150 лет назад российские войска за несколько дней одержали две фантастические победы в Средней Азии

Святослав Князев

Во второй половине XIX века, стремясь не допустить британской экспансии в центральную часть Евразии и обезопасить своих подданных от набегов кочевников, Россия начала активно продвигаться в Среднюю Азию.

Особенно сложно складывались отношения у Санкт-Петербурга с Бухарой. Эмир Музаффар был уверен в своих силах, и поэтому требовал от России отдать ему часть своей территории, оскорблял российских дипломатов, отбирал имущество у русских купцов и направлял на российские земли вооруженные банды. Продолжаться до бесконечности так не могло.

Уже 20 мая 1866 году генерал Дмитрий Романовский, руководивший 2-тысячным отрядом, разгромил 40-тысячные войска Бухарского Эмира возле урочища Ирджар. А в октябре того же года российские солдаты взяли крепость Ура-Тюбе. То, что у Ирджара армия бежала, оставив русским свою артиллерию и личный шатер эмира, стало для бухарского правителя настоящим позором. Это вызвало в Бухаре политический кризис, и эмиру были срочно нужны военные победы.

Он отправлял своих всадников на занятые русскими территории и продолжал беспокоить набегами отряды российской армии. Предложенные ему мирные переговоры "спускал на тормозах". Безнаказанность породила бы у него уверенность в своих силах и подтолкнула бы его на еще более радикальные шаги. Поэтому в мае 1868 года отряд из 3500 российских военных - 25 рот пехоты и 7 сотен казаков при 16 орудиях - двинулся в сторону Самарканда. Руководил походом в целом командующий войсками Туркестанского военного округа генерал Константин фон Кауфман.

Бухарцы перекрыли переправу через реку Зарявшан и даже не захотели вступать с российским командованием в переговоры, однако после первой же русской штыковой атаки бежали с позицией, побросав личное оружие и артиллерию. Оставшийся без прикрытия Самарканд поспешил сдаться представителям "белого царя".

Кауфман отправил несколько небольших отрядов для наведения порядка в округе, оставил четыре роты пехоты и одну роту саперов с раненными и больными в Самарканде (гарнизон города вместе с находящимися на излечении составил 685 человек), а основные силы корпуса повел в сторону Бухары.

Бухарцы тем временем решили нанести неожиданные удар по российским войскам сразу с двух сторон - перехватить на марше основные силы Кауфмана и вырезать гарнизон Самарканда.

В основном российской отряде насчитывалось около 2 тысяч человек - 1700 человек пехоты и 3 сотни казаков при 14 пушках. Между Самаркандом и Бухарой, на Зерабулакских высотах собралось бухарское войско численность порядка 35 тысяч человек. Ситуация осложнялась тем, что эта местность была плохо известна российским военным - не было точно данных ни о том, как проходит дорога на Бухару, ни о конфигурации самих высот. Тем не менее, российское командование решилось атаковать противника, превосходившего по численности в 15 раз.

Сражение началось рано утром 14 июня. Мощный артиллерийский удар и атака казаков привели в состояние паники пехоту левого фланга бухарцев, заставив ее обратиться в беспорядочное бегство. Но на правом фланге превосходящие силы пехоты и конницы противника смогли окружить отряд из 280 солдат 5-го батальона таким плотным кольцом, что их не было даже видно. Артиллеристы ничем не могли помочь своим товарищам - так как рисковали в случае открытия огня попасть по ним, но русские солдаты, в конце концов, справились и без посторонней помощи. Перейдя в штыковую атаку, они опрокинули бухарцев и прорвали окружение. Войска правого фланга бухарской армии также бежали. Уже через шесть часов боя основные силы эмирского войска стремительно покинули место сражения.

Потери российской армии в этом бою составили 63 человека, потери же бухарцев - до 10 тысяч (только в ходе атаки казаков на левый фланг расстались с жизнью около 1500 бухарских бойцов).

Тем временем самым угрожающим образом сложилась ситуация в Самарканде. Туда подошла часть сил бухарцев, и жители города сразу забыли о своих клятвах в верности России. Общие силы бухарской пехоты, кавалерии и вооруженных горожан, собравшихся под Самаркандом, составили около 65 тысяч человек - они превосходили по силе российский гарнизон (вместе с больными и раненными) примерно в 100 раз!

Российские офицеры прекрасно понимали, что им не удержать весь город. Поэтому они отвели войска и укрыли находившихся в Самарканде гражданских лиц в городской цитадели. Среди прочих русских в городе в это время находился и знаменитый художник-баталист Василий Верещагин.

14 июня бухарцы вместе с лояльными к ним жителями Самарканда ворвались в город, и пошли на приступ цитадели, пытаясь взобраться на ее стены, и выломать ведущие в нее двое ворот (Бухарские и Самаркандские). Нападающим удалось поджечь ворота, но дальше они не продвинулись - плотный ружейный огонь и штыковые атаки русских охладили их пыл. На следующий день бои продолжились. Командующий обороной Бухарских ворот подполковник Назаров демонстративно установил возле них свою кровать, и пообещал не покидать позицию даже во сне. Здесь же с винтовкой в руках сражался в рукопашном бою и Василий Верещагин. В случае прорыва врага в цитадель русских солдаты и офицеры были готовы отступить в городской дворец и взорвать там себя вместе с неприятелем, но этого не потребовалось. Ошеломленные сопротивлением россиян, бухарцы ослабили натиск. На шестой день боев стало известно о приближении основных сил российского корпуса. Бухарцы, которые не смогли справиться с 600 русскими солдатами, совсем не хотели встречаться с 2 тысячами, и спешно бежали из Самарканда. В наказание за предательство российское командование приказало только… сжечь городской базар.

За потрясающее мужество, проявленное при обороне Самарканда, художник Василий Верещагин был награжден высокой военной наградой - орденом Святого Георгия 4-го класса. Получив впоследствии множество наград за свое творчество, он, тем не менее, признавал и носил до самой своей гибели в ходе Русско-японской войны только этот "самаркандский" орден.

Спустя две недели после описанных событий Бухара заключила мир с Россией и признала свою вассальную зависимость от Санкт-Петербурга. А еще через пять лет она согласилась на установление российского протектората.

"Самаркандские Фермопилы" стали не просто выдающейся победой русского оружия. Они серьезнейшим образом содействовали защите южных рубежей России от стремительно растущей британской угрозы.