Вольфганг Ишингер как зеркало европейской несостоятельности

Владимир Павленко, 18 февраля 2019,

В Мюнхене прошла очередная, 55-я Международная конференция по безопасности. Самое общее впечатление: этот форум начинает себя изживать, о чем наглядно свидетельствует уровень представительства. Без президентов США, России, Франции, без китайского лидера что-то по-настоящему решить трудно, если не невозможно. Очень удачной кажется метафора одного из экспертов о том, что Мюнхену не стоит ждать новой речи, подобной выступлению Владимира Путина в 2007 году. Ибо та речь была обращена все-таки к партнерам, хоть и проблемным, а сегодня ни Запад Россию, ни Россия Запад в качестве партнеров не рассматривают, потому и смысл в таких разговорах с высокой трибуны "мюнхенского формата" утрачен. Показательно: представлявший Россию глава МИД Сергей Лавров ограничил своей выступление восемью минутами, по крайней мере шесть из которых он посвятил нереализованным возможностям строительства "общеевропейского дома" и состоянию российско-европейских отношений, то есть рассуждал в жанре не "как есть", а "как если бы". С одной стороны, несколько "напрягает" сама подобная постановка вопроса, обращенная к "перестроечной" логике. С другой стороны, очень важной, тем не менее, является констатация российским министром фундаментального отсутствия у Европы суверенитета в рамках "натоцентричности" и вытекающей из нее связки "ведущий - ведомый", в которой ЕС находится в положении последнего.

Отметив утрату Евросоюзом лидерства в региональной интеграции и выход на передний план целого ряда новых геополитических центров в АТР и интеграционных проектов в рамках ЕАЭС - Большого евразийского партнерства, ШОС, АСЕАН и китайской инициативы "Один пояс - один путь", Сергей Лавров выделил беспрецедентную динамику глобальных изменений. И призвал к соединению, а не противоборству проектов региональных интеграций в масштабах всей Евразии.

Обратила на себя внимание подчеркнутая осторожность российского министра, который максимально ушел от темы двухсторонних отношений нашей страны с мировыми лидерами, подчеркнув именно многосторонние подходы, вписаться в которые предложил Европе, "если ей это позволят". У этого подхода, как представляется, достаточно сложный подтекст. Россию не могут не "напрягать" военно-политические связи США и Европы в рамках НАТО, с одной стороны, и получившие развитие в прошедшем 2018 году экономические связи Старого Света с Китаем, с другой. Особенно в условиях антироссийских санкций. Поэтому вопрос "большой" евразийской интеграции, имеющей целью создание единого пространства с общими правилами игры от Атлантического до Тихого океана, рассматривается Москвой как продолжение традиционного "вертикального" вектора российской геополитики. И направлен он на прорыв любых обходящих нашу страну транзитных маршрутов, как с Запада на Восток, так и с Востока на Запад.

В целом сложилось впечатление, что в Москве очень четко поняли и приняли главные месседжи базового доклада, сделанного на конференции ее председателем Вольфгангом Ишингером, озаглавленного "Большая головоломка: кто будет собирать осколки?". И сосредоточились на основных "своих" вопросах, не углубляясь в общее состояние дел в мире и лишь вскользь, не детализируя, очертив односторонний характер курса, игнорирующего нормы ООН и ВТО, за которым вполне конкретно угадывались США. Поэтому чтобы лучше понять то, о чем говорил Сергей Лавров, следует обратиться к тексту доклада, который представляет собой как бы "лоскутное одеяло". И распадается на региональные эпизоды с самыми минимальными, кажущимися упрощениями, попытками сведения их в единый глобальный пазл. Да и собственно, глобального как такового в докладе Ишингера - минимум. Выделить можно лишь следующие, самые общие, тезисы:

- прежний либеральный миропорядок рухнул, контуры нового не просматриваются и непонятно, как он будет установлен - мирным путем "больших перестановок элементов существующего миропорядка" или с помощью "идеального шторма" резонансного совпадения ряда региональных кризисов;

- главное содержание современной эпохи - возвращение соперничества великих держав; в их список авторами доклада включены США, Россия и Китай, в то время как Европа признается застывшей в "полупозишн" дилеммы "стратегическая автономия или нестратегическая зависимость?";

- вместе с прежним миропорядком рушится, а частично уже рухнула глобальная система контроля над вооружениями; завязанная на российско-американский формат, ибо в условиях подъема Китая она уже не отвечает требованиям современности и не работает.

Теперь о том, какими аргументами авторы доклада подкрепляют эту реальность, которая, если принять ее близкой к действительности, помимо всего прочего еще и означает банкротство всей системы глобальных институтов в том виде, в котором они создавались в расчете на глобализацию и однополярный миропорядок.

Первое, чем Ишингер подкрепляет свои аналитические - нет, не выводы, а гипотезы - "китайский фактор", который, как следует из доклада, воспринимается болезненно не только Вашингтоном, но и европейскими столицами, то есть Западом в целом. "Стратегическое мышление в Китае все чаще исходит из того, что сверхдержава США пришла в состояние упадка и со временем откажется от своего мирового господства. Компартия считает, что история на стороне Китая, который возьмет верх". Внимание также обращается на все большую напористость КНР за рубежом и укрепление режима личной власти Си Цзиньпина во внутренней политике.

Рассматривая Китай в связке с Россией, в которую объединяют эти две "угрозы" ключевые стратегические концепции США, Ишингер обозначает, хотя четко и не формулирует, следующую дилемму, которая, видимо, не до конца еще осознана самим Западом. Россия, по его мнению, угрожает западному господству уже сейчас, за счет мощи своего ракетно-ядерного потенциала и региональной активности, в то время как Китай, существенно отстающий в этом компоненте от двух лидеров, свои угрозы создает в сфере экономики и технологий. Получается, что Россия как бы прикрывает своей военной мощью бросок Китая к экономическому лидерству, а Китай по сути предоставляет России "зонтик", смягчая западное давление на нее тем вызовом западному лидерству, который бросает уже сегодня. Москва и Пекин, действуя вдвоем, заставляют Запад распыляться, бить растопыренными пальцами, при этом опаздывая. Таким образом, логичные, с точки зрения доклада, представления Запада о том, что с Китаем нужно разбираться сейчас, пока он не вышел на пик мощи, а Россия "угаснет" сама, спотыкаются, если не разбиваются вдребезги, о российско-китайский союз. И каждая из сторон в нем "затыкает дыры" и "заносит хвосты" за двоих в своей сфере, что не дает Западу выстроить единую стратегию, уничтожив двух главных противников поодиночке.

Если принять эту логику Ишингера, то становятся понятным два следующих важных тезиса доклада, констатирующих:

продолжение гонки вооружений на фоне обещанных Дональдом Трампом переговоров с Владимиром Путиным и Си Цзиньпином о ее прекращении;
начало стратегического отступления США в Сирии, Афганистане (вывод войск) и на Корейском полуострове (прекращение совместных учений с Сеулом).
Именно с этим Ишингер связывает возникновение проблем в отношениях США с Европой; Трамп, по его мнению, отвергает идеологию глобализма, в то время как европейцы ее по-прежнему придерживаются. Если это принять, то получается, что у Китая, остающегося приверженцем глобализации, появляется куда больше точек соприкосновения с Европой, чем у США с их нарастающим геополитическим изоляционизмом и торговым протекционизмом. Но это же самое, судя по выступлению Сергея Лаврова, беспокоит и Россию, которая, несмотря на, мягко говоря, неочевидность последствий глобализации, продолжает в ее русле "разработку" пресловутого "европейского проекта". В пользу именно такого понимания действий Москвы Западом говорит и еще один тезис доклада: что Россия рассчитывает получить дивиденды от завершения ДРСМД на том, что США и Европа не найдут консенсуса в вопросе о новых "евроракетах".

Здесь явственно проявляется тот шок, от которого Европа не может отойти после прихода Трампа, как не получается у нее и выбора между обособлением Запада в границах евроатлантического региона и глобализмом. И именно чтобы разрешить эту дилемму, авторы доклада откровенно "мельчат", спуская американо-европейские отношения до раздробленного уровня двусторонних форматов США - другие страны Европы, а также относящейся к Западу не-Европы - Канады, Австралии, Южной Кореи, Японии. В их официальном подключении к "западному блоку" состоит надежда авторов доклада на сохранение этого блока. И это не только слова, если вспомнить как бы "позабытую" российским министром интеграционную инициативу нового "Транстихоокеанского партнерства", а также усиленного лоббирования Японией присоединения к нему Великобритании, которая сама тоже не против этого.

Здесь опять возникает коллизия адекватности западного анализа происходящего. Если принять за аксиому фактор противостояния глобализма и национальных государств, который в значительной мере формирует современную реальность, то этот анализ показывает, что "ось" глобализации пролегает через Пекин и европейские столицы. Но они, в свою очередь, не готовы к такому альянсу из-за позиции Вашингтона, приверженного деглобализации и протекционизму. А потенциальный альянс "деглобализаторов" - США и России - невозможен уже из-за их междоусобного конфликта. И поскольку на такие уж "фрагменты" ситуация все-таки пока еще не распадается, приходится признать ограниченность аналитического инструментария Ишингера и его коллег.

А что получается в действительности? В действительности полюсов у дилеммы "глобализация - деглобализация" не существует, а сама она при ближайшем рассмотрении превращается в запутанный клубок противоречивых интересов ведущих игроков, каждый из которых, похоже, в процессе этого сложного маневрирования готов к любому - абсолютно любому - альянсу, который априори окажется тактическим, по сиюминутным интересам. А стратегические альянсы в нынешней ситуации, скорее всего, вообще невозможны. Но ведь это, как учит исторический опыт, ни что иное, как классический предвоенный период, в котором каждый играет сам за себя. И как выглядит такой период в ракетно-ядерную эпоху? Выглядит он как "система единичного вето" в типологии мировых систем Мортона Каплана, где каждый из мировых центров обладает мощью, достаточной для обеспечения собственной безопасности в противостоянии и даже конфликте не только с любым другим центром, но и в одиночку с их альянсом. Это - борьба, а в крайнем приближении - война всех против всех. Об этом специалисты предупреждали заигравшихся политиков, которые рассчитывали "переобуть" мировой порядок "в воздухе" за счет глобализации и "многополярного мира". Но ни сами политики, ни стоящие за ними "концептуалы" интеллектуальных элит и "мозговых центров" предупреждений не послушали. Вот и звучат в докладе следующие, внешне парадоксальные, но обезоруживающие своей растерянной откровенностью посылки:

"В условиях многополярной геополитики практически невозможно заключать двусторонние сделки, устанавливающие паритет между двумя странами и одновременно устраняющие угрозы третьих стран. "Двусторонняя эпоха" контроля вооружений заканчивается. Но и многосторонние инструменты… тоже могут прекратить существование…";
"Если не считать экономическую взаимозависимость (подрываемую торговой войной. - В.П.), экономисты видят очень мало факторов, вынуждающих две страны (США и Китай. - В.П.) проявлять взаимную сдержанность";
"Период после окончания холодной войны завершился… Но непонятно, что за новый порядок появится на этом месте, удастся ли сохранить ключевые принципы старого порядка, или в мире возникнут соперничающие между собой порядки" (!).
Ну и в качестве "вишенки на торте" - заявленная дилемма между надеждами ЕС на прекращение стратегического отступления США, вызванного в том числе непоследовательностью Трампа, и пожеланием Европе "разработать долгосрочные стратегические концепции и выделить необходимые ресурсы, если Европа не хочет оставаться "театром серьезного стратегического соперничества" других действующих сил". Разве не понятно, что для Европы это что-то вроде приснопамятного выбора между "конституцией и севрюжиной с хреном" - первого очень хочется, но от второго ради первого не получается отказаться. Разве непонятно, что Европа этот выбор не осилит, скорее всего, никогда, по крайней мере при нынешних и похожих на них системных лидерах?

В перечисленных противоречиях базового доклада в Мюнхене тем не менее нельзя потерять две очень важные содержательные вещи, фактическое признание которых Западом дорогого стоит. Первое: факт геополитического треугольника США - Россия - Китай. И здесь следует дополнить, что в этом треугольнике проигрывает тот, против которого объединяются двое остальных. Поэтому столько взаимного недоверия и такая растерянность авторов доклада, положение которых усугубляет европейское происхождение. Впервые за долгие столетия европейские элиты не умозрительно, а на конкретной "матчасти" начинают постигать крайне неприятную для них истину. А именно: что Европа - геополитический статист, к самостоятельной игре не способный. Что она, выражаясь терминами "Великой шахматной доски" Бжезинского, не "ГДЛ" - геостратегическое действующее лицо, а "ГПЦ" - геополитический центр. То есть объект, а не субъект. Вторая вещь не менее показательна: признание того, что США и Китай мало что удерживает от крупного конфликта, и экономическая взаимозависимость - никакой не аргумент, разрушает привычную для Запада "экономоцентричность" мира. Оказывается, что не все золото, что блестит. Сказав это "А", неизбежно, рано или поздно, если успеют, произнесут и "Б": что впереди экономики - ценности. В случае с Западом - постхристианские антиценности. И что очевидный раскол Запада ставит под вопрос само его выживание как цивилизации.

Словом, важность содержания доклада в том, что этот примечательный документ нашей непростой эпохи - своего рода избавление от иллюзий, когда вокруг трещат и рушатся столпы, на которых коллективное сознание западных элит держалось десятилетиями.

Ну и что очень важного констатировано в докладе в отношении России - мимо этого пройти никак нельзя. "Разворачивающееся геополитическое соперничество между Россией и Западом сильнее всего отражается на "странах посередине", таких как Армения, Азербайджан, Белоруссия, Грузия, Молдавия и Украина". Заметим, что у авторов духу не хватило произнести здесь словосочетание "Восточное партнерство", из чего следует, что в коллективные формы западного влияния на постсоветском пространстве они сами не верят. И далее: "Что самое важное, этот регион страдает от замороженных конфликтов и вполне реальной войны. И ситуация может еще больше ухудшиться, если (!) напряженность между Востоком и Западом усилится".

Что и требовалось доказать, в том числе нашим "отечественным" белоленточным и прочим цветным активистам, сидящим на западных грантах. Членораздельно и по слогам: чем сильнее конфронтация России с Западом - тем меньше - меньше, а не больше! - шансов, что постсоветские элиты (в том числе российские) реализуют свои компрадорские инстинкты и сбегут "в Европу". Вот она, уязвимая точка, своего рода момент истины! Понимаем, почему "мир на Украине" ценой сдачи Донбасса - неизменный пункт в спекуляциях и инсинуациях самых разнообразных НКО и других организаций-грантоедов с лейблом западной агентуры влияния?

Итак, как можно более четкое и принципиальное позиционирование в глобальном треугольнике, неотъемлемым элементом которого является… даже не поддержание определенного уровня конфронтации с Западом - Запад это сделает за нас - а отказ от любого сомнительного и необоснованного компромисса. С однозначным пониманием, что смягчение напряженности на западном направлении - не благо, а подкоп под российские геополитические позиции на самом главном для нас "театре" нынешней гибридной войны. Проиграв постсоветское пространство, мы со всей неизбежной неотвратимостью получим у собственных границ не только призрак, но и всю инфраструктуру настоящей "горячей" войны со всеми ее предпосылками.

Ну и внимательно следить за всеми маневрами двух других "вершин" глобального треугольника, особенно за теми, которые чреваты нашим попаданием в ситуацию "геополитического одиночества". Понятно, что в первую очередь это относится к китайско-британским отношениям. Не случайно авторы доклада, всячески избегая расстановки акцентов в иерархиях западных элит, в одном случае буквально по Фрейду проговариваются о том, о чем автору этих строк приходилось упоминать неоднократно. А именно: о переоценке внешней политики Лондона в контексте Brexit "в духе "глобальной Британии". Умри, лучше не скажешь, потому что это и есть конечный пункт всей неопределенности "глобальных перемен", который авторы стыдливо, как фиговым листком, прикрывают пассажем о "примирении британского внимания к трансатлантическим отношениям со своим европейским наследием".

Именно здесь нас может ожидать главный и самый неожиданный подвох. Но это уже вопрос не столько внешнеполитических, сколько внутренних раскладов в самом Китае, где в 2016 году на высшем уровне государственной политики на Brexit отреагировали вполне адекватно, с полным пониманием того, куда дует ветер. Потому и излито в Мюнхене столько желчи по поводу "укрепления режима личной власти" и "совершенствования системы слежки и репрессий" в Поднебесной.

Ну что же, пища для размышлений есть, так что - наблюдаем.

Владимир Павленко