НЕРАЗБЕРИХА, ЛИХОИМСТВО, СПЕКУЛЯЦИИ

25-летний юбилей национальной валюты Кыргызстана - сома наша газета решила отметить не дежурными здравицами (тех, кто их провозглашает, хватает и без нас), а более интересно - погружением в историю той денежной реформы, одной из первых, проведенных в республиках бывшего СССР. Благо, есть под руками уникальный архив - подшивки газеты "Дело №…", освещавшей жизнь Кыргызстана с первого дня независимости страны.

В своей публикации от 2 мая 2018 года мы рассказали о напряженной, мягко говоря, атмосфере, царившей в стране накануне введения в оборот новой валюты. Сегодня вспомним о первых днях сома, оказавшегося наконец-то в руках кыргызстанцев.

Итак, середина мая 1993 года. Чтобы получить в руки новенькие хрустящие сомовые и тыйыновые купюры, кыргызстанцам предстояло пройти процедуру обмена. На сомы меняли советские рубли. Сегодня уже мало кто помнит, насколько та процедура оказалась кошмарной. Особенно для представителей организаций: в Бишкеке, к примеру, обменивать свою наличку им разрешили только в двух банках - Агропромбанке и Промстройбанке, размещавшихся тогда под одной крышей в здании возле столичной мэрии.

Двое суток в том здании царило страшное столпотворение. Сотрудники банков трудились в режиме ЧП - чрезвычайного положения - без сна и отдыха. В таком же режиме часами и сутками томились в очереди руководители и кассиры предприятий. Вот как в публикации "Обменная лихорадка" описывала тогда весь тот кошмар газета "Дело №…". Публикация посвящалась тем, кто ЧП организовал:

"Главный итог обмена денежных знаков уже известен - это демонстративное неуважение к человеческой личности, столь характерное для эпохи развитого социализма… В угоду государственным интересам о людях привычно не подумали. Более того - их же и выставили причиной всех организационных неувязок. Руководители банков сетовали: вот, мол, и люди слишком долго решали, менять рубли на сомы или нет, и деньги, которые принесли на обмен, наверное, в переходах в шляпу собирали - все мелочь: рубли да трояки. Так оно, возможно, и было, но ведь плохому танцору потому-то всегда и мешает известная часть тела, что он плохой.

Разве не могли банки, хорошо зная свою клиентуру, составить четкие графики обмена, поставить наконец необходимое количество стульев для ожидающих, обеспечить их, уставших от бюрократической бестолковщины и вокзальной неразберихи, хотя бы простейшим буфетом? Разве нельзя было заранее укомплектовать бригады кассиров для пересчета купюр, снабдить их нормальной оргтехникой, которая, кстати, постоянно выходила из строя?"

"В общем, - заключала наша газета, - правительство погнало нас в сомовую зону до боли знакомыми методами военного коммунизма. А что если и жить заставит в бесконечном ожидании светлого будущего? Хотя чего еще можно ждать от тех, кто даже денежную реформу начал со столь очевидной демонстрации организационного бессилия и неуважения к простому труженику?"

Слова относительно бесконечного ожидания светлого будущего во многом оказались провидческими.

Вернемся, впрочем, в эпицентр обменной лихорадки - в банковское здание возле мэрии. Последние клиенты - кассиры предприятий - покидали это здание уже под утро субботы. Родные коллективы с нетерпением их ждали накануне, в пятницу, но так и не дождались. Единственное, что грело вконец измотанных кассиров, так это заметно полегчавшие сумки - сомовая ноша оказалась значительно легче рублевой.

А кому-то и сумки не понадобились. Представитель газеты "Дело №…" вернулся в редакцию с… двумя сотнями сомов. Первая зарплата, которую получили в национальной валюте сотрудники редакции, составляла в среднем 20 сомов. И этому были рады!


15 мая 1993 года - та суббота, первый день хождения нацвалюты, для большинства жителей Бишкека стала "черной": во всех магазинах без исключения продукты и прочие товары продавали только за сомы и тыйыны. А народ обменять рубли на нацвалюту не поспешил - в надежде на базар. Но и на базаре по причине строгого милицейского и административного контроля торговцы требовали сомы. Нашлись, разумеется, ушлые ребята, продававшие из-под полы несчастным безсомовым гражданам нацвалюту по грабительскому курсу - 250, а то и 500 рублей на 1 сом (официальный курс составлял 200 рублей за 1 сом).

Еще одной непредвиденной неожиданностью введения нацвалюты стал резкий скачок цен на продукты. Листаем пожелтевшие от времени страницы газеты "Дело №…" и обнаруживаем такие цифры: батон хлеба - 22 тыйына, литр молока - 56 тыйынов, килограмм сметаны - 3 сома 30 тыйынов, литр растительного масла - 2 сома 76 тыйынов, кило вареной колбасы - от 2 сомов 11 тыйынов до 2 сомов 67 тыйынов, кило сахара - 1 сом 48 тыйынов.

Вам сейчас смешно от таких цен? Но тогда, в мае 1993-го, минимальный уровень зарплаты в республике после денежной реформы остался прежним - 3 тысячи 200 рублей (в пересчете на нацвалюту - всего лишь 16 сомов). В Минэкономики же наших журналистов тогда "обрадовали": речи о повышении этого минимума даже не идет!

В те дни в редакции нашей газеты ежедневно раздавалось по несколько телефонных звонков от граждан, рассказывающих истории, подобные вот этой.

В семье сотрудника одного из бишкекских учреждений (как и в сотнях, тысячах других семей) не было ни одного тыйына, бухгалтерия задерживала обмен денег. Над семьей нависла реальная угроза голода. И 17-летний сын решился: дабы подзаработать чуть-чуть нацвалюты на хлеб, вынес на базарчик свой нехитрый товар - футболку и флакон шампуня. Вскоре подошел покупатель, долго приценивался, наконец вывернул карманы и взмолился: "Понимаешь, парень, нет ни одного сома. Ну продай за рубли!" И предложил такую кругленькую сумму, что парнишка дрогнул. А покупатель, взяв товар, тут же вынул из кармана красную "корочку" и обвинил пацана в саботаже денежной реформы. "Товар получишь в Октябрьском РОВД, - заявил он. - После того, как уплатишь штраф - 50 сомов". И удалился. Перепуганный парень тоже поспешил убраться от греха подальше, не помышляя ни о каких визитах в милицию.

"Происходит что-то, напоминающее то ли мародерство солдат в захваченном городе, то ли просто налет гангстеров, - писала в те дни наша газета. - На улицах, в киосках и на базарчиках работники милиции (в форме и без оной) весело и азартно потрошат местных и приезжих торговцев. Продаваемый за рубли товар отбирается (нередко придирчиво выбирается понравившаяся вещь), тут же на месте "взимается штраф".

К слову говоря, 10 мая 1993 года Комитет по введению нацвалюты (была специально создана такая организация, обладавшая огромными, почти чрезвычайными полномочиями) в самом деле издал постановление №3, согласно которому милиция привлекалась в помощь рабочим комиссиям по контролю за соблюдением правил торговли - то есть торговли только за сомы и тыйыны. И милиции в самом деле дали право изымать товары у торговцев, игнорирующих нацвалюту. Но - только с составлением протокола! Охотники же за рублевым товаром "бумажной волокитой" себя частенько не обременяли.

"Замечено: любая, носящая запретительный характер государственная кампания (будь то борьба с хлебными спекулянтами или нынешняя денежная реформа) всегда служит хорошим поводом для всплеска активности лихоимцев в погонах, открывает перед ними возможность продуктивно "поработать" на свой карман. Такое вот золотое да урожайное время наступило для них и сейчас. А также - для мошенников, действующих под видом служителей закона", - резюмировала наша газета.

Через месяц после введения в обращение в Кыргызстане национальной валюты - в середине июня 1993 года - газета "Дело №…" опубликовала результаты социологического опроса населения республики о том, как оно относится к денежной реформе. Итоги опроса получились очень любопытными. Но о них - как и о других событиях и явлениях 25-летней давности - мы расскажем в следующей публикации.