Советская индустриализация – к 90-летию начала
Главное экономическое чудо ХХ века – индустриализация в СССР

ВАЛЕНТИН КАТАСОНОВ | 14.04.2019

Обозначенные в майском президентском указе 2018 года ("О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года") задачи сводятся к тому, чтобы обеспечить экономический рывок и преодолеть возникшее отставание России от многих других стран мира, снижение ее роли в мировой экономике. И в этом России следует опираться на мировой опыт решения подобных задач. В истории ХХ века есть немало того, что называли экономическим чудом. Были японское чудо, немецкое, южнокорейское. Всюду в основе экономического чуда лежало ускоренное развитие обрабатывающей промышленности.

Однако мы порой забываем, что главное экономическое чудо ХХ века – это индустриализация в СССР. Нам есть чему учиться у себя. Ценнейший опыт лежит под ногами.

В 2019 году исполняется 90 лет с момента старта индустриализации. Большинство историков считают точкой ее начала решения XVI конференции ВКП (б) в апреле 1929 года.

Напомню основные вехи советской социально-экономической истории. Первым ее этапом стал военный коммунизм. С 1921 года началась новая экономическая политика (НЭП), а на смену ей пришла индустриализация. Единой точки зрения по вопросу о времени завершения индустриализации нет. Некоторые полагают, что это произошло 22 июня 1941 года, когда Гитлер напал на нашу страну. Другие считают, что она продолжалась и в первое послевоенное десятилетие. С приходом к власти Н.С. Хрущева и особенно после ХХ съезда КПСС (1956) индустриализация закончилась.

В этой статье я хочу обрисовать события, которые можно назвать подготовительными, предшествовавшими решениям XVI партийной конференции 1929 года. НЭП 1920-х годов был временем передышки для страны. Позиции государства в экономике были ослаблены, большой простор получили товарно-денежные отношения, стал возрождаться частнокапиталистический уклад, что создавало угрозу политической власти большевиков.

К этому добавились внешние угрозы со стороны бывших союзников России по Антанте. Во-первых, Советский Союз пребывал в торгово-экономической блокаде со стороны западноевропейских стран и США. Во-вторых, существовала угроза военной интервенции. Несколько раз страна была на волоске от военного вторжения.

Запад выставил Советскому Союзу ряд невыполнимых ультиматумов. Среди них – признать долги царского и временного правительств. Сумма долгов составляла около 18,5 млрд. зол. рублей. Большевики еще в январе 1918 года издали декрет, объявивший об отказе новой власти от этих долгов. Другие требования – вернуть иностранным владельцам национализированное имущество или выплатить за него компенсации. Еще одним требованием к СССР был отказ от монополии внешней торговли.

По всем этим позициям Запад получил от советского государства категорический отказ, о чем было заявлено на Генуэзской экономической конференции 1922 года. Однако Запад продолжал давить на Советский Союз с помощью санкций, как он это делает ныне в отношении Российской Федерации. Все это подтолкнуло советское руководство к мысли о необходимости создания самодостаточной экономики. Такой экономики, которая не зависела бы ни от импорта, ни от экспорта, лишив Запад возможности использовать против нашей страны торгово-экономические санкции.

Угроза войны заставляла думать и об укреплении обороноспособности. Военная промышленность страны была слабой. К тому же партийные и государственные руководители помнили урок, преподнесенный Первой мировой войной. Россия оказалась плохо к ней подготовленной, многие виды оружия, боеприпасов, военного снаряжения приходилось закупать у союзников. Были большие задержки с поставками, нередко заключение контрактов обставлялось условиями политического и военного характера. В 1920-е годы ситуация стала еще хуже, бывшие союзники превратились во врагов.

И в середине 1920-х годов в лексиконе советских руководителей появилось слово "индустриализация". Поначалу проводилась аналогия с тем, что пережили европейские государства в XVIII-XIX веках, превращаясь из аграрных стран в промышленные. Наиболее часто вспоминали промышленную революцию в Англии, но буквально заимствовать английский опыт большевики не могли.

Во-первых, английская промышленная революция осуществлялась за счет гигантских капиталов, поступавших от ограбления колоний. Для СССР это было исключено. Во-вторых, у Советского Союза не было тех без малого ста лет, в течение которых Англия проводила свою индустриализацию. "Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут..." – заявил Сталин в своей речи на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 года.

Многим в Кремле индустриализация казалась несбыточной мечтой. Против индустриализации протестовал, в частности, один из главных идеологов партии Николай Бухарин, выступавший за продолжение НЭПа. Он уповал на магическую силу товарно-денежных отношений и рынка, которые позволят создать сначала легкую промышленность, а когда в ней накопятся достаточные капиталы, перейти к созданию промышленности тяжелой. По варианту Бухарина индустриализация могла растянуться на столетие, а интервенция могла начаться в любой момент.

Были в Кремле и радикалы. Троцкий ратовал за сверхвысокие темпы индустриализации. Его идея сверхбыстрой индустриализации сочеталась с идеей перманентной революции, которая может быть только мировой. Троцкий опирался на цитаты Маркса и Ленина, Сталин же дерзнул выдвинуть тезис о возможности победы социализма в одной отдельно взятой стране. Этот тезис противоречил постулатам марксизма-ленинизма о мировой революции, но он готовил идейную почву индустриализации.

Опуская детали жарких дискуссий по поводу индустриализации (ее целесообразности, источниках, темпах, алгоритмах, внешних условиях), которые велись в ЦК ВКП (б), Совнаркоме, Совете труда и обороны (СТО), Государственной плановой комиссии при СТО и других организациях, скажу, что к началу 1928 года всем дискуссиям был положен конец. Нет, обсуждение технических вопросов продолжалось – закончились дискуссии по принципиальным политическим и идеологическим вопросам. Ради того чтобы от дискуссий перейти к делу, Сталину пришлось ликвидировать – не в физическом, а в организационном смысле – внутрипартийные группировки, занимавшие крайние позиции по вопросам индустриализации: "левую оппозицию" (Троцкий, Зиновьев, Каменев, Раковский, Радек, Преображенский и др.), "рабочую оппозицию" (Шляпников, Коллонтай и др.), "новую оппозицию" (Бухарин, Томский, Рыков и др.). Без идейно-политической консолидации в высшем партийно-государственном руководстве запускать индустриализацию было немыслимо.

Наиболее активного оппонента в лице Троцкого пришлось сначала снять со всех постов (1927), затем выслать из СССР (1929). После этого, кстати, Сталин занял более "левую" позицию в вопросе индустриализации (более высокие темпы в сжатые сроки).

Теперь о некоторых официальных событиях, имевших непосредственное отношение к индустриализации.

Декабрь 1925 г. – XIV съезд ВКП(б). На нем впервые с высокой трибуны прозвучало слово "индустриализация". Было принято общее решение о необходимости превращения СССР из аграрной страны в индустриальную.

Декабрь 1927 г. – XV съезд ВКП(б). На нем окончательно поставили крест на всех видах оппозиции. Было заявлено, что начинается подготовка к индустриализации на основе пятилетних планов развития народного хозяйства СССР. Были приняты директивы по составлению первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР. Было указано, что индустриализация должна осуществляться на основе "напряженных планов", но не сверхвысокими темпами, как призывал Троцкий.

Апрель 1929 г. – XVI конференция ВКП(б). На ней был одобрен проект первого пятилетнего плана, разработанный на основе Директив XV съезда ВКП(б). План был рассчитан на период с 1 октября 1928 по 1 октября 1933 г. (тогда хозяйственный год начинался с 1 октября). Однако на этом процедура одобрения пятилетнего плана не заканчивалась, требовалось еще его утверждение Всесоюзным съездом Советов.

Май 1929 г. – V Всесоюзный съезд Советов. Съезд заслушал и обсудил отчет о работе СНК СССР и полностью одобрил политику правительства. Съезд принял первый пятилетний план развития народного хозяйства, на съезде на всю страну прозвучало: "первая пятилетка индустриализации".

Итак, старт индустриализации можно отсчитывать либо от 1 октября 1928 года, когда фактически стартовала первая пятилетка, либо от апреля-мая 1929 года, когда пятилетний план прошел процедуру его утверждения высшей партийной и государственной властью. И на XVI конференции ВКП(б), и на V Всесоюзном съезде Советов были четко сформулированы две главные цели индустриализации:

– достижение полной экономической независимости государства путем создания самодостаточной экономики (не зависящей от экспорта/импорта);

– создание материально-технической базы мощной оборонной промышленности, обеспечивающей военную безопасность государства.

А главным средством достижения поставленных целей была названа мобилизация всех видов ресурсов – материальных, финансовых, людских, научно-технических. То есть экономическая мобилизация. О способах и формах проведения советской индустриализации, о ее ошибках и достижениях, о конкретных ее результатах – в следующих наших статьях.

*****

Об источниках финансирования советской индустриализации
Экзотические версии и немного статистики

ВАЛЕНТИН КАТАСОНОВ | 24.04.2019

Одной из наиболее загадочных сторон индустриализации в СССР, начавшейся 90 лет назад, являются источники ее финансирования. В антисоветской публицистике такими источниками обычно называются: бесплатная рабочая сила ГУЛАГа; почти бесплатный труд крестьян, согнанных в колхозы; награбленное большевиками церковное имущество; доставшееся им в наследство царское золото; проданные на Запад произведения искусства из Эрмитажа и других музеев и т. п. Иногда добавляются и другие экзотические позиции. Когда-то и я воспринимал подобные версии, пока не стал разбираться в статистике. Это лучше, чем сочинения историков, не подкрепленные цифрами.

За годы индустриализации до начала Великой Отечественной войны (всего-навсего 12 лет!) в СССР было построено 364 города, сооружены и введены в эксплуатацию более 9 тысяч предприятий, и все это хорошо документировано. Были предприятия разного калибра. Крупные, как Сталинградский тракторный завод или Днепрогэс на Украине, и мелкие типа мукомольных фабрик или станций по ремонту тракторов. В первую пятилетку, согласно документам правительства и ЦК ВКП(б), число крупных предприятий, введенных в действие, составило 1500.

А что такое предприятие с точки зрения капитальных затрат на его создание? Объект капитальных вложений состоит из пассивных и активных элементов основных фондов. Пассивные элементы – здания, сооружения, коммуникации. Активные элементы – машины, оборудование, инструменты; короче говоря, орудия производства. Если пассивные элементы могли создаваться трудом местных рабочих, то с активными элементами этот вариант не проходит.

Россия и до революции очень мало производила собственных орудий (средств) производства, импортируя их из Германии, в меньшей степени из Англии и США. А в конце 1920-х годов собственного производства средств производства в стране почти не осталось. Индустриализацию можно было проводить только путем масштабного импорта машин, оборудования, специальной аппаратуры, инструментов. Все это требовало валюты. Я проводил прикидочные оценки того, какие капиталовложения были необходимы Советскому Союзу, чтобы построить более девяти тысяч предприятий. Тех, кому интересна "кухня расчетов", могу адресовать к моей книге: "Экономика Сталина" (М.: Институт русской цивилизации, 2016). Результат моих оценок таков: на обеспечение индустриализации импортными машинами и оборудованием минимально необходимые валютные ресурсы должны были составить 5 (пять) миллиардов "рузвельтовских" долларов США (золотое содержание доллара после его переоценки в 1934 год было понижено примерно в полтора раза и определялось пропорцией: 1 тройская унция драгоценного металла = 35 долл.). Это не менее 500 млрд. современных долларов США (на начало текущего десятилетия). В среднем на одно предприятие приходилось валютных затрат в сумме немного более 500 тысяч "рузвельтовских" долларов.

А какими валютными ресурсами располагал Советский Союза на старте индустриализации? По данным Госбанка СССР, на 1 января 1928 года золотовалютные резервы страны составили лишь немного более 300 млн. зол. рублей (1 золотой рубль = 0,774 г чистого золота). Округленно это примерно 150 млн. "старых" долларов США, или 260-270 млн. "рузвельтовских" долларов. Вроде бы неплохо. Можно закупить машины и оборудование на 500-550 средних предприятий. Однако надо учитывать, что в том же году внешний долг СССР был равен 485 млн. золотых рублей. Начинать индустриализацию с таких позиций было крайне сложно, особенно учитывая, что страна находилась в торгово-экономической блокаде.

И тем не менее индустриализация началась. И закупки машин и оборудования осуществлялись. Так чем Советский Союз оплачивал эти закупки? Конечно, не трудом обитателей ГУЛАГа. Валюту давал в первую очередь советский товарный экспорт. Чаще всего историки говорят об экспорте пшеницы и других зерновых, но статистика показывает, что зерновые не были главной экспортной статьей (в 1928 году на них приходилось лишь 7% стоимости экспорта). Производство зерновых в результате коллективизации заметно увеличилось, но основная часть продукции колхозов шла в города и на стройки пятилеток. Коллективизация не только давала дополнительное количество сельхозпродукции, но и высвобождала миллионы рабочих рук, нужных на площадках индустриализации.

Более значительные, чем зерно, позиции в товарном экспорте занимали нефть и нефтепродукты (16%), лес и пиломатериалы (13%). А самой крупной товарной группой были пушнина и меха (17%). Во второй половине 1920-х годов годовые объемы экспорта товаров составляли от 300 до 400 млн. долл.

Да, объемы экспорта с конца 1920-х годов начали наращиваться, но это было наращивание не стоимостных, а физических объемов. Происходил своего рода бег на месте. Дело в том, что на Западе начался экономический кризис, который привел к падению цен на товарных рынках. Некоторые авторы отмечают, что ветер дул в паруса советской индустриализации: мол, нам повезло, мы покупали средства производства по низким ценам. Это верно. Но дело в том, что падение цен происходило также на рынках сырья, причем еще в большей мере, чем на рынках готовой продукции. Валютная выручка давалась нам дорогой ценой. Если в период 1924-1928 гг. среднегодовой физический экспорт товаров из Советского Союза составлял 7,86 млн. т, то в 1930 году он подскочил до 21,3 млн. т, а в 1931 году – до 21,8 млн. т. В последующие годы вплоть до 1940 года средний физический объем экспорта был равен примерно 14 млн. т. Однако, по моим расчетам, экспортной выручки хватало на покрытие лишь половины всех тех валютных затрат, которые были произведены в годы довоенной индустриализации.

Другой источник – золото, но не золото, которое якобы было унаследовано от царской России. Этого золота к середине 1920-х годов совсем не осталось. Оно вывозилось из страны по разным каналам и под разными предлогами. Было "золото Коминтерна" (помощь зарубежным коммунистам), было и "паровозное золото", выведенное из хранилищ Госбанка для закупки паровозов и подвижного состава в Швеции. Операция с "паровозным золотом" проводилась Троцким, который, чтобы провернуть эту аферу, на время занял пост наркома путей сообщения. Паровозов Советский Союз из Швеции не получил, а золото бесследно исчезло (скорее всего, осело в банках Швеции, Швейцарии и США). О перипетиях царского золота в первые годы после Октябрьской революции 1917 года читатель может узнать из моей книги "Золото в мировой и российской истории XIX-XXI вв." (М.: "Родная страна", 2017).

И все же золото использовалось для финансирования индустриализации. Это было золото, которое добывалось в стране. К концу 1920-х гг. Советский Союз выходит на дореволюционный уровень добычи (в 1928 году было добыто 28 тонн). Данные о добыче в 1930-е годы до сих пор не рассекречены, но по вторичным источникам можно понять, что к середине десятилетия добыча вышла на уровень примерно 100 тонн металла в год. А к концу десятилетия некоторые называют цифру годовой добычи около 200 тонн в год. Да, не все добываемое золото использовалось для оплаты импорта машин и оборудования; страна готовилась к войне, необходим был государственный резерв, а золото рассматривалось в качестве стратегического ресурса. Минимальные оценки золотого резерва СССР, накопленного к началу Великой Отечественной войны, – 2000 тонн. "Валютный цех", созданный за Уралом, особенно на Дальнем Востоке, продолжал работать и в годы войны. Американцы, между прочим, приняли положительное решение о программе ленд-лиза Советскому Союзу с учетом именно такого аргумента, как эффективно функционирующий "валютный цех" на Дальнем Востоке.

Заканчивая тему золота, хочу сказать, что определенную роль сыграл и такой источник драгоценных металлов, как сеть магазинов Торгсин (скупка драгоценных металлов и валютных ценностей у населения и иностранцев в обмен на дефицитные потребительские товары). Максимальные объемы принятого от граждан золота были зафиксированы в 1932 году – 21 тонна и в 1933 году – 45 тонн. Правда, после существенного улучшения продовольственного снабжения городов с середины 1930-х годов скупка драгоценных металлов через магазины Торгсин стала резко падать.

Непропорционально большое внимание уделяется такому источнику получения валюты, как распродажа художественных ценностей Эрмитажа и других музеев страны. Была создана специальная организация "Антиквариат" (в ведении Наркомата внешней торговли), которой были переданы картины из разных музеев в количестве 2730 единиц. В фонде "Антиквариата", как отмечают специалисты, наиболее ценных произведений искусства не было. Продажи проходили в условиях мирового экономического кризиса, когда спрос был низким. Реализовано было менее половины фонда – 1280 картин, остальные вернулись на свои места. В общей сложности выручка от реализации художественных ценностей музеев составила около 25 млн. зол. рублей.

Существует рассчитанная на не очень грамотных людей версия, будто индустриализацию в Советском Союзе проводили иностранные компании – сначала американские, потом английские и частично французские, а за несколько лет до начала войны – немецкие. Некоторые полагают, что западный бизнес пришел в Советский Союз со своими инвестициями. Не было такого! Западники приходили в нашу страну не с деньгами, а для того, чтобы заработать. Они выступали в качестве поставщиков машин и оборудования, осуществляли проектирование предприятий, проводили строительно-монтажные и пуско-наладочные работы, обучали советских людей управлять оборудованием и т.п. Особо следует отметить американскую фирму Альберта Куна, которая первая пришла на советский рынок, спроектировала и построила 500 крупных и крупнейших промышленных объектов, в том числе такие гиганты, как Днепрогэс, Сталинградский и другие тракторные заводы, Магнитогорский металлургический комбинат, Нижегородский (Горьковский) автомобильный завод и др. Ведущими торговыми партнерами в годы первой пятилетки стали гиганты американского бизнеса General Electric, Radio Corporation of America, Ford Motor Company, International Harvester, Dupont de Nemours и другие. Однако еще раз подчеркну: они приходили к нам не с деньгами, а за деньгами. В мире бушевал экономический кризис, и западные компании, открыто нарушали или обходили многочисленные запреты западных правительств на сотрудничество с СССР (до конца 1929 года торгово-экономическая блокада нашей страны была более жесткой, чем нынешние санкции Запада в отношении РФ; кризис блокаду ослабил).

Почти никаких долгосрочных банковских кредитов Советскому Союзу Запад не давал. Были лишь краткосрочные деньги, торговые кредиты. Экспортно-импортный банк США с 1934 года кредитовал примерно 2/3 советских закупок на американском рынке, но это опять-таки были краткосрочные кредиты, получателями которых выступали американские экспортеры. Америка, несмотря на всю нелюбовь к Советскому Союзу, вынуждена была разрешать подобное кредитование для поддержки американского бизнеса, оказавшегося в тяжелейшем положении. Были еще коммерческие кредиты – отсрочки платежей, которые предусматривались контрактами на поставку оборудования, строительно-монтажные работы и т. п.

Существует версия, что Запад все же дал Сталину немалые деньги на индустриализацию. Мол, советская индустриализация – проект мировой закулисы, которая готовила к военному столкновению Германию и Советский Союз. Германию западный англосаксонский капитал действительно финансировал. Об этом, например, есть книга американца Э. Саттона "Уолл-стрит и приход Гитлера к власти". В ней и подобных ей работах есть много документальных подтверждений того, что Запад финансировал Гитлера, привел его к власти, а затем вливал в германскую экономику миллиарды долларов и фунтов стерлингов, подготавливая ее к военному броску на восток. Однако ни одного документального подтверждения того, что Запад помогал проводить индустриализацию в СССР, нет!

В статье не перечислить все имеющие хождение версии источников валютного финансирования советской индустриализации. Некоторые из них фантастичны, другие правдоподобны, но до сих пор не имеют документального подтверждения (не все архивы раскрыты). Желающие подробнее ознакомиться с этим вопросом могут обратиться помимо упомянутой уже "Экономики Сталина" к моей книге "Россия и Запад в ХХ веке. История экономического противостояния и сосуществования" (М.: Институт русской цивилизации, 2015).

*****

Советская индустриализация – как работала экономическая машина
Задолго до появления транснациональных корпораций СССР был крупнейшей в мире корпоративной хозяйственной структурой

ВАЛЕНТИН КАТАСОНОВ | 03.05.2019

Переход Советского Союза от НЭПа к индустриализации означал, что страна пересела с телеги, которая стала разваливаться, на мощный автомобиль. На этом "автомобиле" советская Россия сделала резкий рывок вперед, без которого бы не выжила. Сейчас уже почти никто не помнит, как была устроена та чудесная машина. Постараюсь дать принципиальную схему ее устройства, без деталей.

По завершении работы над конструкцией машина представляла собой единое целое, слаженный механизм, даже организм. Она была воплощением мобилизационной экономики, обеспечившей Советскому Союзу экономическую независимость и неуязвимость по отношению к любым блокадам и санкциям. Была создана и мощная оборонная промышленность. Кстати, в 1980-е годы, когда власти разрешили критику экономики СССР, вся критика касалась той экономики, которая стала складываться с конца 1950-х гг. и уже теряла достоинства экономики эпохи индустриализации (назовем ее сталинской).

Модель этой машины можно уподобить громадной корпорации, состоявшей из отдельных цехов и производственных участков, работавших для создания конечного продукта. Таким продуктом был не финансовый результат (прибыль), а набор конкретных товаров. Стоимостные показатели играли лишь роль ориентира.

За счет разделения труда, специализации и кооперации достигалась синергия участников процесса, эффективность производства всей корпорации. Никакой конкуренции между цехами и участками не могло быть в принципе. Такая конкуренция лишь дезорганизует работу корпорации. Вместо конкуренции – кооперация в рамках общего дела. Отдельные цеха и участки производят сырье, энергию, полуфабрикаты, комплектующие, из которых формируется общественный продукт, распределяемый затем между участниками производства. Никакого распределения общественного продукта на уровне отдельных цехов и участков не происходит.

Всей этой громадной производственной машиной управляли руководящие и координирующие органы корпорации "СССР" – правительство, министерства, ведомства. Прежде всего, отраслевые министерства, число которых по мере усложнения структуры народного хозяйства СССР постоянно возрастало. В рамках каждого союзного министерства были подразделения (главки), территориальные учреждения на местах. Координирующую и контролирующую роль играли Госплан, Минфин, Госбанк, Госснаб, Госкомитет по ценам. Они тоже имели свою территориальную сеть.

Подобная схема организации и управления существует в крупнейших западных корпорациях, особенно транснациональных, связанных с реальным сектором экономики. Никаких рыночных отношений внутри них нет. Существуют условные расчеты, основанные на трансфертных (внутрикорпоративных) ценах. Отличаются западные корпорации от советской экономической машины тем, что их деятельность ориентирована на финансовые результаты (прибыль), и финансовый результат не распределяется среди работников, а приватизируется собственниками (акционерами).

Сравнение сталинской экономики с громадной корпорацией можно встретить в ряде работ. Цитирую: "Задолго до появления крупных внутригосударственных и международных транснациональных корпораций СССР стал крупнейшей в мире корпоративной хозяйственной структурой. Корпоративные экономические, хозяйственные цели и функции государства были записаны в Конституции. Как экономическая корпорация СССР разработал и ввел в действие научную систему обоснованных внутренних цен, позволяющих эффективно использовать природные богатства в интересах народного хозяйства. Ее особенностью были, в частности, низкие по сравнению с мировыми цены на топливно-энергетические и другие природные ресурсы… Корпоративный подход к экономике как к целостному организму предполагает выделение достаточных средств на инвестиции, оборону, армию, науку, образование, культуру, хотя с позиций эгоистичных и недалеких субъектов рынка надо все проесть немедленно" (Братищев И.М., Крашенинников С.Н. Россия может стать богатой! – М.: "Грааль", 1999, с. 15-16).

Перечислю некоторые принципы модели советской экономики периода индустриализации:

общенародная собственность на средства производства,
решающая роль государства в экономике,
централизованное управление,
директивное планирование,
единый народнохозяйственный комплекс,
мобилизационный характер,
максимальная самодостаточность,
ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели,
ограниченный характер товарно-денежных отношений,
ускоренное развитие группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления),
сочетание материальных и моральных стимулов труда,
недопустимость нетрудовых доходов и сосредоточения избыточных материальных благ в руках отдельных граждан,
обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества, общественный характер присвоения и т. д.

Остановлюсь на некоторых принципах. Критики советской модели, которые в 1980-е годы расшатывали СССР, полюбили уничижительное словосочетание "административно-командная система". А ведь за ним скрывались нападки на народнохозяйственное планирование, противоположное так называемому рынку, за которым стоит экономика, ориентированная на прибыль и обогащение. В советской модели речь идет именно о директивном планировании, при котором план имеет статус закона и подлежит обязательному исполнению. В отличие от индикативного планирования, которое после Второй мировой войны использовалось в Западной Европе и Японии, имея характер рекомендаций для субъектов экономической деятельности. Кстати, директивное планирование присуще не только советской экономической модели. Оно существует сегодня в любой крупной западной корпорации.

В беседе 29 января 1941 года Сталин указывал, что именно плановый характер советского народного хозяйства позволил обеспечить экономическую независимость страны: "Если бы у нас не было... планирующего центра, обеспечивающего самостоятельность народного хозяйства, промышленность развивалась бы совсем иным путем, все началось бы с легкой промышленности, а не с тяжелой промышленности. Мы же перевернули законы капиталистического хозяйства, поставили их с головы на ноги. Мы начали с тяжелой промышленности, а не с легкой, и победили. Без планового хозяйства это было бы невозможно. Ведь как шло развитие капиталистического хозяйства? Во всех странах дело начиналось с легкой промышленности. Почему? Потому, что легкая промышленность приносила наибольшую прибыль. А какое дело отдельным капиталистам до развития черной металлургии, нефтяной промышленности и т. д.? Для них важна прибыль, а прибыль приносилась, прежде всего, легкой промышленностью. Мы же начали с тяжелой промышленности, и в этом основа того, что мы не придаток капиталистических хозяйств... Дело рентабельности подчинено у нас строительству, прежде всего, тяжелой промышленности, которая требует больших вложений со стороны государства и понятно, что первое время нерентабельна. Если бы, например, предоставить строительство промышленности капиталу, то больше всего прибыли приносит мучная промышленность, а затем, кажется, производство игрушек. С этого бы и начал капитал строить промышленность".

Сталин постоянно подчеркивал, что плановое ведение хозяйства позволяет сбалансировать спрос и предложение, производство и потребление. Только на базе планового хозяйства можно преодолеть такое проклятие рыночной (капиталистической) экономики, как кризисы перепроизводства, сотрясавшие капиталистический мир с начала XIX века, принося страдания миллионам людей, демонстрируя расточительный характер использования материальных ресурсов.

В СССР были использованы некоторые методы планирования, не известные до этого передовым зарубежным управленцам. Прежде всего, это межотраслевой баланс (МОБ), с помощью которого определяются пропорции межотраслевого обмена промежуточными продуктами при заданных объемах и структуре производства конечных продуктов. Считается, что межотраслевые балансовые модели (на Западе их называют моделями "затраты – выпуск") были разработаны русским эмигрантом Василием Леонтьевым (1906-1999). Ему за это была присуждена Нобелевская премия по экономике, но в Госплане СССР МОБ стал внедряться в первой половине 1920-х гг. (в экспериментальном порядке), еще до того, как В. Леонтьев опубликовал первую статью по этой теме. А далее все годовые и пятилетние планы в СССР разрабатывались на основе МОБ.

Говоря о таком принципе, как ориентация на натуральные (физические) показатели при планировании и оценке результатов экономической деятельности, еще раз подчеркну, что стоимостные показатели играли вспомогательную роль и использовались не для максимизации прибыли, а для снижения себестоимости продукции.

Что касается принципа ускоренного развития группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления), то это не был лишь лозунг периода "большого рывка" 1930-х годов. Это был постоянно действующий принцип, учитывая, что с самого начала экономика СССР находилась во враждебном окружении, успешную борьбу с которым был в состоянии обеспечить лишь высокий уровень развития группы отраслей А. Хотя данный принцип не был догмой, и после войны разрыв в темпах развития групп А и Б стал сокращаться.

В советской модели четко определены принципы распределения общественного продукта. Важнейшим из них была ликвидация противоречия между общественным характером производства и частной формой присвоения, что снимало угрозу кризисов перепроизводства. Ключевым стал принцип распределения по труду, дополнявшийся принципом общественного присвоения. Создаваемый общим трудом прибавочный продукт достаточно равномерно распределяется среди всех членов общества через механизм понижения розничных цен на потребительские товары и услуги, через создание и наращивание общественных фондов потребления. В среднесрочной перспективе Сталин предлагал перейти к бесплатному распределению такого жизненно важного продукта, как хлеб (об этом он говорил вскоре после окончания войны и называл время, когда это примерно может произойти – 1960 год). Это прототип принципа "базового основного дохода" (БОД), о котором на Западе толкуют уже лет десять, но без толку.

Важнейшими узлами и деталями машины советской экономики, которые я не упомянул, были также: государственная монополия внешней торговли; государственная валютная монополия; государственная монополия на банковскую деятельность; двухконтурная система внутреннего денежного обращения (наличное и безналичное обращение); использование кооперативной формы хозяйства и мелкотоварного (артельного) производства в дополнение к государственным формам хозяйства. Желающих узнать подробности адресую к своей книге: "Экономика Сталина" (М.: Институт русской цивилизации, 2016).

Продолжение следует