Войска Российской империи через безводные пустыни и кровопролитные бои принесли в Хиву освобождение, о котором мечтало несколько поколений

145 лет назад, 29 мая 1873 г., отряд знаменитого военачальника, "Белого Генерала", а пока только кующего свою славу подполковника Михаила Скобелева, коротким яростным штурмом взял ворота и стены Хивы, древнего города, который, согласно преданию, вырос вокруг колодца Хейвак, вырытого Симом, сыном библейского Ноя. Средняя Азия на долгие годы вошла в состав империи.

Факт взятия русскими войсками Хивы впоследствии наполняли самыми разными смыслами в зависимости от политических пристрастий и платформ. Для кого-то это было не более чем эпизодом "Большой игры" между двумя империями, - Российской и Британской - в ходе которой гиганты делили сферы влияния в регионе. Для кого-то - банальное присоединение того, что "плохо лежит", с целью расширения рынков сбыта. Нынешние потомки побежденных тогда хивинцев искренне считают тот день черным и уверены в том, что русские принесли только мрак и горе.
Официально сейчас господствует нейтральная точка зрения. Правда, с заметным реверансом в сторону политической корректности: "Прекратило свое существование Хивинское ханство, последнее независимое государство в Средней Азии". О безвозвратно ушедшем "последнем" полагается сожалеть: хотя бы как об экзотической редкости и "цветущей сложности".

Русский Туркестан

Современники события вирусом политкорректности заражены не были. И потому в декабрьском номере журнала "Вестник Европы" за 1873 год сказали прямо: "Так увенчались полным успехом полуторавековые усилия России обеспечить спокойствие нашей степи до самых крайних ее пределов".
К тому моменту Хивинское ханство было действительно последним государством, сохранявшим независимость в регионе. Все остальное уже представляло собой Туркестанское генерал-губернаторство с генерал-адъютантом Константином фон Кауфманом во главе. И Хивинский поход с точки зрения логистики был организован грамотно. Четыре отряда, вышедших из Ташкента, Оренбурга, Мангышлака и Красноводска, никаких шансов Хиве не оставляли, взяв ее в классическую "коробочку".

Даже то, что Красноводский отряд до места назначения так и не дошел и во взятии Хивы участия не принимал, уже не имело никакого значения. Во-первых, отлично справились и без него. Во-вторых, солдат полковника Василия Маркозова остановил не противник. С ним-то полковник управился отлично, вдребезги разбив туркменов у колодца Игды. Но дальнейшее продвижение уперлось в полное отсутствие колодцев. И полковник счел за благо вернуться обратно, решив "задачу-минимум": связать туркменов на своем участке военных действий и оттянуть их от Хивы.

Они не пройдут?

О том, чем именно было продвижение по пустыне, могут рассказать очевидцы из других отрядов. Скажем, Мангышлакского. "Чтобы напоить из тамошних глубоких колодцев три роты пехоты, требовалось от пятнадцати до двадцати часов. В довершение ко всему вода оказывалась или дурного качества, или с большой примесью извести, так что не утоляла жажду, а только распаляла ее. Или же с большим содержанием глауберовой соли (декагират сульфата натрия, применяется при лечении запоров, - Ред.), отчего страдали дизентерией не только все без исключения люди, но и лошади, и верблюды".

Не лучше дела обстояли и в отряде, который вел из Ташкента сам генерал-губернатор Константин фон Кауфман. "Вода действительно найдена была в трех колодцах на глубине от пятидесяти до ста футов, но очень дурная и в недостаточном количестве. В одном даже найден был труп собаки, брошенной туда, по всей вероятности, разбойниками-хивинцами. Но, как ни отвратительна была вода, ее все-таки выдавали людям порциями в полкружки на целый день... Мутной невкусной жидкости, способной поддерживать лишь животную жизнь, было так мало, что несколько проводников-туземцев умерло от жажды".

Там, где умирали даже туземцы, русский солдат все-таки оказался способен пройти. И пройти так, что удивились даже бывалые путешественники по пустыням: "Пройденный отрядом путь казался киргизам, находившимся при отряде, до того трудным, что они были уверены, что войска не пройдут. Они думали, что русские, придя в Биш-Акты, или потом до Ильтеидже, построят крепость и уйдут домой. Только когда авангардная колонна дошла до Итыбая, сомнения киргизов кончились".

О том, почему так произошло, может рассказать непосредственный участник похода, американский репортер Януарий Алоизий Мак-Гахан, сопровождавший отряд Кауфмана и подружившийся с подполковником Скобелевым. "Дисциплина войск была превосходна. Хотя жажда доводила людей почти до безумия, ни один солдат до выдачи на то позволения не вышел из рядов, когда проходили берегом Сардаба-Куль, маленького озера неподалеку от реки, о котором я уже упоминал в рассказе о личных своих приключениях. Генерал Кауфман говорил о своих солдатах чуть не со слезами на глазах. По его словам, никакой другой солдат в целом мире не вынес бы того, чему русский солдат подвергся в этом походе. И я вполне разделяю его мнение на этот счет".

Порядок, разум, свобода

Дисциплина и потрясающая выучка солдат империи действительно впечатляли. Особенно красиво выглядит тот факт, что в составе отрядов находились национальные военные формирования: в частности, Дагестанский конный полк. Надо сказать, что горцы в Хивинском походе сражались против своих единоверцев как минимум неплохо: "Уральская и дагестанская сотни, при двух ракетных станках, оставив пехоту на передовой позиции, наскочили на неприятельскую пехоту и на значительную массу кавалерии. Обе сотни ударили в штыки; неприятель, бросив верблюдов, обратился в бегство, но часть его была изрублена в свалке; особенно удачно действовали в этом случае дагестанцы".

Здесь очень уместно было бы вспомнить старинную студенческую песню о римских легионерах, тот момент, когда объясняется, зачем Римской империи и "Пальмира зеленая, и Галлия, и Альбион". Да затем, что солдаты Рима "порядок и разум на копьях несут".
В случае с Хивинским походом мы видим совсем другую империю, но ровно тот же самый принцип. Столкновение "порядка и разума" с дикостью. В самом прямом смысле. Тот же Мак-Гахан был поражен, впервые увидев хивинцев: "Они все по большей части были среднего роста, худые и мускулистые, с длинными черными бородами и каким-то злым выражением в лицах. Их костюм кажется мне самым безобразным и неудобным из всех, какие я видал до сих пор. Одной шапки такого веса достаточно чтобы затормозить деятельность самой светлой головы; при виде этих чудовищных головных уборов отсталость их цивилизации стала мне вполне понятна".

Эта отсталость выражалась, конечно, не в халатах и не в шапках. А в том, что на территории "единственного независимого государства Средней Азии" цвело пышным цветом такое архаичное и позорное явление, как рабство и торговля людьми. Причем людьми, захваченными в том числе и на территории сопредельных государств, например, России и Персии.
Таковых было много. И даже очень много. Только в самой Хиве насчитывалось около 10 тысяч рабов.

Позиция империи в изложении генерала Кауфмана была проста и лаконична: "Наше достоинство не допускает невольничества и торга людьми в стране, занятой нашими войсками". Возможно, хан Хивы Сеид Мухаммед-Рахим II имел другую точку зрения по данному вопросу. Но предпочел ее не оглашать. Во-первых, потому, что русские действительно заняли его ханство. Во-вторых, были серьезные внутренние причины: "Не только рабы-иранцы ждали от русских себе свободы и возвращения на родину, но повсеместно в Средней Азии было убеждение, что если русские явятся в Хиву, то рабство должно прекратиться".

Константин Кудряшов, 29 мая 18