Почему Конституция США не в ладах с демократией

Резюме: Отцы-основатели Соединенных Штатов не предвидели ни грядущих расовых столкновений, ни тем более конфликтов на почве принадлежности к тому или иному полу. И никто из них и вообразить не мог, как увеличится размер и объем обязанностей современного государства.

Конституция Соединенных Штатов, величайшего демократического государства мира, похоже, не в ладах с демократией, а местами противоречит принципам эффективного государственного управления.

Дебаты в американском сенате зашли в тупик, и в работе значительной части правительства снова ожидаются сбои. Подобного рода происшествия не случаются ни в одной другой стране развитого мира. Так как же дошла до жизни такой страна, столь долго служившая для всего мира образцом демократии, хорошо отлаженного государственного управления и всего самого передового?

Неповторимая старушка

Ответ кроется в сочетании шести различных факторов, как очень старых, так и новых. В американском обществе на глубинном уровне существует межрасовая напряженность, возникшая в тот момент, когда первый англичанин высадил на берег раба либо вступил в схватку с коренным обитателем этих мест. Эта напряженность возрастала по мере того, как относительная численность белого населения сокращалась и оно превращалось в меньшинство. В 1960-е гг. проявились резкие религиозно-культурные противоречия; социально-экономический упадок значительных слоев белого среднего класса породил враждебные чувства в среде консервативно настроенных белых американцев; двухпартийная система способствовала усилению радикалов с обеих сторон; и, наконец, сама Конституция послужила своеобразным котлом, где смешались все эти ингредиенты, образуя варево, парализующее власть.

Большинство прочих проблем и противоречий (за исключением консервативной религии) теперь уже свойственно и остальным западным демократиям. Благодаря миграции расовая проблема, долгое время составлявшая исключительно американскую специфику, стала актуальной и для европейского континента. Но роль, которую играет американская Конституция, уникальна. Ни у одной другой демократии нет такой старинной и почитаемой конституции, и, как все прочие "старики", 229-летняя конституция начинает вести себя довольно странным образом, изъясняясь словами, совершенно не похожими на те, что произносились в момент ее появления на свет.

Более всего сторонних наблюдателей озадачивает то, что в некоторых отношениях основной закон величайшего демократического государства мира, похоже, в некотором смысле не в ладах с демократией, а местами противоречит принципам эффективного государственного управления. В ответ на это можно сказать только одно: да, именно такой она и задумана отцами-основателями Америки. Они все до единого были богатыми патрициями и рабовладельцами, и менее всего им хотелось "демократии".

Погруженные в историю античной Греции и Рима (и, по-видимому, получившие подтверждение своим страхам в горьком опыте революционной Франции), они полагали, что демократия неизбежно приводит к охлократии (власти толпы), а затем и к тирании. Глубокий страх перед тиранией в свою очередь побудил их воздвигнуть на пути эффективного государственного управления значительные препятствия, воплощенные в знаменитой системе "сдержек и противовесов". Все тот же страх перед толпой и тираном заставил их ввести конституционные правила, чрезвычайно затрудняющие изменение основного закона и делающие полностью невозможным его фундаментальный пересмотр. Таким образом, американская Конституция является документом в высшей степени несуразным, ибо не обеспечивает ни защиты демократии (чего можно было бы ожидать от конституций, основанных на демократических традициях), ни автономности и эффективности управления (чего следовало бы ожидать от конституций, основанных на авторитарных традициях).

Кроме того, – и это еще одна важнейшая причина – Конституцию США не принимали, как в наши дни, на всенародном референдуме. Ее окончательный вариант выработан в процессе трудных переговоров тринадцати полунезависимых государств и ратифицирован ими. "Основатели" опасались, что, заложив в Конституцию положение о возможности ее пересмотра, они откроют путь к развалу Соединенных Штатов, которые вновь распадутся на независимые государства или группы государств. Кстати, именно это и случилось в 1850-х – 1860-х гг., когда возникли разногласия по поводу рабства. На многое проливает свет и следующая подробность. До Гражданской войны использовалась официальная (и, разумеется, грамматически правильная) формула "the United States are" (множественное число). После 1865 г. и поныне говорят и пишут "the United States is" (единственное число). Грамматический пустяк, но за него поплатились жизнью 620 тыс. американцев.

Отцы-основатели не предвидели ни грядущих расовых столкновений, ни тем более конфликтов на почве принадлежности к тому или иному полу (чтобы понять абсурдность попыток обосновывать суждения сегодняшнего дня на толковании намерений отцов-основателей, представьте себе, что вы спрашиваете у Джорджа Вашингтона, какого он мнения о браках гомосексуалистов и правах трансгендеров). И, конечно же, никто из них и вообразить не мог, как увеличится размер и объем обязанностей современного государства.

Проблемы Конституции США берут начало – но, безусловно, на том не кончаются – в факте существования коллегии выборщиков. Три раза за 57 лет (1960, 2000, 2016) президентом становился кандидат, за которого не проголосовало большинство, что вызывало недоумение во всем мире. В прошлом проигравшие признавали поражение в силу внушенного им с детства уважения к священности конституционного процесса и потому еще, что в следующий раз надеялись на аналогичное везение. Выиграли же демократы в 1960-м, а республиканцы в 2000-м! Однако в наши дни коллегия выборщиков получила небольшое, но важное преимущество в штатах с малочисленным населением, что создает перевес в пользу республиканцев, за которых постоянно голосует большинство выборщиков в малонаселенных западных штатах, где преобладает белое консервативно настроенное население. Учитывая небольшую разницу в количестве голосов, поданных на общенациональных выборах за кандидатов от обеих партий в последние годы, такое незначительное преимущество становится решающим. Если голосование коллегии выборщиков будет и дальше противоречить результатам общенациональных выборов, рано или поздно вся система утратит легитимность.

Неувязки в организации коллегии выборщиков воспроизводятся в неизмеримо большем масштабе при распределении мест в сенате. Правило, по которому каждый штат представляют два сенатора, ставит в неравное положение демократов, чей электорат сосредоточен в густонаселенных урбанизированных штатах восточного и западного побережья.

Изменить такое положение невозможно, так как этому препятствует Конституция. Однако, по-видимому, существует определенная возможность исправить еще более скандальную черту системы – право администраций штатов устанавливать границы избирательных округов на выборах в палату представителей, что позволяет осуществлять грубейшие подтасовки в пользу той или иной правящей партии. В прошлом этим грешили как демократы, так и республиканцы, однако при жизни нынешнего поколения система неизменно работает в пользу республиканцев. Так что от выборов к выборам демократы получают большинство в национальном масштабе, а республиканцы – большинство мест в палате представителей, либо республиканцы выигрывают общенациональные выборы с небольшим преимуществом, но опять же обретают значительное большинство мест. Но такое откровенно скандальное положение дел нельзя исправить – не предусмотрено Конституцией, тогда как в остальном демократическом мире уже создано соответствующее учреждение – национальная избирательная комиссия, которая и регулирует распределение мест в парламенте. Впрочем, кое-какие шаги по ограничению наиболее одиозных форм избирательного "блата" предпринимают американские суды: дело должно решиться в течение нынешнего года.

Диковинный суд

Все это подводит к рассмотрению самого диковинного учреждения, предусмотренного американской Конституцией. Я имею в виду Верховный суд. В Конституции записано, что основополагающим принципом государственного устройства и демократии является разделение власти на исполнительную, законодательную и судебную и что государственная система функционирует в соответствии именно с этим принципом. Однако на деле из высших государственных учреждений у США имеется лишь одна исполнительная ветвь – администрация президента – и две законодательные: Конгресс и Верховный суд. Ведь Верховный суд имеет право выносить постановления на основании не закона, а собственного толкования Конституции и в силу этого является не исполнителем законов, а их создателем. Об этом свидетельствует целый ряд его постановлений (сначала в пользу либералов, а затем – консерваторов), отменяющих существующие нормы в отношении расовой дискриминации, абортов, прав гомосексуалистов, торговли оружием и финансирования избирательных кампаний.

В наше время это тем более актуально, что в Конституции нет ни слова о многих современных проблемах (например, однополых браках или финансировании избирательных кампаний). Поэтому по таким вопросам решения Верховного суда основываются на том, что, по мнению большинства судей, имеется в виду в Конституции. Или, иначе говоря, это упражнение (весьма распространенное в массовой литературе и кино) на угадывание того, что люди, жившие 230 лет тому назад, подумали бы или сделали, будучи, как по волшебству, перенесены в наше время. Еще более странно то, что судьи Верховного суда не избираются коллегами-судьями, а назначаются президентом, что в прошедшие десятилетия предопределило раскол Верховного суда на враждующие партийные клики. В политическом отношении суд качало то в одну, то в другую сторону в зависимости от того, настигала ли кого-то из судей скоропостижная смерть или, наоборот, они отличались завидным долголетием.

Подобным образом не функционирует ни один верховный суд в мире. В сущности, здесь можно провести лишь одну параллель – иранский "Велаяте-факих" и Совет стражей конституции. Велаяте-факих означает "власть правоведа", главным же толкователем права является рахбар, верховный руководитель, то есть "верховный правовед". Задачей верховного правоведа и стражей конституции является вынесение решений о соответствии законов и политики правительства священным текстам шиитского богословия. Поскольку верховный законовед – это не только старшее духовное лицо, но также политик и иранский националист, некоторые из решений, выносимых данным учреждением, отличаются значительной гибкостью, вполне сравнимой с гибкостью, которую в толковании скрытого смысла их собственного священного документа – Конституции США – проявляют судьи Верховного суда.

Учитывая, что американская Конституция считается чуть ли не священным документом (некоторые консервативные ученые даже высказываются в том смысле, что в ней отражается естественный закон, а это, в сущности, то же самое, что и термин "богоданный", использовавшийся деятелями Просвещения в XVIII веке), изменить ее чрезвычайно трудно. Этому препятствуют и положения, прописанные в самом документе, где говорится, что для принятия любой поправки требуется одобрение двух третей членов Сената, а затем ратификация тремя четвертями членов законодательных собраний штатов, чего в нынешние времена жесткой межпартийной борьбы невозможно представить, даже предавшись вольному полету фантазии.

Существующие правила просто-напросто дают слишком много преимуществ республиканцам. Но время от времени они работают и на демократов: ведь смогло же демократическое меньшинство в Конгрессе и американские суды заблокировать исполнение административных распоряжений Трампа.

Поскольку любая попытка реформировать Конституцию поневоле должна опереться не на (безнадежный) конституционный процесс, а на массовые уличные протесты, а капиталистическая элита Демократической партии в глубине души таких протестов боится, шансов на коррекцию сейчас просто нет.

Долгое время перед Гражданской войной и в период, отмеченный завоеваниями Движения за гражданские права чернокожих, мы наблюдали схему, в соответствии с которой теснимые противником консервативные белые американцы, ожесточенные экономическими утратами среднего класса, используют положения Конституции, ведя долгие и жестокие арьергардные бои с силами, выступающими за расовые и культурные перемены. Демократы же при любой возможности будут отбиваться тем же оружием. Как можно изменить эту неприглядную схему, пока непонятно. Разве что какие-нибудь американцы (американцы в военной форме?) смогут создать новую, третью, политическую партию, которая сплотит население в поддержке политики, угодной большинству, и оттеснит на обочину и радикалов-демократов, и радикалов-республиканцев. Но сейчас нет абсолютно никаких признаков того, что это может произойти.

Античные греки придумали политический термин "стазис" (stasis), означающий сочетание безысходного противостояния между противоположными силами, политического кризиса и паралича государства. Сегодня мы живем в разгар эпохи американского "стазиса", исход которого невозможно предугадать.

Написано по заказу сайта Международного дискуссионного клуба "Валдай" http://ru.valdaiclub.com, где можно ознакомиться с другими материалами автора

Анатоль Ливен – профессор Джорджтаунского университета в Катаре; старший научный сотрудник фонда "Новая Америка" (New America), Вашингтон.

13 февраля 2018