Где родился, там и пригодился. Кто в конце концов выиграл от "казахизации", -

Немецкие экономисты Ира Ганг и Ахим Шмиллен, авторы статьи в журнале Journal of Comparative Economics попытались подсчитать, кто на самом деле выиграл от "казахизации", а кто – проиграл. Выводы оказались весьма неожиданными.

Как известно, во многих странах проводится политика, нацеленная на улучшение социально-экономического положения групп, которые ранее угнетались или были дискриминированы. В США это "позитивная дискриминация" афроамериканцев, в Индии – "резервирование" мест для неприкасаемых и низших каст, в ЮАР – "экономическое усиление черного населения". Характер и действенность такой политики в постсоветских странах изучены очень плохо – по крайней мере, ее экономические последствия.

Подобные меры в странах СНГ обычно проводятся или под флагом дерусификации и борьбы с господством русского языка, или в процессе смены элит на национально ориентированные и менее "советские". Яркий пример такой стратегии являют собой Грузия, страны Прибалтики, а в последние годы и Украина.

Ситуацию в Казахстане в этом смысле нельзя назвать однозначной. В 1990-2000-е годы многие русские, а также представители других этнических меньшинств (немцы, евреи) выехали из страны. Правительство, с одной стороны, начало активно поддерживать казахский язык, национальные традиции, запустило программу по поощрению репатриации казахов (оралманов). С другой стороны, такого рода "казахизация" и позитивная дискриминация в пользу казахов не декларируется на официальном уровне. Да и сама национальная политика в стране носит куда менее жесткий характер, чем в Прибалтике или на Украине.

Хочешь жить - умей учиться

Немецкие экономисты попытались выяснить, какие результаты принесли попытки властей Казахстана избавить титульную нацию от тяжкого наследия прошлого – в частности, от последствий многолетнего пребывания в подчиненном положении. В первую речь тут идет об экономической стороне дела. Авторы вышеупомянутой статьи задались целью определить изменения, произошедшие в экономическом положении русских и казахов с 1991 года.

В своих расчетах ученые опирались на Kazakhstan Migration and Remittances Survey (KMRS) – "Казахстанское исследование по миграции и денежным переводам". Этот масштабный опрос был проведен в 2010 году в четырех крупных городах страны – Алма-Ате, Астане, Караганде и Павлодаре. Всего было опрошено 2227 человек; респонденты отвечали на вопросы о нынешней и прошлой работе, о доходах самих респондентов и членов их семей. Данные собирались только по двум этническим группам – русским (45,5%) и казахам (38,9% от общего числа опрошенных).

Астана. Фото Ninaras с сайта Wikipedia.org

Данные по доходам 1991 года были представлены в советских рублях, 2001 и 2010 годов – в казахстанские тенге. Собиралась также информация о месте и количестве часов работы.

Для простоты анализа трудовой деятельности исследователи свели ее к десяти основным типам занятости – управленцы, профессионалы, технические сотрудники, канцелярские работники, работники сферы продаж и услуг, сельскохозяйственные рабочие, промышленные рабочие, высококвалифицированные рабочие, низкоквалифицированные рабочие и сотрудники вооруженных сил. Расположились эти десять типов в шести главных секторах экономики: сельское хозяйство, горное дело, промышленность, коммунальные службы, строительство, сфера услуг. Кроме того, учитывались данные о составе семьи, нетрудовых доходах, образовании – и, наконец, пол и возраст.

KMRS не является в строгом смысле лонгитюдом, то есть долгосрочным исследованием, которое проводится несколько раз с большими временными интервалами. Однако исследователям оно показалось единственной возможностью получить данные по занятости и доходам на заре независимости страны, в конце девяностых и конце "нулевых". Ради этой цели в KMRS используется выборка "ветеранов" труда – то есть тех, кто работал и в 1991-м, и в 2010-м году. Кроме того, для повышения информативности исследования учитывались данные по 155 русским, выехавшим в Россию из Казахстана. Эта информация взята из так называемой 19-й волны Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ.

Необходимо отметить, что в первичных данных поражают сразу несколько фактов.

В 1991 году казахи в среднем зарабатывали больше русских, в 2000 году эта разница стерлась, а к 2010 году средний заработок русских стал выше, чем у казахов: 62,065 тенге против 57,927 соответственно. Показатель этот заметно выше статистической погрешности.

Хотя в 1991 году казахи зарабатывали больше русских, но уровень занятости среди русских был выше. К 2001 году этот показатель сравнялся, а в 2010 году безработных среди русских стало больше, чем среди казахов. Следует отметить, что русские в Казахстане меньше представлены в госсекторе, чем казахи (соответственно, 32,9% против 42,8%). Кроме того, русских меньше и в вооруженных силах (0,8% против 4,9%). Однако они чаще работают в сфере коммунального хозяйства (9,2% против 4,3%). Последнее вполне ожидаемо – возможно, сказывается типичная для Центральной Азии склонность русских к техническим специальностям.

Высшее образование сейчас в большей степени прерогатива казахов, чем русских (40,8% против 28,5%). Наконец, что касается различий между русскими в России и Казахстане, то доля работающих практически не отличается, но первые в среднем моложе, лучше образованы и больше зарабатывают.

Исследователи выяснили, что и у казахов, и у русских лучше зарабатывают самозанятые, и с возрастом их заработки растут. Как и ожидалось, заработки у мужчин выше, чем у женщин, причем для казахов гендерный разрыв в оплате труда составил 18,5%, а для русских – 36,5%.

Празднование Дня единства народов Казахстана. Фото с сайта Shymkent.gov.kz

Казахи с высшим образованием получают в среднем на 39,9% больше, чем без него, русские – на 66%. При этом разница в зарплате между высокообразованными и среднеобразованными не зависит от типа работы – это относится и к менеджерам, и к рабочим, и к любым другим социальным слоям.

Если говорить о сферах занятости, то больше всего зарабатывают русские, занятые в горнорудной промышленности и строительстве. Определенное значение имеет и столичный статус: средний заработок выше всего у казахов, работающих в Астане. Для русских он примерно одинаковый в Астане и Алма-Ате, но значительно ниже в Караганде и Павлодаре.

Почему казахи получают меньше

Возникает вопрос, с чем связаны эти феномены – прежде всего, рост доходов русских относительно доходов казахов? Кажется странным, что рост этот существует, несмотря на политику "казахизации". Для ответа на этот вопрос экономисты применили так называемое разбиение Оахаки (Oaxaca decomposition). Этот метод выявляет дискриминацию в оплате труда. Он сравнивает зависимость зарплаты двух групп работников от одних и тех же объективных характеристик.

Очевидно, что казахи в большей степени обладают социально-демографическими характеристиками, приносящими выгоду на рынке труда. К таким характеристикам прежде всего относится образование, место жительства, занятость на должностях, требующих высокой квалификации. Однако отдача от этих характеристик, выраженная в доходах, для русских оказывается выше! С формальной точки зрения к 2010 году "казахизация" принесла свои плоды: например, среди казахов стало меньше малообразованных людей, занятых в сельском хозяйстве. Но, как ни странно, на доходы казахов по сравнению с доходами русских это повлияло отрицательно.

Впрочем, авторы исследования допускают, что дело не в "казахизации". Причиной высоких доходов русских может быть их традиционно господствующее, элитное положение в Центральной Азии. Оно было при советской власти, возможно, не исчезло и сейчас. Если следовать этой логике, то без "казахизации" зарплаты у русских были бы еще выше.

Однако эта версия не выдерживает критики. Дело в том, что и в 1991, и 2001-м годах русские зарабатывали меньше, чем казахи. Очевидно, что и миграция русских тут не при чем: даже те из них, кто остался в стране, зарабатывали меньше казахов в 1991 и 2001 годах, но больше – в 2010. По мнению экономистов, причина этого феномена заключена именно в "казахизации": она помогла титульной этнической группе, выдвинув ее представителей на более высокие должности и резко повысив их уровень образования. Но одновременно "казахизация" заставила русских искать такие места работы, где они к 2010 году стали получать больше, чем казахи.

Экономисты проверили свои выводы с помощью различных статистических манипуляций. Они убирали резко отклоняющиеся значения (людей с очень большими и очень маленькими доходами); убирали "эффект Астаны" (новой столицы и главного города для казахов). Наконец, они приняли во внимание нетрудовые доходы, легальные и не очень – но даже с учетом этого фактора разрыв между русскими и казахами сохранялся. Таким образом, можно сказать, что первоначальные выводы остались в силе.

Тем не менее, авторы признают некоторую уязвимость своих результатов в двух аспектах. Во-первых, если бы была реальная возможность провести аналогичный KMRS опрос в 1991 году и проследить карьеру и миграционные маршруты всех его участников, результаты могли быть иными. Во-вторых, исследователи оценивали только уровень зарплат, тогда как преимущества работы не ограничиваются деньгами – важны и такие вещи, как льготы, взятки, фактор престижа, легкость или сложность работы; гарантия занятости и социальный пакет тоже могут играть важную, иногда даже первостепенную роль.

Однако главный вывод остается обоснованным и четким: политика "казахизации" (десоветизации) в Казахстане оказалась успешной лишь наполовину. За 20 лет независимости казахи потеснили русских в армии, госсекторе, а также вышли вперед по доступу к высшему образованию. Но при этом, как утверждают экономисты, "казахизация" побудила русских войти в те сферы занятости, где они к 2010 году стали получать больше, чем казахи. Это, конечно же, заставляет задуматься, достигла ли "казахизация" своих целей. Впрочем, последние, в отличие от целей той же позитивной дискриминации афроамериканцев в США, вполне могут быть не экономическими (повышение социально-экономического статуса титульного населения), а исключительно культурными и политическими.

Артем Космарский
18 авг. 18