Нет сомнения, что будущее за цифровой экономикой. Страна идет в цифровой мир. В России уже созданы специальные органы государственного управления, отвечающие за это направление. Имеется достаточно много позитивных примеров. Но что нас ждет впереди?

Пригодна ли существующая политическая система России, опирающаяся, по образному выражению Владислава Суркова, на глубинный народ, для адаптации к новым технологическим реалиям? Но главное: как цифровое вмешательство повлияет на политическую систему и в какой степени изменится сознание народа?

Возможно, перевод страны в цифровой режим преследует цель изменения сознания, которое выведет наш народ из состояния глубинного, так как настоящее не выдержит натиска будущего. Мы можем раствориться в сотворенном собственными руками будущем, а формула глубинного государства не будет применима к будущей цифровой России.

Наше правительство работает над созданием передовой системы управления, строящейся на цифровых платформах с внедрением искусственного интеллекта, что станет колоссальным скачком в будущее. Достаточно предположить, что это приведет к постепенному снижению уровня бюрократии и аппаратного произвола, создаст условия для проявления гражданских инициатив без участия государства и откроет дорогу многим другим преимуществам в жизни страны.

Любопытно, что предстоящее расширение пространства гражданских инициатив, а значит, и необходимость трансформировать свою работу до сих пор мало осознаются на уровне системных политических партий. Едва ли не единственный позитивный пример – высказанное Борисом Грызловым предложение создать информационно-технологическую общественную платформу.

Российское общество раздваивается на параллельные общины: традиционную и цифровую. Это пограничное состояние будет сохраняться до полной цифровизации России – по некоторым оценкам, до 2040 года. К этому времени традиционная глубинная община будет заменена цифровой глубинной общиной.

Взвесим "за" и "против". Очевидно, что в цифровом будущем значительно ускорятся процессы как принятия решений, так и их реализации, максимально исключатся ошибки. Возможно, ошибок вообще не будет, так как уменьшится возможность вмешательства человека. Наконец-то появится возможность быстро анализировать ситуации при большом количестве изменяющихся параметров. В техническом плане можно утверждать, что на основе цифровых технологий появится возможность создания новых продуктов и ускорятся процессы создания традиционных. Но главное, что возникает и на что следует обратить внимание в первую очередь: высвобождается колоссальный творческий потенциал людей, который сегодня с трудом прорывается на поверхность из глубин нецифровой России и часто уплывает за рубеж.

Но есть и вызовы, которые могут быть восприняты как негативные с точки зрения воздействия цифры. Так, например, в Великобритании обеспокоены тем, что уничтожается традиционная структура английского общества, состоящего из сельских и городских общин, где жизнь много веков вращалась вокруг пабов, магазинов и банка. Цифра разрушает любые старинные уклады. И если в Англии это вызывает обеспокоенность, то в России должно вселять оптимизм, так как наше общество настолько деформировано, что любое изменение ему, очевидно, должно пойти на пользу. Тот, кто считает, что наше общество будет вечно связано с сегодняшней парадигмой, ошибается, так как ни одна система не может оставаться неизменной все время, несмотря на наличие долгосрочных предопределенностей.

Общественность обеспокоена тем, что цифровизация в связи с автоматизацией приведет к исчезновению целого ряда профессий и людям нечем будет заняться, кроме как стать блогерами. К тому же возникает ситуация, при которой у государственных институтов уменьшается роль в экономике: снижается возможность определения направления и параметров экономического развития. Уменьшается роль государства в процессе обмена ценностями, так как вводятся альтернативы денежным расчетам. Также снижается роль традиционных общественных и политических институтов, которые определяют жизнь государства.

Предлагаю задуматься не над тем, какие экономические преимущества получит страна от массового внедрения цифровых технологий, а над тем, какая государственная парадигма может сложиться. Ведь в рациональной схеме управления за этим может стоять только новая схема управления государством – на основе цифрового феномена. В этом проявляется безусловное желание власти взять под контроль вопросы формирования будущего, в котором не последнее место будет занимать прямое вмешательство в мозг гражданина.

Однако следует задуматься: а что рядом? Возможно, здесь скрыто последовательное желание власти укреплять свои позиции, сделав их бастионом вечности, создав на базе сегодняшней демократии нечто, что можно назвать, по образному выражению известного писателя Олдоса Хаксли, благожелательной диктатурой.

Благожелательная диктатура – это состояние гражданина, которое переводит его в плоскость потребителя услуг, предоставляемых государством. Чувство удовлетворения от текущей жизни, работа и развлечения, чрезмерное потребление во всех слоях общества – вот что постепенно становится во главу угла жизни человека, которую вряд ли можно назвать полноценной жизнью гражданина. Управляемость в обществе обеспечивается отвлечением граждан от дел государства.

Ведь новая элита в будущем может сохраниться только при условии полного отстранения гражданина от участия в управлении государством и регулирования отношений в обществе. Достаточно обратить внимание на неожиданное признание Германа Грефа, который недвусмысленно дал понять, что рядовой гражданин не должен участвовать в управлении государством, в противном случае им невозможно будет манипулировать. В его представлении управлять государством означает манипулировать людьми – населением. Не осуждаем автора этой сентенции, ведь он только высказал то, что, возможно, закладывается в новую парадигму.

Слово "манипуляция" удачно подходит к возможным действиям правительства по цифровизации повседневной жизни граждан. Вольно или невольно возникает мысль о практическом воплощении новой утопии – цифровой.

Ведь идея цифрового утопизма вполне создает условия для состояния, при котором всегда есть место для удовлетворения материальных потребностей человека. Открытым остается вопрос: насколько он будет встроен в систему управления государством? Как быть с высвобождаемым творческим потенциалом, который так и попрет из населения? Здесь кроется противоречие, с которым столкнется новое поколение: как увязать эти два явления – высвобождение творческого потенциала и необходимость его локализации в новой парадигме, которая обеспечивает условия для спящего состояния гражданского общества.

При этом условия для комфортной жизни создаются с помощью все того же искусственного интеллекта. Например, вовлекаясь в мир развлечений, под давлением рекламы и непрерывных шоу на телеэкране люди перестают следить за действиями власти, которая через пропаганду и другие манипуляции стремительно уходит из-под контроля граждан.

Для того чтобы разобраться в возможностях правительства, необходимо понять, насколько само правительство может прогнозировать будущее или влиять на него уже сегодня. В России, бесспорно, только власть может влиять на формирование будущего. Тем не менее возможны непредвиденные обстоятельства: например, насколько правительством учтены все факторы для анализа ситуации и не станет ли прорабатываемая парадигма импульсом для обвала власти и потери государства. Ведь необходимо достаточно гибко реагировать на системные противоречия.

Обратим внимание на то, что возможность гибкого реагирования со стороны власти осложняется возрастающей разницей в доходах населения, наблюдающейся в нашей стране и нарастающей с каждым годом. И если в мире это явление наблюдается последние три-четыре десятилетия, то в России оно стало проявляться в последние 10 лет. Это усугубляет ситуацию, так как оставляет власти меньше пространства для маневра и оценки ситуации.

Например, известный социолог Джон Урри предлагал обратить внимание на результаты математического моделирования, которые приводят к выводу, что "вероятность краха общества более высока в условиях ярко выраженного неравенства доходов и наличия серьезных сложностей при мобилизации соответствующих финансовых и материальных ресурсов для противодействия системным кризисам". Как мы видим: и тот и другой факторы присутствуют в России. Нехватка материальных ресурсов подтверждается фактами: отсутствие средств на выплаты полноценных пенсий, сокращение финансирования социальных программ, сворачивание иностранных инвестиций, что подогревается санкциями со стороны западных стран.

Попытаемся разобраться, на какие рычаги власть (процветающая элита) будет нажимать, чтобы в новой цифровой парадигме сохранить политическую систему. Чем замечательна современная политическая система? Прежде всего тем, что в ней есть место глубинному классу и процветающей элите, которые не мешают друг другу.

Но, как показывает реальность, равноценный диалог элиты с неимущими имеет серьезные изъяны. Как продолжить управлять в той же конфигурации взаимоотношений меньшинства с большинством, но с использованием цифровых технологий и других современных коммуникационных возможностей, а также искусственного интеллекта?

В будущем основную роль будут играть сети. Не заменят ли сети гражданский индивидуализм людей, заставляя их полностью отдаваться сетевому влиянию, формируя стадное поведение? Может ли стадное поведение привести к "массированному преобразованию будущего"? И здесь главный вопрос: не получится ли так, что власть рассчитывает на один эффект, а получит другой в силу того, что ею не будет учтен фактор сети, в которой мнение одного человека подменит собой мнение остальных и оно не будет совпадать с ожиданием власти? Социологи обращают внимание на то, что в сетевом образе есть неконтролируемые зоны. Идеи возникают как будто из тумана. Они могут не просто вмешаться в сферы экономической и социальной жизни, но и значительно их изменить. Речь идет о неожиданном всплытии народа из глубины.

Какие меры может принять правительство, чтобы не допустить неконтролируемого сценария развития событий в будущем? Ведь пока есть только видимая часть. Выстроена ниша только для президента, она отшлифована управляемыми средствами массовой информации, в первую очередь телевизионными каналами, журналистами, политологами и социологами. Это позволяет удерживать вертикаль взаимоотношений между властью и обществом.

Но и эта структура размывается, происходит эрозия властной пирамиды, так как под тяжестью громоздкой надстройки выдавливается общественный грунт из-под проседающей платформы. Это становится заметным, и если не произвести замену парадигмы взаимоотношений между государством и населением, то может рухнуть сама пирамида.

Если правительство готово приступить к демонтажу этой системы и перейти к строительству будущего, то нужно взвесить, какие вызовы возникнут на его пути. На что следует обратить внимание в первую очередь, так это на подход к инновациям. Возникает законный вопрос: удается ли правительству уловить вектор движения в будущее, создавая цифровую платформу взамен существующей? Ведь в случае с инновационной моделью не получилось того, что являлось бы безусловной и достаточной базой для формирования будущего. Будут ли минимизированы такие факторы раскола, как расслоение по материальным и духовным признакам?

Итак, необходимо решить две задачи: искоренить бедность и уйти от тотальной зависимости от сетей. Если не решить эти задачи, возможно воцарение той самой благожелательной диктатуры, которая абсолютно нежелательна и вредна при строительстве будущего, которое возможно лишь при демократической парадигме развития общества.

Конечно, хотелось бы добиться сокращения разрыва между бедными и богатыми не за счет богатых, но невозможно не рассматривать и применения умеренного эгалитаризма, например, связанного с прогрессивной формой налогообложения имущих. Но исходя из сегодняшней реальности, правительство вряд ли сумеет достичь показателей, при которых можно будет говорить о восстановлении социальной справедливости и искоренении бедности.

Чтобы этого добиться, нужно построить совершенно новую модель. Модель, при которой граждане в проекции цифрового образа жизни почувствовали бы себя хозяевами жизни. Речь пойдет о том, как технологическое будущее повлияет на будущее социальное. Насколько оно будет адаптировано и как будет способствовать пробуждению гражданского общества. Роль власти здесь безусловна. Понятно, что простой подход с позиции рынка и рыночных отношений не позволит решить задачи формирования будущего, ведь при формировании цифрового будущего роль государства будет только усиливаться.

Если власть в условиях сохраняющегося неравенства будет безраздельно принадлежать олигархической верхушке, то общество перейдет в состояние диктатуры, из которого оно не сможет выйти никаким способом, так как искусственный интеллект перекроет каналы воздействия низов на верхи.

Таким образом, если теми же темпами продолжится обогащение узкого круга при дальнейшем обнищании широкого, а значит, дальнейшее социальное расслоение, то построение цифровой модели жизни приведет к пожизненному правлению сформировавшейся группы олигархов с дальнейшим наследованием не только нажитого богатства, но и власти.

Если на эту ситуацию будет наложена паутина цифрового мира, то есть сеть, ячейки которой будут заполнены массой отвлекающих внимание данных, то вполне вероятно, это не вызовет пугающей нестабильности. Таким образом, стабильность будет осуществляться не на социально-экономическом уровне, а на новом социальном уровне. Вторжение цифры в ноосферу уже происходит, и нет ничего удивительного в том, что управление искусственным интеллектом позволит власти и олигархам продолжить закрепление во власти.

Иными словами, внедрение цифровых платформ, искусственного интеллекта и роботов приведет к еще большему расслоению общества.

Если в условиях цифровизации социальной и экономической жизни страны не будут решены вопросы ликвидации неравенства, то Россия превратится из страны демократической в страну диктата.

Чтобы избежать этого, одновременно с цифровизацией власть должна проводить активную социальную политику. Для этого правительство должно пойти по пути обеспечения людей безусловным базовым доходом, проводя эгалитарную политику в части обеспечения выравнивающими возможностями беднеющее население.

В последнее десятилетие значительные споры возникают вокруг проблемы бедности населения, а точнее, постепенного обнищания людей. Эта проблема обсуждается во многих странах и выходит уже неоднократно на поля международных экономических форумов. В частности, на самом престижном собрании в Давосе тревожный вопрос неравенства тоже в повестке для обсуждения. В нашей стране вопрос борьбы с бедностью всегда актуален. Валерий Фадеев обращает наше внимание на то, "что доходы 10% более обеспеченных граждан очень высоки, доходы самых бедных чрезвычайно низки, поэтому проблема неравенства и проблема бедности тесно переплетаются". Президент Владимир Путин в последнем Послании Федеральному собранию акцентировал внимание на конкретных вопросах, однако радикальных мер или стратегии преодоления вопиющего неравенства до сих пор не предложено.

Безусловно, нужны государственные меры, без разработанной государством стратегии невозможно даже представить себе решение этого назревшего вопроса. В контексте действий нашего правительства возникает вопрос, который пока не обсуждается: власть хочет улучшить уровень жизни народа и сохранить конкурентоспособность? Если да, то страна должна найти источники финансирования для создания государства приемлемого благоденствия.

В заключение стоит отметить, что при всем многообразии подходов и взглядов на проблему будущего, будь то цифровой капитализм или посткапитализм, мир в очередной раз стоит перед выбором: как преодолеть неравенство, как создать общество благополучия.

Об авторе: Сергей Георгиевич Беляев – доктор технических наук, заместитель директора Международного института проблем управления.

12.03.19