"Желтые жилеты" - это противостояние "народ - элиты"
я побывал в Париже только что

Эдуард Лимонов

Я родился в 1943 году, следовательно меня необходимо ставить в один ряд с моим поколением, с моим ровесником Миком Джаггером (г.р. 1943), а не с русско-советскими писателями. С Элтоном Джоном ставить (1947), с покойным уже, увы, Дэвидом Боуи (1947 г.р.). Так будет правильно.

А, скажем, с "деревенщиками" или с выпускниками Литературного института имени Горького или с советскими писателями-диссидентами у меня аж ничего общего.

И раньше-то границы не мешали писателям, художникам, музыкантам следовать одним трендам, одним веяниям в искусстве, а уж в современном-то мире, где интернет стер все границы, конечно же, нужно рассматривать такие категории, как "поколение".

Ко мне не нужно приклеивать Сорокина там, Пелевина или там помоложе кого - Прилепина, пусть он и называет себя моим учеником, но он квадратный и банальный, а я не квадратный и не банальный. Он застрял на физическом, а я преодолел физическое. Он это, "ботинки, полные горячей водкой" с Захарченко изучал, я в эссе "Пророк М." отождествлял пророка Моисея с пророком Мохамедом как одно и то же лицо.

Это я к чему ?

Это я побывал в Париже только что.

Прошел под градом и проливным дождем с "желтыми жилетами", под мрачными взглядами французской полиции.

Беседовал с целым залом русских жен в русско-французском центре на rue de Boissiere. Я не знаю, что они читают, русские жены, читая мои книги, черт их знает.

Помимо целого зала русских жен и моих французских фанатов, я встретился с человеком моего поколения, с Аленом де Бенуа.

Мы таки точка в точку что одного поколения.

Я лишь родился в феврале, а он в декабре, а вообще-то это один год - 1943-й.

Мы, наша команда, пришли к нему 13 мая в 11 часов утра. Живет он недалеко от мемориального кладбища Пер Лашез. Набрали по присланному им руководству код и поднялись к нему в алюминиевые внутренности здания. С последнего времени, когда я у него был, лет этак 25 тому назад, то есть четверть века, он сильно побелел. Я имею в виду, что четверть века тому назад он был более насыщен кровеносными жидкостями. Сейчас он в жилетке с бескровным лицом интеллектуала. Белая рубашка, чуть более темный, чем рубашка, жилет.

Небольшой запашок вечности изо рта.

Но мозги, что за великолепные мозги!

По сути, хотя мы договаривались об интервью, это не получилось интервью. Я сам, войдя к нему, назвал наше рандеву встречей, ранконтром.

Я задал ему два вопроса всего и добавил потом еще пол-вопроса, выросли эти пол-вопроса из тех двух, которые я приготовил.

Первый: Ты как определяешь движение желтых жилетов?

Он ответил с удовольствием человека, могущего при желании обрушить на нас все свои знания, во всей их философской серьезности. Но я благодарю его за ответы простые и скорее легкие для понимания.

Он простенько сообщил, что противостояния "гош - друат" (то есть "левые - правые") давно не существует, как, впрочем, и немного осталось противостояния "Север - Юг", но что родилось и существует во всем мире только противостояние "народ и элиты". Народы отказываются служить элитам, безжалостно эксплуатирующим их. "Желтые жилеты" и их движение - наилучшее выражение противостояния "народ - элиты".

Второй мой вопрос был: Европа (и Франция в частности) и мигранты - что ожидает в будущем этих двух? Какое противостояние? По моему мнению, заметил я, их ожидает взаимное уничтожение, резня. При этом я напомнил Алену де Бенуа о химерических совместных государствах древнего Китая, об опыте сожительства китайской нации со степняками, всегда неудачном опыте. Лев Гумилев называл такие государства государствами-химерами.

У него, оказалось, живет целая колония крупных котов. При нашей беседе коты мечтательно тыкались мордами в стекла и вели себя блестящим образом иррационально. Операторы снимали нас с интересом. Не понимая языка, они поняли важность происходящего, суть сказанного человеком в жилете от них ускользала, но важность они чувствовали.

Половиной вопроса была половина о Марин Ле Пен.

Де Бенуа не верил, что она сможет победить.

Ну так вот, я принадлежу к поколению Алена де Бенуа, и недаром мы уже давным-давно обратили внимание на книги друг друга.

Он упомянул в ходе беседы мой скромный философский труд "Дисциплинарный Санаторий", в то время как в эпоху (это был 1993 год) книгу мою обозвали "евангелие для скинхедов".

Ничего такого, это свежая современность пыталась прорваться сквозь догматизм французской философской мысли.