозвучало в Бейруте "из первых уст".

На деле Хизбалла очень заинтересована в сотрудничестве с Россией, и это касается не только военной сферы. "Мы раньше представить себе не могли, как мы с русскими, оказывается, похожи", - задумчиво произнес один из ливанцев, когда мы обедали в неформальном дружеском кругу в одном из придорожных ресторанов в провинции Эн-Набатийя на юге страны.

В ходе общения это чувствовалось постоянно. Поэтому интерес ливанцев к русской литературе и кино не показался праздным.

Господин Мусави, глава бейрутской радиостанции "Нур", интеллигентный мужчина средних лет в стильных очках, перед эфиром на радио завел разговор о переводах русской классической литературы в Ливане. Недавно был выполнен титанический труд по переводу полного собрания сочинений Достоевского; в Ливане хорошо знают Пушкина, Гоголя, Толстого, Чехова, Горького, Шолохова, есть переводы их произведений на арабский. По словам нашего собеседника, переводить с сохранением авторского стиля не так просто – особенно это касается трудов Достоевского, где ко многим словам трудно подобрать точный арабский эквивалент. Тем не менее, переводчики работают.

Куда сложнее ситуация с нашим кино. В русско-ливанских семьях, коих в стране предостаточно, и в которых мужья учились в России и знают русский, советское и российское кино идет на "ура". Ливанцы говорят, что оно нашло бы широкую аудиторию и в массах – благо, похож и юмор, и жизненные проблемы. Но все упирается в нехватку финансирования (к слову, та же самая проблема в России с иранским кино). А какой бы был ценный опыт по укреплению культурных связей…

Но широкой публике все это неизвестно, а куда более активно наши журналисты транслируют "вбросы", полученные от мутных личностей, которые, по их словам, якобы имеют отношение к Хизбалле.

Тут важно понимать, что такое Хизбалла. Она состоит из своего рода "концентрических кругов". Есть просто сторонники – они могут сколько угодно цеплять на аватарки желтые флаги или портреты ее лидера – но они от этого не становятся хизбаллаховцами. Есть более близкий круг – так называемые "друзья Сопротивления": с ними контактируют, им в чем-то доверяют, они могут работать в аффилированных с Хизбаллой СМИ и структурах, но они не являются членами данной партии. Есть и собственно члены политического крыла Хизбаллы, есть парламентский блок Хизбаллы – "Лояльность Сопротивлению" (Аль-Вафа ли-ль-Мукавама), а есть спецслужбы и предельно законспирированное военное крыло, которое называют Аль-Мукавама (Сопротивление). Представить себе, что кто-то из военного или даже политического крыла может сообщить досужему репортеру "с улицы", да еще и иностранцу, какие-то эксклюзивные сведения про якобы тайное недовольство политикой России или Ирана в Сирии – все равно, что допустить, что расчувствовавшийся ФСО-шник в дружеской беседе раскроет вам нюансы системы безопасности Путина.

А потому – не верьте. Сами лидеры Хизбаллы адресуют публику к официальным заявлениям руководства или пресс-центра движения (Hezbollah Media Relations): только их слова, а не откровения каких-то непонятных собеседников, якобы "глубоко посвященных" в жизнь Хизбаллы, могут быть источником информации о позиции партии. И в первую очередь им служат выступления и интервью генерального секретаря движения – сейида Хасана Наср-Аллаха (Насраллы).

Победа от Аллаха

Именно так переводится фамилия лидера Хизбаллы, который возглавляет партию вот уже с 1992 года – Наср-Аллах (произносится как "Насралла"). Она является говорящей: при нем движение одержало две крупнейшие победы – одну в 2000-м, когда усилиями Хизбаллы юг Ливана был освобожден от 18-летней израильской оккупации, а другую в 2006-м, когда Хизбалла во второй раз очень больно щелкнула сионистского агрессора по носу.

Сионисты любят придавать его образу комический антураж, рисуя на него похабные карикатурки и глумясь над фамилией Насралла в излюбленном ими анально-фекальном стиле. Имя генсека Хизбаллы служит подлинной лакмусовой бумажкой для разных групп людей: если мусульмане и христиане региона видят в ней ту самую победу Аллаха (а ближневосточные христиане тоже называют Бога именно так), то либеральная произраильская общественность смотрит на мир через призму постоянно поминаемого ею дерьма, которое, видимо, является их подлинным объектом поклонения. Но за ее жалким ерничаньем с очевидностью проглядывается неподдельный, панический, животный страх перед этой личностью – не только перед ракетами Хизбаллы, о которых сейид Наср-Аллах постоянно напоминает, но и перед человеком принципиально иного экзистенциального уровня, на фоне которого им слишком очевидна их же ничтожность.

Выступления сейида Хасана Наср-Аллаха, из соображений безопасности транслируемые по ТВ или на большом плазменном экране перед митингующими, всегда страстны и исполнены устрашающей врага экспрессии. Но во время своих многочасовых интервью он производит иное впечатление: это интеллигентный, радушный человек, чей бархатный мурчащий голос звучит мягко и спокойно. Вместе с тем, интервью дают представление о том, насколько сложно и нестандартно его политическое мышление. Увы, в обзорах его выкладки часто растаскивают на броские лозунги, теряя сам ход его мысли, по которому можно понять, почему он добился таких успехов в сфере войны и политики. Он жестко отстаивает свою позицию, но, вместе с тем, он виртуозно, прямо-таки по-ирански дипломатичен. Хотя не каждый журналист может быть допущен до лидера Хизбаллы, не все из интервьюеров задают ему удобные вопросы – некоторые, напротив, пытаются придать беседе "перца". Но как бы провокационно ни звучал вопрос, сейид Наср-Аллах никогда не выходит из себя, не теряется, не нервничает и не повышает голоса, демонстрируявысший пилотаж – оставаться закрытым и непрозрачным в не подлежащих огласке вопросах, быть неуязвимым для подколов и провокаций, внешне общаясь весьма светски и любезно, без чопорной отстраненной холодности, а, напротив, с теплой улыбкой.

Откуда на авансцену ливанской политики вышел этот человек, обретший огромную популярность в народе и несомненно завоевавший себе место в большой истории?

Сейид Хасан Наср-Аллах родился 31 августа 1960 года в деревне Базурийя на юге Ливана. Его родители были простыми людьми, хотя титул "сейид" говорит о принадлежности к роду пророка Мухаммада, и такие люди в исламском и особенно шиитском мире пользуются немалым уважением. Семья переезжала с места на место: из Базурийи она отправилась в Карантину, а заканчивал школу сейид Хасан, когда они жили уже в городе Тир, куда были вынуждены перебраться в 1975-м в связи с началом гражданской войны. Потом семья будущего лидера Хизбаллы вернулась в Базурийю.

В те времена шиитская община страны находилась в предельно бедственном и униженном положении. В государстве велась политика религиозной дискриминации: так, шиитам даже было законодательно запрещено получать высшее образование. В отличие от богатых христианских и суннитских районов, жизнь в районах, населенных шиитами (равно как и палестинскими беженцами), была тяжкой и необустроенной. На языке условных аналогий она напоминала жизнь в сегодняшних бразильских фавелах: ни водопровода, ни отопления, ни элементарных современных удобств, ни, главное, каких-то перспектив и просвета на горизонте жизни.

Естественно, рано или поздно нашелся яркий лидер, который захотел покончить с таким несправедливым положением дел. Им стал имам Муса Садр, иранский аятолла, приехавший в Ливан в 1959 году, чтобы инициировать политическую борьбу за права шиитов и всех бедняков данной страны. Имам Муса Садр основал и возглавил организацию "Харакат аль-Махрумин" ("Движение обездоленных"). Движение принципиально боролось за справедливость для всех, а не только для шиитов, добиваясь равенства в возможностях и распределении богатств. Кроме того, много внимания имам Муса Садр уделял примирению людей разных конфессий – как шиитов и суннитов, так и мусульман с христианами.

К сожалению, судьба имама сложилась трагически. В 1978 году Муса Садр посетил Ливию по приглашению Каддафи и там бесследно пропал. С тех пор шииты мира не любят Каддафи: они подозревают его в предательском сговоре с Израилем и убийстве (похищению?) имама по его указке. Впрочем, группа "Харакат аль-Махрумин" продолжила свое существование и после, превратившись в движение "Амаль" ("Надежда"), которое ныне является союзником Хизбаллы и участником коалиции "8 марта", в которую входят все антиамерикански настроенные силы страны.

Будучи подростком, сейид Хасан Наср-Аллах был вдохновлен харизмой имама Мусы Садра. Впоследствии он неоднократно вспоминал, как мог часами сидеть в небольшом продуктовом магазинчике отца, которому он помогал с торговыми делами, и зачарованно смотреть на висевший там портрет имама, мечтая о том, что в будущем и его ждут великие дела. Благодаря любви к имаму Мусе Садру юный Хасан также увлекся и шиизмом. А в возрасте 15 лет вместе со своим младшим братом Хусейном он вступил в движение "Амаль" и стал его представителем в родной деревне.

Ныне юность сейида Наср-Аллаха обросла некой патетической мифологией: мол, он был настолько серьезен и предан делу, что днями просиживал в мечети, пока другие мальчики купались в море и играли в футбол. Словом, не живой человек, а живой памятник. На самом же деле сейид Наср-Аллах, похоже, никогда не чурался дозволенных исламом развлечений. Так, во всех интервью он неизменно рассказывает о своей любви к футболу, о том, с каким упоением он играл в него, как болел за Бразилию и Аргентину, когда у него было время смотреть матчи.

Но мечеть мальчик, конечно же, посещал регулярно. Там он познакомился с шиитским шейхом, последователем имама Мусы Садра Мухаммадом аль-Гарави, который имел связи с другой легендой шиитского мира – сейидом Мухаммадом Бакиром ас-Садром, философом и политиком, преподававшим в священном для шиитов иракском городе Наджафе (в 1980 году он вместе с сестрой был расстрелян баасистами за то, что поддержал Исламскую революцию в Иране). Это знакомство предопределило дальнейшую судьбу сейида Наср-Аллаха.

Сейид Хасан был очень способным мальчиком и хорошо учился в школе. Его отец вспоминает, что учеба была для Хасана на первом месте. Особенно ему нравились такие предметы, как история и литература. Он страстно любил читать и даже специально ездил в Бейрут, где на свои скромные финансы покупал книги, продаваемые на площади в центре города. Но в Ливане у него не было будущего в плане образования. Тогда с подачи Мухаммада аль-Гарави юноша решился на рискованный авантюрный шаг: он рванул в Наджаф изучать шиизм, исламское право, политику и историю исламского мира, не имея толком денег в кармане. Точнее его скромных накоплений хватило ровно на авиабилет до Багдада, откуда он добрался до Наджафа на автобусе. В Наджафе он вручил Мухаммаду Бакиру ас-Садру рекомендательное письмо от шейха Гарави. Когда ученый спросил его, есть ли у него средства к существованию, сейид Наср-Аллах радостно сообщил ему, что после трат на дорогу у него не осталось ни гроша.

Мухаммад Бакир ас-Садр всплеснул руками и перепоручил юного сейида его старшему соотечественнику – наджафскому студенту сейиду Аббасу аль-Мусави. Он стал официальным попечителем сейида Хасана, которому сейид Мухаммад Бакир ас-Садр заботливо выделил стипендию, а также немного денег на покупку книг и одежды.

Выяснилось, что отец сейида Аббаса – близкий друг имама Мусы Садра, и что имам вхож в их дом. Конечно же, молодые люди крепко подружились. В Наджафе они проучились не больше года – их быстро депортировала обратно в Ливан саддамовская охранка, сочтя их "неблагонадежными". Но их дружба продолжилась вплоть до гибели Аббаса аль-Мусави в 92-м. И когда в Иране победила Исламская революция, двое друзей внесли вклад в создание Хизбаллы.

"Впервые Израиль был вынужден отступить"

В 1982 году Израиль атаковал Ливан. Формальным поводом для нападения была деятельность обосновавшихся в Ливане палестинских групп сопротивления, которые вели борьбу против сионистов с целью освобождения захваченных ими палестинских территорий. Но, по мнению ряда экспертов, подлинная цель агрессоров была другой: они хотели принудить ливанское государство признать Израиль.

5 июня 1982 года Израиль вторгся в Ливан и начал беспощадно бомбить его. Увы, не нашлось никакой серьезной силы, которая могла бы дать ему отпор – лишь небольшие исламские группы пытались оборонять от захватчиков пригороды Бейрута Хальде и Захиха, но были блокированы сионистами в течение 42 дней. В ходе этого израильского вторжения погибли 19 тысяч ливанцев и 500 сионистских солдат. Тем самым, потери были неравными, и ливанское государство довольно быстро пошло на примирение с Израилем. В этом сыграли роль и США: в Бейрут прибыл американский посредник арабского происхождения, призванный "урегулировать ситуацию". А "урегулирование" заключалось в том, чтобы все палестинские бойцы были высланы с территории Ливана. Был выработан так называемый 13-ступенчатый план по выдворению палестинцев, который многие ливанцы расценили как предательский по отношению к братскому палестинскому народу.

Солидарные с палестинцами ливанцы не смогли с этим смириться, а потому стали искать пути противодействия этому плану. В это время в Тегеране проходила международная конференция национально-освободительных движений. И ливанские делегаты, присутствовавшие на этой конференции, попросили имама Хомейни и Исламскую республику вмешаться в ситуацию. Иран тогда находился в состоянии войны против Саддама, которую иранцы называют Священной обороной (дифа-е мокаддас). Тем не менее, иранское руководство приняло решение оказать ливанцами палестинцам серьезную военную помощь. Как раз тогда Исламская республика праздновала крупную победу, ставшую вехой в истории 8-летнего противостояния агрессии Саддама – освобождение города Хорремшехр. В Иране царило воодушевление, и в свете этого имам Хомейни распорядился, чтобы в Дамаск послали ряд офицеров и инструкторов КСИР. Люди в Дамаске приветствовали это, ибо повеяло существенными переменами.

В формировании нового движения сопротивления сыграл особую роль тогдашний посол Ирана в Сирии. Люди, сформировавшие костяк движения, были очень молоды: по словам сейида Наср-Аллаха, старшему из них было 27 лет,а ему самому – всего 22 года. Был сформирован т.н. Ливанский совет, состоявший из девяти человек. Одним из них был тот самый Аббас аль-Мусави, который взял под свою опеку юного сейида Наср-Аллаха в Наджафе. После своей депортации из Ирака он занимался делами шиитской религиозной школы в Баальбеке. Наряду с изучением шиитского права и идеологии, учащиеся этой школы проходили также военную подготовку. Они и стали кадровым резервом новой организации. Кроме того, она пополнила ряды и за счет бывших членов движения "Амаль".

Два года эта организация действовала секретно под именем того самого Ливанского совета. Зимой 1982-го года Аббас аль-Мусави поехал с отчетом о результатах деятельности нового движения в Тегеран. Имам Хомейни похвалил усилия ливанцев, отметив, что главное – это реальное действие.

В 1984 году группа вышла на авансцену открыто, назвав себя Хизбаллой – "Партией Аллаха". Это наименование уже давно использовалось ею неформально все эти 2 года, но теперь ему был придан официальный статус: вышло первое заявление, на котором стояла всем известная эмблема Хизбаллы. Заявление было приурочено к двухлетию страшной резни в палестинских лагерях Сабра и Шатила, учиненной ливанскими фалангистами по прямой наводке и при пособничестве сионистов.

Тем временем, Израиль уже оккупировал буквально половину Ливана. Он удерживал контроль над югом Ливана с 1982-го по 2000 год – долгих 18 лет. Хизбалла развернула политику военного противостояния оккупации. Осуществленные ею акции и диверсии были настолько яркими и успешными, что в 85-м году сионисты были вынуждены сдать назад, и такие города, как Тир и Сидон, были освобождены. А шестью месяцами позже сионистов и вовсе отодвинули ближе к южной границе Ливана. И тогда Ариэль Шарон, обронил скорбную фразу: "Впервые в истории израильская армия была вынуждена отступить".

После гражданской войны

С течением времени Хизбалла как политическая партия эволюционировала. Ее нынешняя программа скорректирована: так, движение отказалось от изначальной установки на исламскую революцию и построение исламской республики по иранскому образцу. Это произошло уже в 90-е, и именно поэтому человек по имени Субхи Туфейли, возглавлявший организацию с 1985 по 1991 г., самовольно вышел из нее.

Дело в том, что в 1989 году было подписано соглашение в Таифе, ознаменовавшее окончание кровопролитной гражданской войны в Ливане. В ходе этой войны "всех против всех" у Хизбаллы происходили вооруженные стычки даже с шиитской же организацией "Амаль", руководство которой тогда видело в Хизбалле соперника (сейчас между этими партиями налажено доброе партнерство, и они входят в один политический блок). Хизбалла хотела положить конец этой бессмысленной междоусобице. Очень быстро в Хизбалле поняли, что иранский сценарий не возымеет успеха в Ливане, где треть населения – это христиане, а конфессиональная палитра отличается пестротой. Поэтому они пошли на адаптацию своих программных установок к ливанским реалиям.

Но Субхи Туфейли был настроен на продолжение конфликта с внутренними недоброжелателями. Кроме того, он был против изъятия пункта о построении в Ливане исламской республики и против "излишнего", как ему казалось, иранского влияния на Хизбаллу. Покинув ряды партии, он стал ее ярым недругом. Так, он выступает резко против участия Хизбаллы в сирийской войне, против системы вилаят аль-факих (правления Рахбара) в Иране и против сотрудничества Хизбаллы с Россией. Впрочем, сторонников у Туфейли немного – он стал откровенным маргиналом.

После Туфейли в 1991 году генсеком Хизбаллы стал Аббас аль-Мусави. Но он возглавлял партию всего год. В день своей гибели, 16 февраля 1992 г., он посетил церемонию поминовения своего друга, шейха РагибаХарба, убитого в 1984 г. Когда он возвращался домой на машине, в районе Туффахта (патрулируемом, кстати, силами ООН) один из его охранников заметил в небе израильский вертолет. В автомобиле, помимо охраны, также находилась жена Аббаса аль-Мусави и его сын дошкольного возраста – Хусейн. Машина попыталась оторваться от преследующего ее вертолета, но сионистам удалось нанести удар с воздуха. В результате погиб сам Аббас аль-Мусави и члены его семьи. Что до охранников, то они сильно обгорели, но выжили.

Встал вопрос о фигуре нового генерального секретаря. Сейиду Хасану Наср-Аллаху тогда было 32 года. К тому времени он уже успел получить образование в иранском Куме. Кто-то и фыркал, цедя сквозь зубы что-то про "молодого выскочку", которому и лет-то по политическим меркам раз-два и обчелся. Но на сейида Наср-Аллаха в свое время сделал ставку сам имам Хомейни. Еще в то время, когда имам был жив, а сейид Хасан учился в Куме, на одной из встреч лидер Исламской революции заприметил его. "Обратите на этого молодого человека особое внимание, - отметил имам, - у него великое будущее". Как показал дальнейший ход событий, имам Хомейни не ошибся.

Инцидент с Аббасом аль-Мусави и его семьей заставил Хизбаллу с большей осмотрительностью подходить к вопросу о безопасности своего высшего руководства. Особенно усилились эти меры после победы Хизбаллы в 2006-м: разозленный Израиль открыто объявил охоту на сейида Наср-Аллаха, а сейчас, на исходе сирийской войны, сионистская военная верхушка прямо заявляет, что в ходе будущей войны с Ливаном он и легендарный иранский генерал Касем Сулеймани будут их главной мишенью.

Тем не менее, вопреки слухам, сейид Хасан Наср-Аллах не сидит безвылазно в бункере, будучи отрезанным от людей. Соблюдая меры конспирации и секретность в перемещениях, он контактирует с ливанскими и иностранными политиками, принимает послов и журналистов и, конечно, поддерживает связь с семьей. Чувство страха ему едва ли свойственно: так, буквально в прошлом году он предпринял рискованный вояж, съездив в Дамаск и встретившись там с Башаром аль-Асадом.

Жертвы на пути сопротивления Израилю не обошли и его собственную семью: 12 сентября 1997 г. его старший сын сейид Мухаммад Хади, которому тогда было 18 лет, будучи бойцом Хизбаллы, погиб в перестрелке с сионистскими солдатами в оккупированном Израилем ливанском районе Иклимат-Туффах. Израильтяне захватили тела убитых бойцов Хизбаллы. Долго велись переговоры по возвращению тел. Сейид Наср-Аллах не соглашался на возврат одного лишь тела Хади: его семья настаивала, чтобы все остальные ливанские семьи тоже получили тела своих сыновей. "Мы ничем не отличаемся от других", - подчеркнула Фатима Ясин, жена сейида Хасана. Она очень страдала, но держалась стойко. Помимо Хади, в семье было еще трое детей – двое сыновей и одна дочь. После смерти Хади супруги родили еще одного сына, который сейчас ходит в школу.

"Уйди от нас прочь, унижение"

Это знаменитый шиитский лозунг: эти слова произнес внук пророка Мухаммада, имам Хусейн, чье разгромленное и истекшее кровью, но непобежденное восстание против режима халифа Язида стало сакральным ориентиром для шиитов всех последующих поколений. "Смерть с почетом лучше, чем жизнь в унижении", - сказал имам Хусейн, отказавшись приносить присягу халифу. Вместе с 72-мя сторонниками он был окружен полчищами язидовских головорезов, и, приняв неравный бой, пал, но не покорился.

Можно сказать, что это сердцевина идеологии Хизбаллы, равно как и идеологии Исламской революции в Иране. Что такое Хизбалла? Хизбалла – это люди, которые предпочли взять в руки оружие и жертвовать своими жизнями за свободу и достоинство, а не жить в унижении, бесправии, грязи, нищете и под оккупацией, смирившись с осознанием своей вторичности в системе, где они обречены быть максимум торговцами фруктами и чистильщиками ботинок, а минимум – влачащими жалкое существование беженцами. Это люди, которые хотят, чтобы Америка не паразитировала на их стране и на сопредельных странах, навязывая им собственную политическую линию и выкачивая их природные ресурсы. Это люди, которые в государстве с нулевой социалкой не стали клянчить у него подачки, а самоорганизовались и обустроили доступную инфраструктуру для простого народа: сеть детских садов, школ, университетов, больниц, СМИ, спортивных центров, раздельных пляжей и так далее. Причем их услугами могут пользоваться люди любых конфессий. Хизбалла – это сила, которая выступает за социальную справедливость в экономике, и это прописано в ее программе.

Уникальность Хизбаллы в том, что она словно соткана из видимых парадоксов, которые, тем не менее, образуют гармоничное единство. Культ мученичества и героической смерти, глубокий трагизм миропонимания, свойственный шиизму в целом, органично уживается с солнечными жизнеутверждающими маршами, по своей эмоциональной заряженности чем-то напоминающими советские марши сталинской эпохи. Это именно солярный, мужественный, светлый трагизм, а не плаксиво-дождливая либеральная меланхолия, от которой разит охающей и квохчущей вселенской скорбью. Пестуемый принцип "да, смерть" в Хизбалле соседствует с установкой на созидание, на построение новой жизни – вне сени оккупации, без унижения, в независимой стране, не подчиняющейся американскому диктату. Не случайно превращенную в развалины Дахию после 2006 года отстроили в рекордные сроки – сыграли роль не только иранские вложения, но и ливанский энтузиазм. Недаром и черный флаг с желтой эмблемой заменили на солнечно-золотой – внушающий людям оптимизм, знаменующий собой силу и мощь движения.

Четкая ориентация на семейные ценности, в силу которых в семье среднего хизбаллаховца четверо-пятеро детей (о которых он преданно заботится), сочетается с самой свободной системой брачного права, какая только существует в спектре систем половой морали ведущих религий мира. Хизбалла очистила институт брака и семьи от всего того наносного церемониала и ханжества, каким он оброс в современном исламском мире, предельно облегчив эту сферу в не слишком узких рамках допустимого шиитским правом. В итоге мало кто страдает от сексуальной фрустрации, и это прибавило симпатий к движению со стороны молодежи.

Хизбалла никого не принуждает носить хиджаб, но при посторонних мужчинах женщины Хизбаллы закрывают себя с такой строгостью, что, казалось бы, они отрезают себя от всего мира, посвятив свою жизнь строго дому и семье. И это же сочетается с небывалым поощрением женской самореализации: у Хизбаллы есть множество социальных программ по повышению уровня образования женщин; женщины активно задействованы в инфраструктуре движения, работая в школах, больницах, масс-медиа, благотворительных организациях; в Хизбалле есть женщины – известные журналисты, политологи, ученые и исследовательницы, руководители. Их строгий хиджаб не мешает им работать.

Наконец, Хизбалла возникла при прямом содействии Исламской республики Иран и получает от нее щедрейшую помощь, но она не стала создавать в Ливане кальку с иранского общества. Будучи убежденными хомейнистами и рахбаристами, они сохранили свой менталитет, традиции, семейный уклад, эстетику, миропонимание. Те, кто называет сейида Хасана Наср-Аллаха "марионеткой Тегерана, действующей по иранской методичке", в высшей степени непроницательны: успех Хизбаллы в ливанском обществе стал возможен как раз потому, что ее лидер как раз-таки не стал слепо копировать иранский опыт, яркие примеры чего можно найти хотя бы в этой статье. Хотя, возможно, для самой ИРИ Хизбалла является своего рода платформой для обкатки модели того самого исламского общества, которое им хотелось бы построить (и которое они еще не создали!) в Иране.

Сейчас США, обозленные успехами союзников Башара аль-Асада в Сирии, пытаются удушить инфраструктуру Хизбаллы санкциями, натравить на нее подконтрольных им арабских правителей из Лили Арабских Государств, грозят ей новой войной. Сейид Наср-Аллах парировал, что проект Хизбаллы – не война, а сопротивление, и что движение не будет инициировать конфликт со своей стороны, но в случае, если бойня будет развязана, преподнесет США и Израилю "сюрпризы". Те, кто думает, будто эти меры давления сломят ливанское движение, словно не помнят, что Хизбалла возникла буквально из пепла и руин в куда более безнадежной ситуации. И тем более ее не получится задавить сейчас, когда она достигла пика своей военной мощи и обрела богатейший боевой опыт в Сирии.