Европа сама себя оскверняет, не уважает своего христианского происхождения и утратила надежду на будущее, считает польский публицист. К такому выводу он пришел после недавнего посещения Страсбурга. Этот древний город, который в прошлом называли "городом тысячи церквей", превратился в город мечетей, констатирует он. И задается вопросом: понимаем ли это мы, и понимают ли это наши политики?

Niedziela (Польша): Страсбург - символ исламизации Европы
Влодзимеж Рендзех (Włodzimierz Rędzioch)

В первый раз я оказался в Страсбурге больше 40 лет назад, и тогда этот город произвел на меня огромное впечатление. Я чувствовал, что оказался в сердце как современной, так и исторической Европы. В древние времена на этом месте находилось кельтское поселение, потом - лагерь римских легионеров, после здесь было Франкское государство, а во времена Средневековья Страсбург стал свободным городом в Священной Римской империи и оставался им до того момента, пока в XVII веке его не присоединили к Франции.

В следующие века он переходил из французских в немецкие руки и обратно. В конце концов в 1944 году этот приграничный город на Рейне окончательно стал французским. После войны он превратился в символ немецко-французского примирения и объединения континента: здесь сейчас находятся штаб-квартира Совета Европы, Европейский суд по правам человека и одно из зданий Европарламента, которое считается визитной карточкой города.

Европа соборов

Сильнее всего в Страсбурге меня заворожил исторический центр, находящийся на Большом острове, с его величественным собором Нотр-Дам, который строили почти 200 лет сначала в романском, а позднее в готическом стиле. На протяжении многих веков он оставался самым высоким зданием в мире (высота одной из его башен - 142 метра). Собор украшают великолепные скульптуры и огромная "роза" - круглое витражное окно. Я провел много часов, наслаждаясь гармоничными линиями этого построенного из розового вогезского песчаника храма, размышляя о христианских корнях нашего континента и "Европе соборов", самым ярким символом которой можно назвать Страсбургский собор.

В этом храме бывал Робер Шуман (Robert Schuman), который родился в Люксембурге в семье французов из Лотарингии, принадлежавшей тогда Германии. В юности он получил немецкое образование, а когда после Первой мировой войны Лотарингия вернулась в состав Франции, включился во французскую политическую жизнь. Этот "человек приграничья" стал после Второй мировой войны одним из отцов-основателей объединенной Европы. Однако сегодняшний Европейский союз, отказавшись от своих христианских корней, о которых напоминает Страсбургский собор, предал идеи Шумана и его концепцию нашего континента, вымоленную в том числе в этом этот великолепном храме. Хуже того, Страсбург стал символом не только секуляризации Европы, но и ее исламизации. Создателям Евросоюза несколько десятилетий назад такое даже не пришло бы в голову.

Теракт в Страсбурге

11 декабря 2018 года примерно в 20 часов поблизости от знаменитой рождественской ярмарки в самом центре города началась стрельба. Террорист-исламист выбрал символичное место, зная, что туда перед Рождеством стекается огромное количество туристов. Стрелявшим оказался 29-летний Шериф Шекатт (Chérif Chekatt) - сын выходцев из Магриба, гражданин Франции. Его имя было занесено в базу лиц, которые могут представлять террористическую угрозу. Французская полиция обнаружила и застрелила Шекатта в двух километрах от центра города рядом с местом, где он жил.

Польские СМИ много рассказывали об этом теракте, поскольку в нем погиб поляк, давно живший в Страсбурге, но скоро эту тему забыли. Между тем проблемы, связанные с экстремистами, отнюдь не исчезли. Такие районы Страсбурга, как Кенигсхофен, где родился Шекатт, Мено или Кроненбург считаются "бастионами воинствующего исламизма в сердце Эльзаса". Местному градоначальнику-социалисту пришлось признать, что 10% всех французов, которых подозревают в симпатиях к исламистскому терроризму, живут в Страсбурге и его окрестностях. Отсюда в Сирию отправились множество боевиков "Исламского государства" (запрещенная в РФ организация - прим.ред.), именно здесь родился один из террористов, убивших 90 человек в театре "Батаклан".

Еще в 2000-м году четверо исламистов, входящих в салафитскую группировку (трое алжирцев и один француз алжирского происхождения) собирались устроить теракт в "христианском объекте" в Страсбурге. Они сняли на видео рождественскую ярмарку и собор, делая при этом недвусмысленные комментарии: "Это собор врагов бога", "Это враги бога, они танцуют и кажутся счастливыми, но по божьей воле попадут в ад". Запись попала в руки полиции, теракт удалось предотвратить, но стало ясно, какое большое значение при выборе целей исламисты придают христианским объектам-символам.

Были церкви, будут мечети

Город, который в прошлом называли "городом тысячи церквей", превратился в город мечетей. В Страсбурге и его ближайших окрестностях их уже 22. В первую очередь это центральная мечеть, построенная на деньги властей Марокко, Саудовской Аравии и Кувейта, которую проектировал архитектор Паоло Портогези (Paolo Portoghesi). Заместитель страсбургского мэра социалист Оливье Биц (Olivier Bitz) назвал ее "гордостью города".

Этого, однако, оказалось мало: руководство Страсбурга выдало разрешение на строительство супермечети, которое будут финансировать турки. Большая мечеть Султана Эйюпа с 44-метровыми минаретами и 28 куполами станет самым большим объектом такого рода в Европе. Строительные работы торжественно начали в 2017 году в присутствии турецкого вице-премьера Бекира Боздага (Bekir Bozdağ), посла Турции во Франции и местных чиновников. Появление гигантской мечети в "столице Европы" - это лишь один из элементов политики агрессивной исламизации нашего континента, которую проводит Турция под предводительством "султана" Реджепа Тайипа Эрдогана.

Мусульманский студенческий городок

Другой элемент политики исламизации - это амбициозный проект по созданию чего-то вроде "мусульманского студенческого городка", первого в Европе. Это Институт имени Юнуса Эмре, который дает студентам возможность изучать одновременно две программы: французскую и исламскую, которая действует в Турции. Проект финансирует Анкара. Она построит в районе Отпьер за 15 миллионов евро настоящий франко-турецкий комплекс. Контролирует весь процесс турецкое Управление по делам религии (его годовой бюджет превышает бюджет десяти других министерств вместе взятых), в ведении которого находится 250 мечетей в местах, где во Франции проживают турки.

Более того, турецкая диаспора создала в Страсбурге исламскую партию "Равенство и справедливость" - аналог Партии справедливости и развития Эрдогана. Такие политические образования претендуют на то, чтобы представлять интересы всех мусульман, стремясь дать турецким властям возможность оказывать влияние на политику в Европе. Под лозунгом "борьбы с исламофобией" все делается для того, чтобы продолжить процесс радикализации мусульманских кругов и продемонстрировать их особое место в западном обществе. Следует при этом напомнить, что в одной Франции живет более 600 тысяч турок.

"Политическая лаборатория" партии Эрдогана

Нужно подчеркнуть, что Страсбург - это город, к которому Эрдоган неравнодушен. Именно здесь с разрешения президента Франции Франсуа Олланда исламский лидер, избравший слоган "Одна нация, один флаг, одно государство", организовал в октябре 2015 года предвыборный митинг, на котором в присутствии 200 тысяч своих сторонников назвал Турцию "истинной защитницей цивилизации" и призвал бороться с "исламофобией". Неудивительно, что Мине Гюнбай (Mine Günbay), которая ранее отвечала в страсбургском городском совете за права женщин, решительно осудила превращение Страсбурга в "политическую лабораторию партии Эрдогана".

Понимают ли европейцы, что происходит в Европе?

Стоя у монументального собора Нотр-Дам и любуясь другими сакральными памятниками Страсбурга, я вспомнил горькие, но правдивые слова архиепископа Люка Равеля (Luc Ravel). Сын генерала и инженер, который вступил в монашескую конгрегацию регулярных каноников святого Виктора, он стал военным ординарием Франции, а в 2017 году был назначен архиепископом Страсбурга. Архиепископ Люк Равель сказал в интервью газете "Дернье нувель д"Эльзас", что мусульмане осознают, насколько они превосходят по плодовитости других французов, приветствующих аборты. Следовательно, они понимают, что "однажды все это будет принадлежать им", и называют такой процесс "великой заменой" - "grand remplacement".

Архиепископ Равель не боится называть вещи своими именами. Возможно поэтому его епископским девизом стала фраза "Но „да" будет слово ваше: „да", да"; "нет, нет"; а что сверх этого, то от лукавого". Напрашивается, однако, вопрос: понимаем ли мы, жители Европы, ассоциирующие себя с западной цивилизацией и христианской верой, что происходит на нашем континенте? И понимают ли это наши политики?