Шанс номер два

За отставкой правительства стоит переформатирование бюджета, что повлечет раскупоривание Национального фонда

Поздравляю, дорогие соотечественники, редко кому в этом мире везет так многократно: праздник весеннего обновления мы встретили с новым президентом, премьером, председателями сената и Нацбанка и генпрокурором сразу! А также с новым бюджетом, о чем и стоит поговорить сразу с началом трудовых будней как о самом важном показателе переживаемого нами исторического момента.

Вообще-то корректировки бюджета в течение года по многу раз - это обычная практика далеко не первого нашего правительства, сопровождаемая привычно-послушным голосованием тоже не первого депутатского состава. Но здесь дело особое, можно сказать, судьбоносное, на фоне которого даже отставка правительства скорее технический момент.

Если брать количественную сторону дела, то в одобренном мажилисом (непосредственно перед Наурызом) виде она выглядит так: уточненный прогноз доходов бюджета без поступлений трансфертов определен в сумме 7 трлн тенге, или увеличен на 200 млрд тенге, а с учетом трансфертов - на 721 млрд тенге. Расходы составят 11,9 трлн тенге, с увеличением на 1,2 трлн тенге. Основной причиной роста расходов является реализация объявленных первым президентом социальных мер, на которые в 2019 году предусматривается 444 млрд тенге. Кроме того, на создание фонда прямых инвестиций предполагается направить 370 млрд тенге за счет средств Национального фонда.

Принципиально же здесь вот что: уже второй раз в нашей истории приходится прибегать к переводу Национального фонда из накопительного (под который он и был создан) в расходный режим. А это как здоровому человеку вдруг угодить на больничную койку.

Ведь что такое Национальный фонд в своей технологии и, что еще важнее, идеологии? Это отделенный от бюджета и от процедур бюджетного утверждения и исполнения институт, куда собираются налоги и другие поступления от сырьевых экспортеров. Некоторая заранее рассчитанная часть этих поступлений направляется в бюджет (это и есть вклад нефтяников и металлургов в национальную экономику и социальную сферу), а оставшаяся часть складируется за границей в виде накоплений будущих поколений. Хотя, если честно, эти накопления работают не на будущее, а на самое что ни на есть настоящее: их отсечение от национальной экономики лишает ресурсов несырьевое развитие.

Но, как ни критикуй или поддерживай технологию и идеологию Национального фонда, сам смысл его существования заключается в непрерывном с учетом стандартного отчисления в бюджет росте. Нацфонд - это как бы зеркало всей казахстанской экономической модели: растет он - и с общим ростом все нормально, а вот если убывает… Это как живой организм, вдруг начавший худеть: нужен срочный и верный диагноз - случилось ли что-то внутри или это просто изменение внешних условий, надолго ли они и как к ним приспособиться.

А поскольку все познается в сравнении, в самую пору вспомнить ситуацию, в которой Национальный фонд в первый раз пришлось переводить из накопительного в расходный режим в конце 2014 - начале 2015 года. Тогда события на Украине обернулись для нас снижением мировых цен на нефть ниже 30 долларов за баррель и обесцениванием российского ­рубля почти в два раза - что-то надо было экстренно предпринимать. И меры были предприняты действительно экстренные. Это утверждение программы "Нурлы жол", построенной на том самом дополнительном финансировании из Национального фонда, а плюсом к ней Плана нации "Сто шагов" с созданием Национальной комиссии по модернизации. Это досрочные президентские перевыборы в апреле и августовский отпуск тенге в свободное плавание вдогонку потерявшему половину стоимости рублю.

Тогдашнее дополнительное финансирование из Нацфонда было рассчитано на три (2015, 2016 и 2017) года с расчетом на возврат к обычным траншам в 2018 году. И так оно и получилось: бюджет прошлого года был сведен уже без дополнительного забора средств, и точно так же был сверстан и утвержден бюджет этого года. Хотя, здесь это важно отметить, 2018 год все равно не вывел Нацфонд из расходного режима и не вернул накопительный тренд. В начале прошлого года в Нацфонде числилось $59,4 млрд, а закончился год с показателем $58,2 млрд - на миллиард двести миллионов долларов меньше.

А если отсчитывать от исторического максимума $77,2 млрд в августе 2014-го, то к началу нынешнего года запасы Нацфонда уменьшились на 19 млрд долларов. Правда, первые месяцы 2019 года стали показывать рост, но тут как раз и подоспела необходимость повторного распечатывания "накоплений будущих поколений".

Причем, заметьте, это повторное возвращение в расходный режим происходит на ровном месте: ни упавших нефтяных цен, ни обесценивания рубля не наблюдается. Необходимость лишь одна. Никакого секрета из нее не делается, и она имеет исключительно внутренний характер: необходимость подъема благосостояния казахстанцев.

С этим ситуация действительно острая, что подтверждает даже официальная статистика. Десять лет назад, в начале 2019 года - первого после мирового кризиса, мы имели среднедушевые доходы населения 33 тыс. тенге, или 274 доллара по курсу, среднемесячную заработную плату 61 тыс. тенге, или 505 долларов. А в начале того самого 2014-го, то есть в начале Майдана и всех последующих катавасий, мы имели лучшие за всю историю показатели ВВП и всего социального сектора: среднедушевые доходы 56 тыс. тенге, или $371, среднемесячная зарплата 109 тыс. тенге, или $717.

А вот нынешний 2019 год мы начинаем при среднедушевых доходах 92 тыс. тенге, или 266 долларов, средней зарплате 162 тыс. тенге, или 471 доллар.

То есть в тенге наши доходы и зарплаты неизменно росли, а вот в долларовом выражении отъехали более чем на десятилетие назад. Конечно, если вы не тратите всю зарплату на обучение детей за границей и собственные турпоездки, падение курса тенге со 120 в начале 2009 года до 345 к доллару в среднем за 2018 год снизило покупательную способность тенге в вашем кармане не втрое, а примерно наполовину или даже еще меньше, если вы не увлекаетесь всем импортным. Но падение все равно существенное.

Впрочем, наиболее объективно определить изменение уровня жизни казахстанцев можно в категориях прожиточного минимума. Пусть он у нас и явно заниженный, но содержит один и тот же продуктовый набор и каждый год подсчитывается одинаково. Так вот, среднедушевые доходы в начале 2009 года соответствовали 2,7 ПМ, по итогам самого благополучного 2013 года это было 3,2 минимума, а в начале нынешнего года выходит 3,4 минимума. Соответственно, средняя зарплата 2008 года в прожиточных минимумах той поры составляла 4,9 единицы, в 2013-м поднялась до 6,1, сейчас же она в районе 6 единиц.

Короче, хорошо, если реальные доходы казахстанцев хотя бы не падают, роста же точно не наблюдается. При этом иметь средний доход на душу населения всего лишь в три с небольшим прожиточных минимумов, при том что сам этот минимум надо бы как минимум удвоить, что не обнадеживает.

Поэтому нашей обновленной на Наурыз, но все той же власти придется решать непростую задачку: как, тратя деньги Нацфонда на повышение настроения к завершающим транзит выборам хотя бы многодетным матерям и самым малообеспеченным, попытаться переломить и общую расходную ситуацию.

Петр СВОИК