Конец эпохи Бутефлики
Алжир получит экономические реформы и новую конституцию

Орлов Владимир

Алжир ожидают перемены. 11 марта, обратившись к народу, президент Абдель-Азиз Бутефлика заявил: его бессменное с 1999 года правление заканчивается, он не будет баллотироваться в пятый раз.

Выборы, назначенные на 18 апреля, переносятся, но когда состоится плебисцит, пока неизвестно. Правительство Ахмеда Уяхьи отправлено в отставку. Временно исполнять обязанности главы кабинета будет бывший глава МВД Нуреддин Бедуи – человек эпохи Бутефлики. То есть "технический премьер" – из разряда особо доверенных людей действующего президента. Объявлено о подготовке широких экономических реформ и новой конституции страны. Но нет и намека на то, какими они будут.

О чем это говорит? Прежде всего, о том, что страну действительно ждут масштабные перемены и Бутефлика уходит. Безусловно, решение было принято не только под давлением улицы, хотя в последнее время Алжир сотрясали многолюдные демонстрации, и народные протесты показали военным, что престарелый президент – фигура непроходная. И ближний круг отыграл назад.

Зададимся вопросом: как перемены скажутся на наших двусторонних отношениях, ведь Алжир – один из главных торговых партнеров России в арабском мире и Африке. С 1991 по 2016 год он купил у нас оружия на 10 миллиардов долларов, став по этой части третьим в мире, вслед за Индией и Китаем. В 2011 году алжирские военные приобрели 120 танков Т-90С, перевели в твердый контракт опцион на закупку 16 истребителей Су-30МКИ. Пять лет спустя заключили контракт на поставку 300 БМПТ "Терминатор" на сумму более 500 миллионов долларов, поставка должна завершиться до конца 2019 года.

История показывает: что бы ни случилось в Алжире, военно-техническое сотрудничество наших стран, как правило, развивалось успешно и ровно, за исключением нескольких эпизодов. В 2006 году алжирцы отказались принимать партию из 34 МиГ-29СМТ, сославшись на низкое качество некоторых деталей. Вместе с тем, повторюсь, Алжир надежный партнер России в сфере военно-технического сотрудничества. Здесь, думается, крупных перемен не будет. Что касается энергетического сотрудничества, то оно довольно вялое: "Газпром" и "Роснефть" имеют некоторую долю в алжирском добывающем секторе, но не больше. Это объяснимо – в отношениях наших стран приоритет отдается сотрудничеству в оружейном бизнесе. Так что крепкие взаимоотношения с Россией, особенно в военно-технической сфере, это страховой полис алжирской элиты, которым она при случае не преминет воспользоваться.

Как будут складываться отношения с новыми властями Алжира? В арабском мире политика чрезвычайно личностная, завязана на персональные отношения, поэтому прагматические соображения всегда будут подвигать алжирское руководство, каких бы взглядов оно ни придерживалось, к сотрудничеству с нашей страной. Россия, начиная с военной операции в Сирии, да и усиления присутствия в других странах, считается очень серьезным игроком на Ближнем Востоке. При этом у нас хорошие отношения с Египтом и Саудовской Аравией, и на взгляды истеблишмента Алжира всегда будет сильно влиять облик России, сложившийся ныне в регионе. В этом смысле мы им "выгодны", потому что Алжир не хочет быть послушной тенью Парижа. Вместе с тем, миллионы алжирцев живут и работают во Франции, многие давно стали гражданами Пятой республики.

Алжир для Парижа всегда был ключевым партнером в регионе, страны связаны неразрывно. С уверенностью можно сказать – Франция без Алжира не будет иметь влияния в арабском мире, но и положение Алжира зависит от отношений с Парижем.

Есть еще один крупный игрок на этом ближневосточном поле – Соединенные Штаты, но отношения с ними никогда не были у алжирских властей близкими и тому есть причины. Так сложилось, что в регионе два серьезных актора – Алжир и Марокко. Первый многие годы был партнером Советского Союза, прежде всего в военно-техническом сотрудничестве. В Марокко сделали ставку на закупки вооружения в Штатах и ВТС с американскими производителями. Например, в марокканском местечке Бен -Герис находится запасная база посадки американских шаттлов, что лучше всего показывает уровень отношений стран. Поэтому представить себе, что администрация нынешнего президента рванется сейчас завоевывать Алжир, честно говоря, трудно, тем более при том, что Трамп вообще творит во внешней политике.

Безусловно, личность Бутефлики важна для понимания происходящих в стране процессов, но он не самодержец. За его спиной сплоченный, отлично организованный военный клан. Именно армейская элита и выберет того, кто придет его сменить – ясно, что будущий президент будет выходцем из этой среды, но только после того, как определятся с кандидатурой. Перенос выборов говорит о том, что внутри властной верхушки, как и в любой стране, сейчас идет борьба фракций. Будем смотреть, чем она закончится.

"Невозможно представить, что в Алжире у руля появится непонятный тип вроде самозванца Хуана Гуайдо"

Наконец, ключевой момент – принятие новой конституции. Очень важным индикатором дальнейшего развития страны станет степень демократизма будущего основного закона, и то, как будут распределены права и обязанности ветвей власти. При этом Алжир всегда был "твердой" президентской республикой, в которой власть главы государства очень существенна, тогда как парламент исполняет роль скорее рупора народного мнения.

Алжирская политическая культура выросла из практики Фронта народного освобождения, многие годы правившего здесь во время социалистического эксперимента. ФНО и сегодня имеет весомое представительство в парламенте. Есть умеренные происламистские силы, но в Алжире очень внимательно следят за ними – именно исламисты начали остервенелую войну против государства в 1992 году. Поэтому здешнее законодательство очень жестко относится к созданию партий на конфессиональной основе. Тем не менее, умеренных исламистов, желающих работать на благо страны, приветствуют, они представлены в парламенте. Но, стоит подчеркнуть, партии, имея определенное значение, не определяют, кто выдвинет нового президента. Тем не менее, сотрудничество с ними властей – одна из важнейших демократических процедур в Алжире и элемент создания имиджа преуспевающей страны. А она, действительно, отнюдь не бедная, если сравнивать со многими соседями. Здесь, конечно, есть свои сложности, и бесконечное правление одного человека оказалось для населения, особенно для молодежи, испытанием. Что и выплеснулось на улицы алжирских городов.

Между тем стоит отметить, что правительство Ахмеда Уяхьи работало достаточно профессионально, кабмин вел внятную политику, конвертируя нефтегазовые доходы в повышение уровня жизни народа. Так что Алжир нельзя назвать страной-катастрофой: невзгоды есть везде и безработица тоже. Однако одна из больших проблем – необычайная молодость алжирского общества. Этот, так сказать, демографический "бугор" возник, когда первые поколения, жившие после революции и достижения независимости, совершили еще одну революцию – демографическую. В стране более четверти населения моложе 25 лет, и это ставит государство перед исключительно широким набором задач: как создать новые рабочие места и обеспечить достойную жизнь молодежи. В этой сфере много проблем, при том что перед властями стоят и другие вызовы: соседняя Ливия абсолютно развалена, со стороны Сахеля наступает открытая исламистская угроза.
В то же время не думаю, что Алжир ждет новая версия арабской весны – общество так долго, жестоко и мучительно воевало, что хвататься за автомат и лить кровь из-за политических разногласий мало кому захочется. К тому же, алжирские спецслужбы отличаются жесткостью и эффективностью в работе.

Внешние и внутриполитические проблемы в этой стране весьма серьезные. Весь вопрос в том, какого рода руководство, избранное победившей военно-политической фракцией, будет официально приведено к присяге. Во всяком случае, представить себе, что у руля появится непонятный тип вроде самозванца Хуана Гуайдо в Венесуэле, просто невозможно.

Владимир Орлов, доктор исторических наук