Вторая статья, присланная нам на конкурс и которую мы решили опубликовать (первую можно прочесть тут - Товарищ Исламходжа. 80-летию Каримова посвящается. Ч. 1), свидетельствует, что люди помнят, каким на самом деле был Ислам Каримов, чье 80-летие отмечают сегодня в Узбекистане.

Что он был мстительным, вспыльчивым, злопамятным, испортил отношения с соседними государствами и первым ввел в республике моду оскорблять и даже бить подчиненных. И при этом его считают хорошим руководителем - он умел принимать решения в стрессовых ситуациях, пусть и не всегда верные, не паниковал и выстроил-таки новое государство. На страхе и унижении.

* * *
Самыми короткими и точными характеристиками Ислама Каримова, на мой взгляд, являются такие определения, как своеобразный, жесткий до жестокости, властолюбивый, мнительный, злопамятный, нерешительный, совершающий порой необдуманные поступки. А в последние годы власти – развращенный абсолютной властью и вседозволенностью.

В связи с Каримовым мне вспоминается такая поговорка: командир, который не растерялся и быстро принял решение – хороший командир. А если решение оказалось верным – то это отличный командир. Так вот, Каримов был хорошим командиром - и не более того. Состояние страны, в котором он ее, наконец, оставил, говорит в пользу именно такой оценки его как руководителя.

Двуликий Янус – наиболее полно именно эта характеристика отражает саму суть Ислама Каримова. Он более четверти века руководил страной, последовательно и систематически устраняя самые слабые намеки на политическую конкуренцию.

Его отличало не столько грамотное предвидение будущего, основанное на расчете, сколько какое-то чутье, интуиция. Впрочем, он достаточно часто в своих предвидениях ошибался.

За это время он пережил несколько перевоплощений. Не знаю, как именно он стал первым секретарем ЦК КП Узбекистана. Однако вначале, не очень понимая, что дни КПСС сочтены, он изо всех сил выступал за сохранение СССР (возможно, это было не самой страшной его ошибкой), за сохранение Компартии. Даже весной 1991 года он полагал, что Компартия – это навсегда, и она сохранится, если сделать какие-то косметические изменения.

Именно этим объясняются метания Компартии Узбекистана в связи с ГКЧП. Эту страницу истории пытаются забыть, замять, но ведь из песни слова не выкинешь. Вначале было стремление поддержать ГКЧП, затем попытка его осудить, и такие метания продолжались почти неделю.

Он недостаточно понимал происходящие изменения в образе мышления людей.

В этом отношении очень показательна его встреча со студенчеством во Дворце ТашГУ в 1989 году, если мне не изменяет память. Встреча со студентами Кашкадарьинской области, которой он тогда руководил, состоялась в рамках мероприятий, призванных успокоить студенчество. В те годы немалая часть студентов пошла за движением "Бирлик", которым руководили Абдурахим Пулатов и Мухаммад Солих, его молодежного крыла - Союза свободной молодежи Узбекистана, главой которого был Шовкиддин Джураев.

Студенчество первым поддержало такие перемены, как демократия и гласность, оно быстро и радикально восприняло новые веяния, его ментальность (модное определение) поменялась кардинально.

В Вузгородок приезжали по графику руководители всех областей. Они привозили родителей студентов, готовили для студентов праздничный плов, помогали решать материальные проблемы, которых в те годы тоже было предостаточно.

Практически все встречи проходили в доброй доверительной обстановке, конечно, не без дискуссий, но надо отдать должное руководителям областей: все, кроме Ислама Каримова, сумели найти верные, добрые слова и сердечно, достаточно доверительно провели встречи, разрядив обстановку.

Единственным, кто умудрился сорвать встречу, вызвать гневное возмущение студентов оказался Ислам Каримов. Он еще до начала встречи стал отчитывать сотрудников Сабир Рахимовского райкома партии, Ташкентского горкома, парткома ТашГУ, работников Ташкентского горисполкома, хотя по сути никакого права на это не имел. Войдя в зал и поднявшись на трибуну, он не стал интересоваться проблемами, которые волновали, а порой и возмущали студентов, а сразу начал их отчитывать, угрожать отчислением, попрекать тем, что государство учит их бесплатно.

Минуты три-четыре студенты недоуменно молчали, потом поднялся гул, который перерос в топот ног, свист и улюлюканье, Каримов был вынужден покинуть трибуну и ретироваться через черный ход.

С огромным трудом работникам ТашГУ и Политехнического института удалось успокоить студентов, затем первый секретарь Сабир-Рахимовского районаТимур Ахмеджанов выступил, ответил на вопросы студентов, выслушал их проблемы, выбрал из присутствующих студентов комиссию, которая должна была контролировать устранение недостатков в общежитиях, столовой, магазинах студенческого городка. Все вопросы были по делу, проблемы – реальными.

Когда Каримов стал первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана, первым его решением было отстранение от должности первого секретаря Сабир-Рахимовского райкома партии Тимура Ахмеджанова, поскольку тот был свидетелем его позорного изгнания.

Запомнился один из первых пленумов ЦК Компартии Узбекистана, который он проводил. Доклад был неплохой, достаточно точно отражал политическое состояние общества, звучали позитивные, отвечающие требованиям дня предложения. Однако после окончания пленума он оставил в зале только первых секретарей областных комитетов партии и сказал примерно следующее: "Вы не вздумайте играть в эту демократию. Забудьте этот доклад. Это для "внешнего пользования". А вы крепко держите всех в узде. Никто ухом не должен шевельнуть без вашего разрешения! Ясно?"

Нас, технических работников, он, видимо, вообще не принимал в расчет и, говоря со своими подчиненными, не стеснялся в выражениях. Именно Каримов, которого сейчас боготворят, ввел этот позорный, хамский обычай – оскорблять, унижать, а порой и бить тех, кто стоит ниже по иерархической лестнице.

А тем, кто поет дифирамбы о его дальновидности, хотелось бы напомнить его метания в отношениях с Россией, а также историю взаимоотношений с ближайшими соседями. Весьма показательно, что он сумел испортить отношения со всеми. Даже с Казахстаном отношения более или менее стали налаживаться в последние лет пять-шесть. И нередко это ухудшение отношений происходило из-за его личных амбиций, попыток доказать всем, что он самый-самый в Центральной Азии. Стране подобные потуги всегда выходили боком. Он так и не смог понять сути рыночных отношений, духа нового времени, изменений в сознании людей. Однако все свои метания он пытался оправдать маловразумительным возмущением тем или иным решением соседнего государства, которое ему было не по нраву. При этом часто умалчивалось, что переговоры заходили в тупик из-за его указаний, которые, как показало время, были недальновидны.

Эти три примера многое говорят об истинном Каримове, из которого сегодня, к сожалению, творят кумира.

В начале своей карьеры он позволял вежливые возражения, с ним можно было иногда по некоторым вопросам дискутировать. Продолжалось это примерно года три-четыре, затем был небольшой период, когда можно было задавать вопросы в надежде что-то подкорректировать. Однако примерно к концу девяностых он перестал терпеть любые возражения, а задать вопрос или выразить сомнение приравнивалось к измене. В любом вопросе, новаторском предложении ему мерещился подвох, заговор, покушение на его власть.

Немало людей, с которыми он работал, которых он унижал и оскорблял, до сих пор молчат и боятся, поскольку именно Ислам Каримов стал архитектором и идеологом государства, управление которым построено на страхе.

Как показало время – страх и стремление держать под контролем каждое движение, будь то экономика, идеология или культура, не могут привести ни к прогрессу, ни к процветанию.