Социализм с исламским лицом: кто унаследует дело полковника Каддафи?

Муаммар Каддафи. Зеленая книга. М.: Концептуал. 2018

Полковник Муаммар Каддафи теперь уже прочно вошел в историю как несправедливая жертва империализма стран НАТО. В 2011 году русскоязычный интернет был заполнен текстами и картинками, изображавшими ливийского лидера чуть ли не как второго Сталина, "жесткого, но справедливого", стоящего в белом на фоне темных западных президентов.

На то были все формальные основания: свергнув короля, Каддафи начал строить в Ливии ни много ни мало исламский социализм; режим, по уверениям полковника, более демократичный и более коммунистичный, чем все демократии мира, включая СССР. Наконец, строительство это велось не стихийно: перед объявлением в стране народовластия (Джамахирии) Каддафи описал и обосновал его в труде, который превозносил как панацею и новую библию - "Зеленой книге". И правда: по скудным данным о внутреннем устройстве Ливии все же можно сказать, что она была самым "социально-ориентированным" государством региона.

Однако для антизападной риторики оказалось достаточно образа Каддафи как просто "неплохого" правителя - не важно, что именно он хотел сделать, что у него получилось, а что нет. Реальное устройство ливийской жизни остается для нас непростым вопросом; к счастью, основные политические тексты, вроде "Зеленой книги" (1976-1979), сегодня доступны русскоязычному читателю. Что же нового предлагает полковник?

Каддафи вскрывает суть своего учения, не дойдя даже до первой главы: в предисловии 1987 года, адресованном "советским читателям" (нашей элите?). Полковник сходу ставит себя в один ряд не только с Мао Цзэдуном (сравнение "Зеленой книги" с маленькой "Красной книжечкой" китайского лидера), но и с пророком Мухаммедом, Иисусом и даже самим Иеговой! Причина тому - в том, что Каддафи открыл конечную истину бытия по крайней мере в его политической сфере. Адресуясь к коммунизму и Марксу, полковник тем не менее приветствует Перестройку, которая есть "единственный путь" к новой теории.

Выглядит этот текст фантасмагорически: атеистической стране пишут про новую религию; адресуясь к диалектическому методу, предполагающему вечное развитие, говорят про конечную истину; государству, в котором даже Перестройку направляет Партия, предлагают народные конгрессы (низовую самоорганизацию). И так далее. Текст, который должен состоять из формальных добрых пожеланий, является по сути издевкой над СССР - и ленинским, и перестроечным.

Все это - не случайно. Ключевая черта Каддафи как идеолога - в том, что он вообще не замечает противоречий, нигде и ни в чем. Характерно, что даже в своей речи на Ассамблее ООН (также приведенной в издании) по поводу агрессии против Ливии, он пытается призвать все страны одуматься и объединиться во имя всеобщего мира и благоденствия! При том, что подобные призывы чередуются в его речи с констатацией прямо противоположной реальности международных отношений: столкновения интересов различных стран.

Соответственно, главный возникающий у читателя вопрос: как полковник соединяет традиционный ислам с социализмом, разрешается просто - никак. Каддафи постоянно пытается усидеть на всех стульях, создать видимость примирения всех интересов, собрать в одну кучу черты всех экономических и политических систем.

Итак, сама "Зеленая книга" начинается за здравие: с противопоставления выборной демократии прямой власти Советов (здесь - народных конгрессов, профсоюзов и образующихся на их основе организаций). Каддафи справедливо критикует парламентаризм, при котором избраться способен только богач, а активность граждан ограничивается проводимым раз в несколько лет голосованием за каких-то непонятных людей. Далее полковник критикует партии, так как они имеют тенденцию отрываться от "низов" и становиться новой управленческой элитой, с собственными узкими интересами. Все это называется в "Зеленой книге" орудиями правления, которые всегда управляются малыми группами и перетягивают политическое одеяло на себя.

Полковник идет дальше и заявляет: даже если на демократических выборах победит кандидат, набравший 51%, он все равно будет осуществлять диктатуру - если не своей партии, то этих 51% над другими 49% населения. Но что же это за умозрительное "большинство", и чем оно объединено?

Как бы отвечая на этот неназванный вопрос, Каддафи критикует классовое сознание: мол, деление на классы раскалывает общество, тогда как главное - это единые интересы "народа". Но как же в политике отделить мух от котлет, т. е. реально существующие классовые интересы от общенародных? Ответ Каддафи прост: загнать всех граждан в общие "народные конгрессы" (территориально-племенные организации) и профсоюзы. Тогда общие интересы определятся… путем общего голосования и выборов в конгресс следующего уровня!

Таким образом, мы пришли… к парламентской демократии! Дополненной некими профессиональными союзами - правда, остается не ясным, получает ли человек, состоящий и там, и там, два голоса?

На деле это - анархизм Прудона и позднего Кропоткина, надеющийся, что все противоречия капиталистического общества разрешатся сами собой, если дать всем людям полную свободу и возможность непосредственно участвовать в политике.

Измученные и социал-демократией, и правыми партиями "общенародные интересы" становятся для Каддафи камнем преткновения. Остается непонятным: если они так сильны и так "естественны", почему же вся история человечества ознаменована победой классовых интересов (угнетателей - аристократов, буржуазии) над народными?

Например, Каддафи критикует Конституцию, потому что она написана людьми - т. е. представителями какой-то конкретной группы, класса, оказавшегося у власти. Ей полковник противопоставляет некий естественный Закон (конечно, с большой буквы!), неясным образом созданный "народом". Дальше Каддафи обнаруживает удивительное совпадение: лучшим выразителем этого Закона является… Религия (читай - ислам)! При этом полковник закрывает глаза на очевидную вещь: реальная религия, и в плане трактовок, и в плане тут и там обнаруживающихся "дополнений" и "корректировок" к исходным текстам, сама создается конкретными людьми, выражающими чьи-то узкие интересы. Отсюда - вечные религиозные войны.

В экономической части своего учения Каддафи концентрируется на критике государственной собственности. Мол, наемный труд остается наемным, даже если наниматель - государство. В предельно невнятных выражениях полковник рисует идею, подобную прудоновской: работник должен получать всю произведенную им прибавочную стоимость, то есть весь продукт, за вычетом затрат на амортизацию и сырье. Поэтому вместо социалистической системы, когда рабочий как бы делает свой вклад в общий котел, а потом получает из него отмеренную ему системой долю, Каддафи предлагает некую систему "партнерства". По всей видимости, имеется ввиду что-то вроде распределения между работниками акций предприятия, на котором они работают.

Полковник пересказывает мечту анархистов: общество мелких собственников. С той лишь поправкой, что доход, превышающий необходимый человеку для существования, конфискуется у него государством… Что сразу делает ситуацию нелепой: ты как бы и владелец своего предприятия, но всегда есть некий "Большой брат", мешающий тебе реализовывать свое владение. Это противоречие должно разрешиться либо в сторону того, что собственники устранят внешнюю помеху и станут полноценными капиталистами, либо в сторону ликвидации "частной" собственности.

Фундаментальная проблема же здесь в том, что производство в современном мире становится все более общественным: на то, чтобы ты смог нажать кнопку, запускающую станок по сборке автомобиля, должны работать тысячи, если не сотни тысяч других людей - от шахтеров и сталелитейщиков до поваров и дворников. Выделить лично твою долю в конечном продукте можно лишь очень условно.

В итоге, неясные "общенародные" интересы сходятся у Каддафи с конкретным "народным" Законом, а также с невнятным устройством экономики, основанном на мелкой частной собственности. На все это в "Зеленой книге" накладывается жесткий национализм: требование единой религии и единого языка в государстве - вероятно, как проявления того же "всеобщего". Кто же в этой системе является мерилом, разграничителем "общенародного" и частного, классового? Свободное творчество масс?

Из книги выходит так; но на деле таким "верховным судьей" стал сам Каддафи. Под видом стомиллионного "Третьего пути" полковник описал идеализированный образ существующей в Ливии племенной системы. Насколько можно судить, ливийское общество в прошлом веке находилось на стадии, когда в многочисленных родах и племенах еще не развилось (или по крайней мере не проявилось) внутреннее неравенство.

Конгрессы Каддафи - по сути эти самые племена. Их представители - шейхи, лидеры групп. Из-за неразвитости внутриплеменных различий (или уже из-за фактического отсутствия демократии в племени?), племенные интересы берут верх. Пресловутое "партнерство" работников - есть, вероятно, племенная собственность.

Каддафи пытался объединить племена вокруг контроля над "рогом изобилия" - нефтедобычей. Под видом "низовой демократии" он раздавал всем сестрам по серьгам: всем шейхам - по местам, всем племенам - по доле от трубы. Чтобы проводить интерес государства (читай: Каддафи и властвующего племени), была создана вертикальная структура комиссаров - спущенных "сверху" людей, призванных блюсти интересы "общенарода" против частных интересов отдельных групп. Выступления против нее жестоко карались.

Пока все шло хорошо, растущие внутренние противоречия затушевывались. Но в XXI веке, с одной стороны, выросло внутреннее неравенство в племенах (и также между племенами), с другой - началось внешнее давление на систему. Естественно, объединенная одним Святым духом система рухнула.

Племена разбежались, сразу обнаружив у себя частные интересы. Они же, после гибели Каддафи от рук врага, обнаружились и у полковника: особняки по всему миру, акции иностранных компаний и вложения в политиков, роскошные изделия из золота.

Сила системы Ливии - в опоре на активные, организованные, относительно "низовые" группы, в которых еще не произошло окончательного внутреннего деления. Необходимость уравновешивать интересы многих субъектов привела к созданию социально ориентированной экономики.

Слабость Джамахирии - в том, что в племенах (и между племенами), служивших "низовыми" структурами, с развитием экономики (чем дальше - тем все более капиталистической) обострялись классовые противоречия. Если у классовых организаций есть стабильный общий интерес - классовый, то у территориальных и племенных организаций такого интереса нет. Каддафи не "преодолел" внутренние противоречия в своей Джамахирии - он просто до них "не дошел". До какого-то момента, конечно.

К сожалению, идея "всенародности" - это старые грабли, на которые не раз нарывались искренние революционеры и которыми сознательно загораживались политики, стремящиеся установить диктатуру своего класса или своей группы под видом интересов "народа", никогда не совпадающих с интересами большинства населения (угнетенных классов). Как показывает опыт Каддафи - даже сильное религиозное чувство и наличие архаичных племенных структур не способно перевесить классовое различие. Нужно не закрывать на него глаза, а строить свои планы исходя из четкого понимания, с каким обществом ты имеешь дело. И не бояться, что какие-то интересы меньшинства будут ущемлены: бесклассовое общество - то, что еще нужно построить в ходе долгих преобразований, а не то, в чем можно просто всех убедить.

Дмитрий Буянов