Данияр Ашимбаев, 30 марта 2019

Не успела стихнуть дискуссия о законности переименования столицы, как разгорелись страсти вокруг права Касым-Жомарта Токаева баллотироваться на следующих выборах и, более того, его права занимать пост президента сейчас.
Попробуем рассмотреть ситуацию с точки зрения Конституции и здравого смысла. Статья 42 п. 3 Основного закона не предусматривает добровольной отставки президента. В связи с этим, по запросу Н. Назарбаева, Конституционный совет 15 февраля 2019 г. постановил, что из конституционного статуса президента РК вытекает его право на прекращение полномочий согласно собственному волеизъявлению, которое является самостоятельным основанием досрочного прекращения полномочий главы государства.
На этом основании указом от 19 марта 2019 г. Н. Назарбаев прекратил свои полномочия, отметив, что в соответствии с п. 1 ст. 48 Конституции полномочия президента на оставшийся срок переходят к председателю Сената с момента принесения присяги народу Казахстана.
В связи с этим, Центральная избирательная комиссия 20 марта прекратила полномочия президента Н. Назарбаева и признала переход полномочий президента к К. Токаеву "на оставшийся срок полномочий президента, избранного 26 апреля 2015 г. на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании сроком на 5 лет".
Технически вроде вся процедура, вкратце описанная в п. 1 ст. 48 основного закона была соблюдена. Понятие "и.о. президента" в Конституции нет с осени 1998 г., когда условно "французская модель" была заменена на "американскую" и юридически К. Токаев является президентом до 26 апреля 2020 г. До этого времени в стране должны пройти очередные президентские выборы. Единственным ограничением является п. 2 ст. 48, по которой лицо, принявшее на себя полномочия президента, по основаниям и в порядке, предусмотренными п. 1 настоящей статьи, не вправе инициировать изменения и дополнения в конституцию.
20 марта, в момент смены власти, К. Токаев обнародовал инициативу о переименовании столицы, что должно было сопровождаться внесением изменений в Основной закон. Конституционный совет в тот же день признал законопроект о внесении изменений в конституции соответствующим конституции, на основании чего парламент принял, а президент его подписал. Это вызвало естественные вопросы о нарушении новым президентом п. 2 ст. 48 Основного закона, тем более что Конституционный совет в своем постановлении от 20 марта признал соответствующим конституции текст поправок, а не процедуру их принятия.
Министерство юстиции, которое через 3 дня взялось за разъяснение процедуры, сослалось на п. 2 ст. 91 и, не приводя ссылку на источник, на научно-практический комментарий к конституции, выпущенный Конституционным советом в 2015 году. Проблема в том, что в этом же комментарии указано: "поскольку в самой Конституции такая ситуация прямо не предусмотрена, то окончательное решение о возможности или невозможности внесения в Конституцию поправок во время исполнения обязанностей президента лицами, перечисленными в п. 1 ст. 48 Конституции, должен быть решен Конституционным советом". Вопрос в том, что постановления КС по этому вопросу нет, а ссылки на ст. 91 не совсем правомочны, т.к. они описывают процедуру принятия изменения вообще, а не в данном конкретном случае. Вопрос же "инициирования" упирается в начало и конец: вопрос переименования был поставлен президентом К. Токаевым после принятия присяги, а закон скреплен его подписью. В принципе, Токаев сознательно оговорился. Говоря, что "наша столица должна носить его имя и называться Нур-Султан", он сослался, что "такое предложение уже высказано парламентариями в Декларации, принятой 23 ноября 2016 года по случаю 25-летия Независимости Республики Казахстан".
То же касается и процедуры участия нового президента в принятии решения. Как сообщает Минюст, "Министерство юстиции подготовило проект указа для внесения на рассмотрение президенту вопроса о проведении референдума для переименования столицы, как это предусматривает статья 91 Конституции. Это предложение правительство в форме постановления направило Касым-Жомарту Токаеву. По закону, в таком случае, президент, либо лицо, принявшее на себя его полномочия, должно принять одно из трех решений: 1) передать вопрос на рассмотрение парламента, 2) вынести вопрос на республиканский референдум, 3) отклонить предложение о внесении поправок в Конституцию. Президент выбрал первый вариант и передал вопрос на рассмотрение парламента". Т.е., вопрос принятия "мимо" главы государства не обошелся. Вкупе это ставит вопрос о том, что при принятии решения кто-то должен был обратиться в Конституционный совет, чтобы толком узаконить процедуру. Но никто этого не сделал.
Второй, не менее важный вопрос. Конституция формально не прописывает особых требований к лицам, принимающим на себя полномочия президента. Но здесь есть несколько вопросов. Во-первых, речь идет не об и.о. президента, а о полноценном президенте. Исходя из логики Основного закона, требования к кандидатам в президенты распространяются и на самого президента. Ст. 41 п. 2 основного закона говорит, что это должен быть гражданин Республики по рождению, не моложе 40 лет, свободно владеющий государственным языком, проживающий в Казахстане последние 15 лет и имеющий высшее образование. Ст. 54 п. 1 конституционного закона о выборах уточняет, что еще нужен опыт работы на государственной службе или на выборных государственных должностях, составляющий не менее 5 лет, а также обладание активным избирательным правом (т.е. исключаются лица, признанные судом недееспособными, а также содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда). Эти требования, исходя из духа Основного закона, должны распространяться не только на избранных, но и принявших на себя полномочия президента.
В Конституции есть оговорка, что при невозможности председателя Сената принять на себя полномочия президента они переходят к председателю Мажилиса". То есть, некая "невозможность принятия полномочий". Только не сказано, в чем она заключается – личном несогласии или несоответствии требованиям? ЦИК в своих постановлениях от 20 марта не сослался ни на то, ни на другое. Из 7 признаков президента ни у кого не вызывают вопрос шесть. Вопрос упирается в термин "проживающий в Казахстане последние 15 лет". Как известно, на дипломатических работников эта норма не распространяется, тем более что был прецедент – в 1998 г. к выборам был допущен Гани Касымов, который в 1994–1996 гг. работал торговым представителем РК во Франции. Вопрос в том, что Токаев с марта 2011 по октябрь 2013 г. работал заместителем генерального секретаря ООН – генеральным директором отделения ООН в Женеве. Это не совсем дипломатическая работа. С другой стороны, п. 3 ст. 32-й закона "О дипломатической службе" гласит: "Приравнивание должностных лиц, направленных на работу в международные организации от Республики Казахстан, ранее занимавших должности персонала дипломатической службы, к персоналу загранучреждения в соответствующем иностранном государстве осуществляется по решению Министерства иностранных дел". Т.е., вопрос лишь в том, было ли соответствующее решение МИД в 2011 г.
В обоих случаях мы имеем место с логикой, вытекающей из Основного и иных законов, которая говорит, что и переименование, и переход власти к Токаеву технически правомочны. Но процедурные вопросы не оговорены в Конституции и даже в решениях Конституционного совета. Если внутри страны на некоторые допущения можно закрыть глаза, то нужно помнить, что, к примеру, ст. 4 п. 2 Конституции гласит: "Международные договоры, ратифицированные республикой, имеют приоритет перед ее законами". Если кто-то вдруг захочет оспорить законность решений Токаева по тем или иным вопросам в международных судах, то, понятно, правовые аспекты могут стать весьма проблемными. Дело Стати и некоторые другие известные прецеденты вполне тому доказательство.
Поэтому, чтобы снять вопросы, думаю, что президент Токаев должен обратиться в Конституционный совет с запросами о соответствии принятия изменения в основной закон от 23 марта и о толковании норм п. 1 ст. 48. В первом случае, думаю, решение очевидно, а во втором – если Конституционный Совет пропишет требования к президенту, принявшему на себя эти обязанности, а не избранному, то президент Токаев мог бы передать вопрос определения своего соответствия требованиям Конституции на рассмотрение Центральной избирательной комиссии чтобы снять вопросы у населения и юристов. А потом уволить тех юристов, которые не проработали эту процедуру, сидящую в Конституции в течение двух десятилетий.