В Ираке 12 мая впервые после освобождения страны от "Исламского государства" (ИГ, запрещено в РФ) во всех 18 провинциях прошли парламентские выборы, став четвертыми после свержения режима Саддама Хусейна. Они были также организованы за рубежом – в 21 стране на 130 избирательных участках.

Из-за призывов лидеров джихадистов к своим сторонникам бойкотировать выборы иракские власти бросили свыше 1 млн представителей различных силовых структур для обеспечения безопасности в стране. Накануне дня голосования власти закрыли аэропорты, государственную границу, ввели ограничения на движение транспорта. Тем не менее инцидентов, в том числе с человеческими жертвами, избежать не удалось.

Так, в провинции Киркук на избирательном участке в районе города Аль-Хан в результате взрыва бомбы, прикрепленной к автомобилю, погибли два избирателя и наблюдатель. Ответственность за теракт взяло на себя ИГ. Несколько самодельных взрывных устройств были обезврежены в сельских районах неподалеку от Хавиджи, расположенного в 55 км к юго-западу от Киркука. Всего в день выборов в этой провинции погибли шесть полицейских и членов поддерживаемых Ираном шиитских сил "Хашд аш-Шааби", еще двое получили ранения.

По данным Избиркома Ирака, потенциально принять участие в выборах могли 24,3 млн избирателей из 36 млн жителей. Всего же проголосовали 10,7 млн человек, что составило 43,9% всех избирателей. Это намного ниже показателей 2014 года. Тогда явка составила 60%. Сейчас большинство решили остаться дома. Две трети жителей Багдада, который избирает самую большую долю парламента, бойкотировали голосование.

Самый высокий уровень явки избирателей был отмечен в провинции Найнава, но и он не превысил 53%. Низкие показатели – результат недоверия народа к действующим политикам, которым не удалось с момента свержения Хусейна добиться каких-то значимых изменений в лучшую сторону.

Борьба за власть в Ираке ведется между тремя влиятельными религиозными и этническими силами: шиитами, суннитами и представителями курдской общины. Но на этих выборах ни одна из них не выступила единым фронтом.

Всего в избирательной гонке приняли участие 18 избирательных блоков, объединивших представителей 87 политических партий. 6 904 кандидата претендовали на 329 депутатских мест. Согласно Конституции Ирака, 25% мест (83 кресла) в Совете представителей должны занять женщины, а еще 9% – представители этноконфессиональных меньшинств.

Как считают некоторые иностранные партнеры Института востоковедения РАН, непосредственно работающие на протяжении длительного времени в Ираке и знающие местную специфику, результаты голосования не отражают волю народа или чувства иракцев, за исключением того, что большинство из них "цинично" бойкотировали выборы. По их мнению, это связано с тем, что избирательный процесс был коррумпирован и не имел легитимности. Были поддельные голоса, фальсификации, заполненные бюллетени, непрерывные изменения во время подсчета голосов и даже после него. Избирательная комиссия не является независимой ни на местном, ни на национальном уровне. Утверждается, что в ряде мест ее члены были подкуплены не только конкретными политическими силами, но даже некоторыми странами. Видимо, не случайно по странному стечению обстоятельств кандидаты, за которых никто не голосовал, магически выиграли в некоторых провинциях, в то время как те, кто был популярен, показали нулевые результаты.

Из-за ошибок при составлении списков многие не смогли проголосовать. Так, в Синджаре из 120 тыс. допущенных к выборам езидов смогли проголосовать только 30 тыс. Объясняют это якобы проблемой идентификации. По заявлению мэра Синджара Махма Халиля, многие езиды просто не смогли найти свои имена в избирательных списках.

Ни одному из альянсов не удалось набрать достаточного количества голосов, чтобы гарантировать себе ведущую роль при формировании правящей коалиции. По данным Избиркома, первое место занял блок "Сайрун" ("Альянс революционеров за реформы") оппозиционного шиитского лидера Муктады ас-Садра. Он получил 56 мест в парламенте. На втором месте оказался альянс "Фатх" ("Завоевание") во главе с экс-министром транспорта и командиром шиитского ополчения "Хашд аш-Шааби" Хади аль-Амири (54 места). Он считается проиранским. На третьем месте блок "Наср" ("Победа"), в который вошли кандидаты, поддерживающие действующего премьер-министра Ирака Хайдера аль-Абади (46 мест).

Саудовская Аравия приветствовала победу блока ас-Садра. В Эр-Рияде выразили надежду на то, что это позволит подорвать влияние Ирана в Ираке. У многих возникает вопрос: смирится Иран с этим или битва только начинается?

Следует заметить, что большая часть аналитиков рассматривают ас-Садра как политика, выступающего против Ирана. Это неверно. Да, он выступает за ограничение влияния Ирана в Ираке. Причем так думает не только он. Это характерно для многих иракских националистов в хорошем смысле слова. Но ас-Садр не настроен антиирански и не будет действовать во вред Тегерану. Просто он обладает наибольшей независимостью в принятии решений. И вообще вряд ли шииты Ирака будут действовать против Ирана.

Сам ас-Садр не баллотировался в парламент и, следовательно, не может стать премьер-министром. Впрочем, он никогда и не стремился занимать какие-либо официальные должности. Однако, являясь главой политического альянса, он может играть важную роль как при формировании правительства, так и при работе парламента.

По оценкам некоторых местных экспертов, Хайдер аль-Абади имеет шансы сохранить за собой пост премьер-министра Ирака. Они отмечают его способности балансировать между Ираном и США и умение преодолевать фракционные расколы. Поддержку ему с рядом условий выразил Муктада ас-Садр.

Оппоненты ас-Садра также не сидят сложа руки. По некоторым данным, серьезной силой в парламенте может стать блок коалиций "Фатх" Хади аль-Амири и "Государство закона" вице-президента Нури аль-Малики (получил 26 мест). Во многом расклад сил в новом парламенте Ирака будет зависеть от других коалиций – кого они решат поддержать. Причем не только шиитов, но и суннитов и курдов.

Переговоры о формировании нового правительства Ирака могут занять длительное время. В этот процесс наверняка будут вовлечены также региональные участники, и, как считают местные эксперты, в нем будут фигурировать большие деньги. Нельзя исключать того, что в итоге садристы могут оказаться вне правительства, а в парламенте будет заседать непримиримая оппозиция, провоцирующая массовое недовольство улицы деятельностью нового правительства.

Чего сейчас не может быть? По всему видно, что уже вряд ли повторится ситуация, когда шиитский блок получил 170 мест, блок суннитов – 100, курды – 50 мест, а затем они договорились об этнорелигиозных блоках. Подобно тому, как прошедшая избирательная кампания была в значительной степени лишена религиозной риторики, так и переговоры по новому правительству страны, по всей видимости, не будут касаться защиты интересов конкретной религиозной конфессии. Это можно рассматривать как своего рода прогресс.

Похоже, граждане Ирака устали от религиозной риторики и считают, что она потеряла свою привлекательность. Возможно, в Ираке закончился конфликт суннитов и шиитов. Если еще совсем недавно сунниты мечтали о свержении государства и приветствовали появление ИГ, теперь они, разочаровавшись в джихадистах, просто хотят быть частью государства или вернуть его в свои районы. Это также урок шиитам: им нужно иметь настоящих суннитских партнеров.

Высказываются опасения относительно возможности внутришиитского насилия. Однако этого не допустят как лидеры иракских шиитов, так и Иран. Хотя исключать ничего нельзя. Провокаторов, вынашивающих планы внутришиитского противостояния, предостаточно как в самом регионе, так и за его пределами.

В целом же прошедшие парламентские выборы вряд ли смогут решить все скопившиеся в стране проблемы. Они еще долго будут влиять на национально-государственное строительство Ирака, который по-прежнему находится на распутье. Главное сейчас – хотя бы минимизировать вмешательство в этот процесс иностранных государств, дав иракцам шанс самим определить будущее своей страны.

Об авторе: Николай Дмитриевич Плотников – заведующий Центром научно-аналитической информации Института востоковедения РАН, доктор политических наук.
28.05.2018