Казахстанский экспорт в Россию на 69 процентов осуществляется за рубли и только на 3 процента - за тенге. По импорту из России еще хуже: 73 процента в рублях и только 1 процент в тенге. Эти проценты и отражают статус тенге и наше равноправие.

Нам ли привыкать к неожиданным - в сторону снижения стоимости, конечно - колебаниям курса национальной валюты. Вот и сейчас: если почти всю весну тенге приучал нас к стоимости ниже 330 за доллар, то с подъемом летних температур курс стал медленно, но упорно сползать вниз. В июль мы вошли по курсу 342, а сейчас жара нацелилась размягчать наши деньги уже до значений 345 за доллар и далее. Не привыкать и получать убедительные разъяснения, почему тенге понесло именно в это время, именно так и именно в эту сторону, особенно если пояснения идут задним числом.

Так, председатель Национального банка на специальных брифингах вовремя, верно и понятно разъяснил: происходит ослабление валют развивающихся стран, а Казахстан тоже развивающаяся страна. Тенге будет подвержен некой волатильности в зависимости от внешних факторов. Это нормальное явление, к этому надо привыкать, и в Нацбанке никаких оснований для беспокойства не видят - вот сжато объяснительно-успокоительная суть.

Правда, накануне Ассоциация финансистов Казахстана распространила информацию о результатах июньского опроса экспертов крупных финансовых и страховых организаций - ни один из опрашиваемых не смог предугадать резкого ослабления национальной валюты. Прогнозы экспертов не превышали 333 тенге за доллар к концу июня, когда на деле он достиг почти 342.

Да и, если честно, спроси меня, я бы тоже не угадал с прогнозом на понижение тенге, потому что все так называемые фундаментальные факторы типа растущих цен на нефть и состояния платежного баланса указывают, скорее, на ситуативное укрепление, а не на ослабление курса казахстанской валюты. Маленькая подсказка: курс рубля тоже, похоже, просел, тоже не вносит ясности. Давно не секрет, что казахстанская валюта элементарно повторяет эволюцию российской. Но тогда при чем тут все другие экспертные умствования о множестве влияющих на тенге мировых и собственных рыночных параметров?

Скажу больше: ближайшей судьбы тенге не знает даже ответственный за национальную валюту председатель Национального банка Данияр АКИШЕВ. К примеру, месяц назад на заседании правительства он с удовлетворением докладывал, что годовая инфляция в мае замедлилась до 6,2% по сравнению с 7,1% на конец предыдущего года, улучшились и инфляционные ожидания: по результатам опроса населения в мае количественная оценка ожидаемой на год вперед инфляции находилась на уровне 6%, снизившись со значения 7,1% в начале года, и замедление инфляционных процессов является важным условием понижения базовой ставки, которая снижалась с начала года четыре раза - с 10,25 до 9%.

И еще: месяц назад в одном из интервью Акишев формулировал, что основной целью финансового регулятора является постепенное снижение инфляции до 4% в среднесрочном периоде. Тем самым, дескать, обеспечиваются условия для устойчивого долгосрочного роста. Фактор низкой и предсказуемой инфляции вкупе со структурными реформами и мерами государственной отраслевой поддержки позволит заметно диверсифицировать экономику страны и значительно снизить ее зависимость от внешних условий.

Прошел месяц… И все доклады надо разворачивать другим боком, обосновывая, почему инфляция теперь усилится и почему приходится думать не о дальнейшем снижении, а о повышении базовой стоимости денег. И вообще, тенге подвержен волатильности, и к этому надо привыкать - вот и весь сказ от национального регулятора. Но тогда надо окончательно свыкнуться и с тем, что любые сколько-нибудь долгосрочные намерения-обещания правительства и Национального банка, те же дедолларизация и индустриализация или объявленная президентом ипотека "7-20-25" подвержены перечеркивающей их волатильности.

Остается успокоить читателя и настроить на философский лад: оснований для ощутимо крупной девальвации пока действительно нет, а по мелочи сырьевики и банкиры так и будут потихоньку опускать национальную валюту - в этом политико-экономическом цикле противоядие такому плавающему курсу не выработано.

Может быть, правительство России незаметненько на фоне чемпионата мира и повышения пенсионного возраста, понижая рубль, решает свои финансовые проблемы, а наши просто повторяют? Тоже объяснение не хуже других.

С тем только уточнением, что собственно монетарные власти в свободное плавание курсов и тенге, и рубля как бы не вмешиваются и все решает сам рынок. Точнее, некий набор финансовых игроков на валютной бирже помощнее в России и совсем жидкий у нас, устанавливающих под свой интерес равновесный курс местных денег. А то, что этот интерес даже случайно не может совпадать с интересом не экспортно-сырьевой части экономики и с коренными социальными интересами населения - такой вопрос не принято поднимать в приличном экспертном сообществе. Пока.

Кстати, о движении тенге в российском фарватере. Вот приведенные тем же Данияром Акишевым любопытнейшие данные: по итогам 2017 года доля платежей из России в Казахстан в рублях составила 69%, долларах - 27%, евро - 1%, тенге - 3%, прочих валютах - 0,1%. Из Казахстана в Россию в рублях - 73%, долларах - 22%, евро - 4%, тенге -1%.

Вот эти три процента участия национальной валюты в продаже казахстанской продукции россиянам и один процент в расчетах за российскую продукцию есть объективная мера того, насколько Нацио­нальный банк смог обеспечить надежность и внешний авторитет тенге, а правительство - уважение и равноправие в платежных отношениях. Неудивительно, что тенге просто плывет вслед за рублем.

Петр СВОИК