Во время визита гигантской китайской делегации в Москву самым повторяемым словом было "доверие". Возможно ли доверие к китайцам – отдельный вопрос. Главная проблема – возможно ли в цифровую и сетевую эпоху доверие в принципе.

С официальным государственным визитом Россию посетил председатель КНР Си Цзиньпин, а с ним еще тысяча человек – делегация. Но главное, на чем сделали акцент все причастные к освещению визита – за время, прошедшее с прихода к власти в Китае Си Цзиньпина в 2012 году, его отношения с российским лидером приобрели особо доверительный характер. И это в эпоху глобализации, безудержного рынка и развития сетевых технологий, поставленных на службу непомерной наживы.

Насколько, вообще, уместно говорить о доверии, когда повсюду контроль, слежка, прослушка вкупе с нарушением международного права, и все ради недобросовестной конкуренции и глобального доминирования? Мы только и слышим о fake news, сетевых войнах, кибератаках и, как следствие, о "кризисе доверия". Актуально ли вообще это понятие и возможно ли еще что-то выстраивать на доверии в столь лживом и циничном мире?

Социология, как и психология, определяют доверие как открытые, положительные взаимоотношения между людьми, строящиеся на уверенности в порядочности и доброжелательности другого человека, с которым доверяющий находится в тех или иных отношениях. То же относится и к международной политике. Недаром столько внимания уделяется отношениям между лидерами тех или иных стран. Доверие – вообще ключевой фактор в любых отношениях, но его безусловное влияние – это, скорее, элемент традиционного общества, уходящего, как кажется одержимым прогрессистам, в прошлое.

Сегодня не только лидеры государств общаются с массами через твиттер и переписываются друг с другом в мессенджерах. Люди теперь коммуницируют с машинами и домашней техникой. Мало того, машины коммуницируют с машинами, чайник с электроплитой, а стиральная машина с пылесосом, повсюду камеры и радиоуправляемые дроны. "Интернет вещей" на основе 5G технологий – вообще китайская национальная мечта.

У каждого в руках гаджет – полное досье обо всем: передвижении, переговорах, переписках, мыслях, интересах. И все это подключено к единой сети, весь доступ и контроль над которой находится... упс! – у одного государства. Мало того, локализовано на серверах одной из спецслужб, имеющей доступ, таким образом, ко всему – от переписки канцлера со своим мужем до утюга и микроволновки в еврейском кибуце. Какое уж тут доверие. Контроль и управление, вот что сегодня правит миром. Ну или, по крайней мере, стремится править.

Отсюда встречная тенденция – попытки, что называется, автоматизировать доверие, например, в рамках блокчейн-технологий, как-то рассредоточить контроль, распределить сферы влияния и ответственность, децентрализовать управление. Но пока что все это лишь из области благопожеланий, ведь все коммуникации идут через интернет, а он сосредоточен в одних руках – далеко, как мы можем убеждаться все больше и больше, не непредвзятых. В американских руках, что уж тут говорить. В тех самых, что выкручивают руки несогласным покупать их сжиженный газ, прослушивают союзников и используют силу, чтобы принудить к "демократии", то есть подчинению себе.

Все это радикально трансформирует само отношение к доверию как социальному феномену, ставя под вопрос вообще его существование. Как можно доверять кому-то в международных отношениях, если мы больше не можем доверять своему телефону или компьютеру? Как можно доверять вообще чему-то, что подключено к Сети, если держатель этой Сети всегда врет, изворачивается и врет еще больше, а если его на этом ловят – бомбит или в лучшем случае вводит санкции, нарушая все возможные законы, в том числе законы здравого смысла. Всегда, когда ему это выгодно.

Мало того, объявляя себя главным на планете, этот главный же нарушитель всего задает стереотип поведения – "нарушал, нарушаю и буду нарушать, а вы... В отношении меня – ни в коем случае, ибо я силен, а вот в отношении слабого или конкурента... ну, главное, чтобы это не нарушало мои интересы". Такой подход все более утверждается в качестве приоритетного как в отношениях между государствами, так и в отношениях между народами, социальными группами, отдельными людьми, людьми и машинами, машинами и машинами. Скоро чайник перестанет доверять ноутбуку, если на том не будет установлена специальная система контроля за нарушениями.

В таком мире, в который нас тащит "гегемон", достоверно только то, что строго контролируется. Соблюдает закон только тот, кто на виду, только днем и пока включены камеры слежения, которые теперь понатыканы повсюду, пока есть электричество, которое эти камеры питает, пока у мониторов сидит толстый полицейский, дожевывающий свой гамбургер. Как только все это отключается – "мыши в пляс", "гуляй, рванина", грабь, убивай, насилуй, клевещи, предавай. Нет контроля – нет закона. Ни на улице, ни на бирже, ни в банковской сфере, ни в "международных отношениях". Так что? Доверие – все?

Другой вопрос – можно ли в таком мире вообще сохранить суверенитет? И актуально ли, вслед за утратой доверия, само это понятие – в мире, где все подключено к единой Сети, к которой нет доверия и которая контролируется "гегемоном", с этим самым суверенитетом борющимся? Америка питается суверенитетами, пожирает их один за другим. Сегодня вы суверенны, а завтра "мы летим к вам", предварительно разослав письма всему командному составу вашей армии с предложением, в целях безопасности, бросить свои позиции и выйти по оставленному коридору – как это было, например, в Ираке.

Вы подключены, значит, вы уязвимы. С помощью сетей, управляемых из единого центра, можно устроить цветные революции, будь это даже офлайн сети, например, сети некоммерческих организаций, а можно устроить диверсию на атомной станции, отключив жизненно важные узлы, как это было в Иране. Можно слушать переговоры первых лиц, в целях недобросовестной конкуренции, а можно обрушивать фондовые рынки, влияя на котировки и предрешая исход торгов. Если вы пишите правила, вы же контролируете их соблюдение, и вы же выносите штрафные санкции. Кода речь идет о глобальной экономике, то о суверенитете по большому счету можно забыть. И это второй пункт после "доверия", который нам предлагается вычеркнуть.

Сам "гегемон" вам ответит: "Ну и что? Расслабьтесь и получайте удовольствие. Отбросьте химеру совести, виртуальный фюрер думает за вас". Ведь мы вам предлагаем однополярную глобализацию. А, значит – "один фюрер", то есть один центр принятия решений, одни правила, один закон, один суд, одна культура, один Голливуд, одна кока-кола (а если кому-то очень нужен выбор, то ладно, пепси-кола), "одна (сетевая) нация". Кто не в Сети, а значит не под контролем, тот не в счет. Тот вообще не "цивилизация", а варвар, которого следует усмирить (силой, разумеется), или дикарь, которого можно только умертвить. "Гуманитарные (ради демократии) бомбардировки" к вашим услугам.

Корни такого подхода, кто-то может удивиться, уходят еще к Рене Декарту, в XVII век, к позитивизму, прогрессизму и материализму. Когда техника настолько захватила воображение философов западноевропейского общества, что они абсолютизировали ее и даже обожествили, поставив на место Бога. "Техника универсальна" – говорили философы, она везде одинакова, техника – она и в Африке техника, а если она при этом абсолютна, то перед ней открываются все границы. Никто не устоит против техники. Ведь все же, правда, хотят комфорта и развития, а развитие – это только материальное (и не спорьте), а значит, техника. И чем лучше техника, тем эффективнее развитие. Нет техники – нет развития, и этот, строго западноевропейский, картезианский тезис – основа глобализации.

Когда ученики одного древнекитайского философа, обнаружив, что он поливает цветы в своем саду лейкой, предложили ему использовать механическую систему полива, уже распространенную в тех местах, он ответил им: "Нет, не стоит. Ведь я не знаю, к чему это может привести". Когда мы, затаив дыхание, вкушали первый, еще тогда текстовый, без картинок, интернет, мы тоже не знали, к чему это может привести. Зато теперь знаем: техника универсальна и глобальна, и поэтому – никакого суверенитета.

#{author}Теперь даже китайцы, спустя столетия, узнали, к чему это может привести. Узнали, и построили свою... нет, не систему полива цветов. Свою систему избирательной фильтрации, как ее еще часто называют "китайский фаервол", а по-гречески осмос – систему односторонней диффузии через полупроницаемую мембрану. Все что не подходит для великой китайской культуры – в сторону. Что подходит – welcome, как говорят сейчас в Китае. Вот он, суверенитет. Ну или, по крайней мере, один из признаков его присутствия.

Универсальность техники, но не универсальность сознания! – вот китайский лозунг на сегодня, и у них свой подход к глобализации, основанный на нем. Который они и предлагают своим партнерам, выстраивая отношения на основе... доверия.

Китай только учится иметь дело с Западом, присматривается, заимствуя только то, что ему выгодно, а остальное отбрасывая. Осмос. А, присматриваясь, обнаруживают, что американские "партнеры" хоть и говорят о доверии, но при этом следят за всем миром. Кроме Китая, конечно, у которого свои маршрутизаторы и вообще свое сетевое оборудование, свои компьютеры и операционки. Свой Huawei и микрочипы для него. Свой язык и культура, в конце концов. Поэтому китайцы могут себе позволить выстраивать двусторонние отношения на доверии. Ведь у них все свое, включая этику "международных отношений" и ведения дел. А значит доверие – это на сегодня только по китайски – Xìnren. И пока что только оно, защищенное "китайским фаерволом" на основе технологического суверенитета, лежит в основе грядущей многополярности.

Валерий Коровин
6 июня 2019,