В 1939 году Особым совещанием рассматривался ряд приговоров по уголовным делам, связанным с хищениями социалистической собственности. Отдельные, особенно вопиющие дела были направлены на утверждение по партийной линии - лично товарищу Сталину.
Среди них можно вспомнить дело начальника строительного треста номер четыре дробь двадцать семь Бориса Львовича Пырьева. Карьера Бориса Львовича сложилась стремительно и удачно.
Родился Борис в семье начальника жандармского управления, но когда грянула революция решительно отмежевался от семьи и стал горячим поклонником победившей Советской власти. По крайней мере, на словах.
Затем был строительный техникум, комсомольская ячейка, работа в политическом отделе газеты и затем стремительный взлет до начальника стройтреста. Нужно отметить, что реального строительного или инженерного опыта у Пырьева не было вовсе. На стройках до этого он бывал только с политически грамотными речами о высокой роли партии и правительства.
Возглавив трест, товарищ Пырьев не оставил своей "политической" деятельности. При любом удобном случае беспощадно бичевал тех, кто по его мнению, недостаточно восторженно отзывался о делах правительства или даже руководства треста.
За неосторожно оброненное сотрудником слово мог представить дело так, будто перед ним едва ли не враг народа. Зато сам Пырьев непременно присутствовал на каждом партийном собрании, вскакивал с места и хлопал громче всех.
Как ни удивительно, но дела стройтреста при Пырьеве тоже, казалось бы, пошли на лад. Хронически отстававший от высоких планов трест неожиданно развернул бурную деятельность. Вместо того, чтобы доводить до конца стройку и потом браться за следующую Пырьев через партийных знакомых набрал два десятка крупных заказов.
Техники и людей, чтобы потянуть все эти стройки, катастрофически не хватало. Вышло так, что бригады ездили по площадкам и изображали ударную работу. Час там, час тут. Дело двигалось медленно, зато отчеты были красивые - трест ведет большие проекты. А что сроки срываются - так всегда можно свалить на смежников, отделочников, поставщиков материалов.
Неплохо разворачивались у Пырьева дела и на личном фронте. У заказчиков строек тоже планы горят, а рабочих треста на их площадке все нет и нет. В кабинет Бориса Львовича потянулись просители с коньяками, бужениной, а потом и с конвертиками из плотной бумаги.
За год начальник стройтреста отстроил себе шикарную дачу под Москвой и завел небольшое "имение" на море недалеко от Пицунды. Хорошие костюмы, дорогие "настоящие швейцарские" часы, рестораны и слухи о многочисленных любовницах тянулись шлейфом за успешным строительным чиновником.
Счастливая пора закончилась, как всегда, внезапно. На стройке одного из объектов треста - будущем семиэтажном здании в ведении наркоминдела, высотки по тем временам, сильно повело фундамент. Только по счастливой случайности дело не закончилось человеческими жертвами. Случись это днем, неминуемо погибли бы люди - лестничные проекты двух этажей просто-напросто сложились.
Аварийная комиссия управления строительных трестов срочно выехала на объект. Заключение строительных инженеров было неутешительным - при строительстве здания допущены грубые просчеты, здание ремонту не подлежит, нужно разбирать и начинать стройку заново. Больше того - пробы бетона из фундамента показали, что при заливке оказалось бетона вдвое Меньше, чем по технической документации и худшей марки. Налицо были хищения материалов в особо крупных размерах.
После ареста Пырьева в его роскошной пятикомнатной квар- и на даче наберут в общей сложности несколько ведер ювелирных изделий, пару шкафов с дорогостоящими меховыми изделиями и крупные суммы денег. Пачки денег начальник треста хранил красиво, в череде серебряных ведерок для шампанского, расставленных на шкафах и комодах.
За подобные деяния по совокупности, учитывая размер хищений и возникшую опасность для человеческой жизни, предусматривалось наказание вплоть до высшей меры. Тем не менее, прокуратура готова была ограничиться заключением на срок до десяти лет с конфискацией награбленного имущества. В приложенной записке прокурора указывалось, что "товарищ Пырьев является горячим сторонником Советской власти, активным участником деятельности по партийной линии, преступления носят исключительно материальный характер".
Рассмотрев дело Пырьева, товарищ Сталин скажет:
- Нашей партии, товарищи, такие "партийные деятели", которые растаскивают народное имущество, которые вместо того, чтобы честно работать, рушат здания на головы людям, без надобности. Хлопателей в ладоши у нас и без того достаточно. Партия не может согласиться с тем, что такая "деятельность" только материальна. Преступления государственного чиновника подрывают авторитет всей нашей власти, всего нашего народа. Нет, товарищи, преступления Пырьева носят антисоветский, идеологический характер. Воровство и халатность не совместимы с высоким званием большевика, с высоким званием советского гражданина!
На обложке папки с делом Бориса Пырьева появилась четкая резолюция вождя:
- Приговаривается к расстрелу с конфискацией имущества. И. Сталин.
После смерти вождя партийными дружками, такими же "хлопателями в ладоши", Пырьев был объявлен жертвой политических репрессий кровавого тирана. А многоэтажка, заказанная наркоминделом, стоит до сих пор. Правда, построили ее не "товарищи Пырьевы", а настоящие, советские строители.

29 марта 18