Проблема сепаратизма в Китае остается острой: на северо-востоке уйгуры, в горах Тибет, за проливом Тайвань. Но даже на этом фоне "гонконгский национализм" выглядит особо опасной провокацией. Парадоксально, но со сторонниками отделения Гонконга от КНР китайские власти долгое время как-то мирились. Теперь их терпение лопнуло, и вот почему.
Национальная партия Гонконга, созданная активистом Энди Чаном, просуществовала всего два года, но успела войти в историю. А именно – стала первой местной партией, запрещенной после того, как бывшая британская колония вернулась в состав Китая.

Данное событие было подано мировыми СМИ как неслыханное нарушение прав человека и свободы слова, а официальные представители США, Британии и Евросоюза выразили "глубокую озабоченность". Однако этот шум не совсем верно отражает масштаб и суть проблемы. Как это ни парадоксально, истинно демократические процессы начались в Гонконге только после его освобождения от колониального статуса. Прежде эта территория управлялась губернатором, назначавшимся британской королевой. Сегодня глава Гонконга – это выборная должность.

Лишь с 1997 года гонконгцы стали избирать представителей в законодательный совет – высший орган власти города. Под управлением китайских коммунистов в Гонконге стали появляться разнообразные политические партии, в том числе и радикально оппозиционные. Так, в апреле 2016-го об учреждении собственной политической силы объявил один из лидеров "революции зонтиков" Джошуа Вонг. Его Demosisto откровенно симпатизирует идеям независимости от Пекина, однако репрессиям не подвергается. Практически одновременно с Вонгом о создании своей партии объявил и Энди Чан.
На фоне традиционных политических тяжеловесов официально не зарегистрированная Национальная партия Гонконга смотрится, мягко говоря, скромно. Сам Чан численность своей организации не раскрывает, более того, заявляет, что в целях конспирации партийцы вообще не встречаются в реальной жизни, проводя собрания по интернету. Со своей стороны полиция оценивает число его сторонников в цифру от 10 до 100 человек. И это в городе, чье население составляет больше семи миллионов человек.

Неудивительно: 27-летний выпускник Гонконгского политехнического университета Энди Чан не обладает харизмой Джошуа Вонга. И, судя по всему, трезво оценивает уровень своей поддержки в массах. В 2016-м он сообщил, что будет избираться в законодательный совет, но впоследствии объявил, что всех кандидатов заставляют подписать некую бумагу, гарантирующую, что они не будут агитировать за независимость от КНР. По версии Чана, он отказался подписать это заявление, ввиду чего власти не допустили его к выборам. Но скептики полагают, что Чан просто "слился" – попади он на выборы, его никто бы не поддержал.

В биографии Чана, в отличие от биографии Вонга, с 13 лет протестовавшего против всего, что происходит в родном городе, ярких моментов нет. Окончив Политех, он так и не смог найти постоянную работу, довольствуясь подработками в качестве квартирного дизайнера. Его интервью американским и британским СМИ расплывчаты и неинтересны. В ярких протестных акциях он тоже замечен не был, и единственное, чем запомнился в городе, – раздачей листовок с требованием к материковым китайцам "убираться прочь из Гонконга".

Чан спекулирует на традиционном ресентименте местных жителей по отношению к выходцам из КНР. Когда-то гонконгцы ощущали себя "первым сортом" в сравнении с "материковыми" китайцами. Они были на порядок богаче и образованнее, позиционировали себя как подданные Британской короны. Однако в 1997-м Британия закрыла границы для обладателей гонконгских паспортов. Местный средний класс не смог эмигрировать и остался "изнывать под гнетом Пекина".

В последние 10 лет по самооценке гонконгцев был нанесен еще более страшный удар. Стремительно выросший средний класс Китая хлынул в город – учиться, вести бизнес, ходить по магазинам, скупать недвижимость, развлекаться на выходных. И выяснилось, что "материковые" китайцы зачастую богаче большинства коренных жителей Гонконга. Они скупают самую дорогую ювелирку, швыряются деньгами в ночных клубах и казино Макао, агрессивно ведут бизнес и вытесняют местных с рынка. А покупая квартиры и апартаменты, умудрились взвинтить цены на недвижимость, хотя она и так считалась одной из наиболее дорогих во всем мире.
Как следствие, местные серьезно раздражены "понаехавшими". Они ворчат про их громкие голоса и плохие манеры, снимают про них смешные видеоролики, а при случае не прочь подискриминировать "материковых" студентов, туристов и бизнесменов.

Эту-то мещанскую зависть и разжигает Энди Чан. Его "Национальная партия", по сути, натравливает друг на друга две части одной нации.
Еще одна "фишка" Чана – публичные призывы к отделению Гонконга от Китая. Этим он выделяется даже на фоне "демократической оппозиции" города, тоже склонной к сепаратизму, но выражающей свои идеи гораздо аккуратнее. Разумеется, намеки на сецессию крайне раздражают Пекин, но особенно сильно – в последние годы. В 2016-м местный активист Эдвард Люнг получил шесть лет тюрьмы за призывы к независимости города. А год спустя, выступая в Гонконге по случаю 20-летнего юбилея присоединения региона к КНР, председатель Си Цзиньпин специально отметил сепаратизм как "красную черту" для политических деятелей.

Оппозиция учла требования китайского лидера. Сегодня ее протесты связаны в основном с локальными вопросами – процедурой выборов, экологическими проблемами, свободой прессы. И только Чан во всеуслышание призывает к независимости Гонконга вплоть до упоминаний о "вооруженной революции".
Провокации Чана и мутный характер его партии вызвали подозрения даже среди "демократической оппозиции". Большинство активистов, опрошенных репортерами журнала Time, полагают, что никакой партии у Чана вообще нет, а его самого называют провокатором, специально засланным властями, чтобы скомпрометировать легальную протестную активность.

История, приключившаяся с Чаном минувшим летом, эти подозрения отчасти подтвердила. В июле полиция Гонконга официально предупредила лидера Национальной партии о возможном запрете его организации за призывы к нарушению территориальной целостности КНР. У Чана был шанс затаиться и переждать неприятности. Вместо этого он запланировал выступление в Клубе иностранных журналистов Гонконга. Этот Клуб – наследие колониальной эпохи, где собираются представители ведущих СМИ и местная либеральная интеллигенция. В своей речи Чан планировал призывать к независимости от КНР, и власти дали ему понять, что не желают подобного выступления.
В час икс под окнами клуба собрались протестующие – часть из них поддерживала Чана, часть выступала за Гонконг в составе КНР. Чан все-таки решил выступать, тем более что его лично поддержал бывший британский губернатор Гонконга Крис Паттен. В итоге речь произвела сильное впечатление даже на иностранных корреспондентов.

Для начала Чан сравнил прошлое и настоящее Гонконга: "Отважусь сказать, что никогда до 1997 года мы не жили под таким чудовищным колониальным гнетом, как сегодня".
Потом сообщил, что политика Пекина опустошила и разорила Гонконг: "Печально, но мы – нация, аннексированная и разрушенная Китаем. Призыв к независимости Гонконга – это протест против колониального вторжения".
Наконец, он назвал китайский народ "угрозой всем свободным людям мира".
Столь специфический "национализм" Энди Чана действительно впечатляет. По нему получается, что ханьцы, проживающие в Гонконге, – это совершенно отдельный народ по отношению к ханьцам, проживающим в нескольких километрах от города.

Средство борьбы с китайскими "оккупантами" гонконгский националист тоже предложил нестандартное. А именно – обратился к президенту США Дональду Трампу с просьбой наложить экономические санкции не только на КНР, но и на Гонконг.
Дело в том, что между Гонконгом и США заключено особое соглашение об экономической деятельности, так что американо-китайская торговая война города пока что не коснулась. Энди Чан решил исправить это положение, рискуя многомиллиардными оборотами компаний, зарегистрированных в Гонконге.
После этого судьбоносного выступления на Чана ополчились буквально все, а деловые круги пришли в ярость. Газета South China Morning Post – рупор большого бизнеса Гонконга – вышла с передовицей, в которой Чана называли "врагом народа номер один". Это издание не очень-то расположено к официальному Пекину, но Чан покусился на святое – на прибыли гонконгских бизнесменов.

Речь Чана отчетливо показала, что любая попытка отделения Гонконга от КНР грозит городу разорением. В этом смысле он действительно сыграл провокационную роль: доведя до абсурда повестку местной оппозиции, сплотил против идеи сепаратизма практически весь город – от мелких бизнесменов до владельцев ТНК.

Отреагировали и власти. Национальной партии Гонконга инкриминировали сепаратизм, разжигание ненависти и призывы к вооруженному восстанию, после чего наконец-то запретили. А Энди Чан задумался о переезде в Тайвань. Комментариев прессе он пока не дает.

Виктория Никифорова, 26 сентября 18