Период династии Тан (618-907) в истории Китая - совершенно особенный. С одной стороны, эти три столетия были вершиной международного влияния Поднебесной, временем расцвета искусств и основания административно-правовых норм, занимавших в последующей истории региона едва ли не то же место, что на западе - римское право. Но с другой иные горячие головы из националистов, активничавшие после свержения монархии в начале XX-го века, договаривались до того, что те заслуги и то величие - не в счет, поскольку не такой уж китайской была эта династия. У нас, впрочем, эти оценки известны не так широко. Зато более на слуху мнение Л.Н. Гумилева, почитавшего империю Тан яркой и блистательной, но заведомо недолговечной химерой, в самих предпосылках своего рождения имевшей зерно своей погибели.

Звучит мощно и даже красиво. Вот только у Льва Николаевича, при всем признании его заслуг в исследовании Великой Степи и наличия за ним неплохой исследовательской интуиции, водилась привычка списывать в химеры и "зигзаги" любые явления, не укладывавшиеся в пассионарную теорию этногенеза. А империя Тан, хоть и была построена на синтезе культур, встретила свою судьбу все-же не столько из-за этого синтеза, сколько по намного менее абстрактным причинам. Да и нельзя сказать, что ее возникновение было какой-то аномалией - напротив, оно абсолютно логично вытекало из предшествовавших событий - и, к слову, создавало не менее логичные предпосылки для событий последующих.

Но обо всем по порядку, с самого начала.

А начинается наша история задолго до установления новой династии, в 261-м году н.э., когда встретились два одиночества. Первым одиночеством было китайское царство Цао Вэй, потерпевшее поражение в попытке восстановить единую власть во всей Поднебесной и ныне влачившее свои дни, как один из трех осколков прежней империи. Вторым одиночеством было прото-монгольское племя "косоплетов"-тоба, не достигшее успеха при дележе свежераспавшейся кочевой империи Сяньби и вытесненное из родных степей на юг.

Встреча была мирной - тоба не стали вторгаться в пределы Цао Вэй стандартным степняцко-набеговым манером, а вежливо прислали наследника своего хана с подарками и просьбой принять в вассалы. Правители Цао Вэй не нашли причин отказать, и с того момента началось их взаимовыгодное сотрудничество.

А выгоды действительно были серьезными. Тоба, будучи сяньбийцами по происхождению, владели и главным сяньбийским ноу-хау - тяжелой ударной конницей. Это было именно то, чего Китаю веками болезненно недоставало в столкновениях со Степью - и в силу этого тоба стали практически идеальным щитом на северных границах Цао Вэй. А для самих тоба альянс был выгоден тем, что в пределах Цао Вэй у них появился островок безопасности, куда можно было отступить на перегруппировку в случае проблем в степи, да и материальная помощь от китайских сюзеренов была совсем не лишней.

В том числе и благодаря этому сотрудничеству Цао Вэй стало наиболее процветающим из царств, возникших на осколках империи Хань, что делало его первым кандидатом на роль нового центра объединения Китая. Так и произошло. Уже в 263-м году было завоевано царство Шу. В 265-м году правящий регент Сыма Янь сместил марионетку-императора, объявил об основании новой империи Цзинь, чем предъявил претензии на законную власть во всей Поднебесной. Наконец, в 280-м году он завоевал царство У, чем завершил объединение Китая под своей властью...

Вообще, ваш покорный слуга - отнюдь не сторонник мнения, что историю делают решения и деяния великих личностей. Есть, все-таки, неумолимая логика исторического момента, против которой ничего не попишешь, будь ты хоть Юлий Цезарь, Наполеон Бонапарт и Махатма Ганди в одном лице. Но вместе с тем роль личности не стоит и недооценивать. И особо поучительной в этом свете предстает история империи Цзинь. Как яркий пример того, что бывает, когда во главе назревшего и обоснованного ходом истории процесса волею судеб оказывается категорически не та личность.

Сыма Янь был недурственным полководцем. И, для реалий Троецарствия, очень неплохим региональным политиком. Но император из него получился аховый, поскольку по части госуправления высокого полета Сыма Янь как был, так и остался феодалом-переростком со всеми сопутствующими тараканами в голове. Так, например, он искренне полагал, что раздать родне земли с войсками и предоставить им полнейшую автономность - шаг прогрессивный и исключительно правильный, и зря, дескать, свергнутый им император Вэй так не делал. Кроме того, завершив объединение Китая, он почти отстранился от государственных дел - мол, а провинциальные феодалы на что, - завел себе огромный гарем и принялся строгать новых принцев в промышленных масштабах, в перерывах предаваясь пиршествам.

Разумеется, после его смерти при таких вводных тут же разразилась гражданская война, длившаяся 15 лет и ввергнувшая страну в жуткое разорение. Ослабление Цзинь не осталось незамеченным на севере, и в Китай вторглись кочевники, прото-тюркские обитатели ближнего приграничья, по инерции именовавшиеся хунну. Что корректно только отчасти (неким боком потомки хунну - да, те самые хунну - нет), но для простоты далее так их и будем называть.

Сдержать хунну империи оказалось нечем, и вторжение закончилось сожжением столичного Лояна. Весь север страны был потерян и распался на множество царств с варварами во главе.

Тоба, верные вассальной присяге, тем более что это было и в их интересах, честно и небезуспешно дрались с хунну на стороне Цзинь, но провалы китайских союзников были столь велики, что компенсировать их не удалось. После этого тоба оказались предоставлены сами себе. Но времени они, надо заметить, даром не теряли, с одной стороны - снарядив и подготовив общепризнанно лучшую конницу в тогдашней степи (немногочисленную только), а с другой - организовав себе административные органы на китайский манер. Да еще и развитие искусств с науками у себя успевали спонсировать, что, с учетом имевшихся условий, и вовсе вызывает к ним огромное уважение.

В то же время на севере хан сяньбийского племени мужун Хой (его звали несколько иначе, но цензура у нас строгая) объявил себя правителем всея степи и приступил к завоеваниям. Тоба сочли его перспективным и вступили с ним в союз, подкрепленный династическим браком. Но просчитались. В степи победил альянс племен нирун и дарлекин, основавших Жужаньский каганат, и мужунам пришлось отступить на юг, чтобы завоевать себе в качестве царства какой-нибудь осколок северного Китая. Это им удалось, но ненадолго - в северном Китае в то время царства жили примерно по несколько десятилетий, по истечению этого срока оказываясь кем-нибудь разгромленными и завоеванными. Так получилось и с царством мужунов - по ним, равно как и по союзным им тоба, катком прошлись племена ди - варвары-земледельцы из предгорий Сычуани, решившие, что им непременно надо поучаствовать в развернувшемся празднике жизни.

В короткий срок сычуанцы захватили значительную территорию, но надорвались, попытавшись завоевать еще и южный Китай, остававшийся под контролем медленно догнивавшей империи Цзинь. После этого процесс пошел вспять, и их царство вскоре распалось.

Вернув себе независимость, тоба воссоздали царство Вэй с собой во главе (для отличия от Цао Вэй его называют "Северная Вэй" или "Тоба Вэй"). Независимость тут же пришлось отстаивать. Сперва вторглись жужани, затеявшие объединение всех сяньби под своей властью. Затем мужуны по старой памяти попытались что-то заявить про вассальную зависимость от них. И тех, и других пришлось громить - что и было успешно произведено.

После этого тоба в течение тридцати с лишним лет вели завоевания, пока не подчинили себе весь северный Китай - тем самым также взяв под контроль восточные участки Великого Шелкового пути, что толкнуло их к холодной войне с Жужаньским каганатом.

В дальнейшем тоба успели проспонсировать возвышение тюрков жужаням на погибель, пережили распад Вэй и его воссоединение под названием Чжоу и при поддержке Тюркского каганата завоевали весь остальной Китай, основав империю Суй. Империя Суй, впрочем, просуществовала недолго из-за посредственных управленческих способностей второго императора этой династии, но, пройдя через гражданскую войну и интервенцию все тех же тюрков, пересобралась вновь уже как империя Тан - тоже тобасская по происхождению. Этот процесс уже был подробно рассмотрен в прошлой статье цикла.

Преамбула к разговору об империи Тан у нас получилась длинноватая, спору нет. Но все это важно было рассмотреть для понимания, кем были основавшие эту империю тоба и откуда они такие взялись.

И рассмотренное ставит под большой вопрос версии насчет "химеричности" Тан, в тактической перспективе сумевшей добиться выдающихся результатов, но в стратегической не устоявшей именно из-за якобы искусственности попытки синтеза степной и китайской культур. Тоба проникались китайской культурой, не отменяя вместе с тем и собственных обычаев, с 265-го по 618-й год. То есть, 353 года. Из которых 276 лет именно они были островком этой самой культуры в растерзанном, опустошенном и варваризующемся Северном Китае. Так что свою "смешанную" китае-степную культуру этот примечательный этнос вполне себе успел выстрадать естественным путем, без всяческих там искусственных попыток скрещивания ужа с носорогом.

Иное дело, тем, кто сидит на заборе, есть что предъявить с обеих сторон, в особенности после того, как они с забора свалятся. Но до этого еще было далеко.

Первые 10 лет существования империи ушли на наведение порядка после смуты и масштабные административные реформы, выстроившие сбалансированную систему сдержек и противовесов между аристократией, армией, чиновничеством и простонародьем. Затем, когда для этого накопилось достаточно средств, пришло время экспансии. И в качестве первого его направления напрашивался Восточно-тюркский каганат, задолжавший еще за интервенцию во время смуты.

В 628-м году император Тай-цзун намекнул уйгурам, у которых с тюрками была своя вендетта за имевшуюся в свое время попытку геноцида, что если они вздумают поквитаться с давними обидчиками, то он поддержит. И слово сдержал. Когда уйгуры восстали, Тай-цзун во главе огромной армии вторгся в границы каганата, в течение двух лет полностью растоптал все каганское войско и затем - поставил над тюрками китайскую администрацию.

Затем настала очередь Западно-тюркского каганата. В отличие от восточного родственника, прямой угрозы Китаю он никогда не представлял, однако сидел на степном участке всего Великого Шелкового пути, чем мешал расширению китайского влияния. В результате, танские войска победоносно прошли Среднюю Азию по самый Каспий, установив свой контроль над Семиречьем, Согдианой и Тохаристаном (север Афганистана). Также успешными оказались военные кампании в Корее и Тибете. В итоге сфера влияния империи Тан распространилась от Японского моря до Каспийского и от Байкала до истоков Инда.

Впрочем, нельзя сказать, что везде, где проходила победоносная танская армия, сразу же образовывался Китай с пагодами, гаоляном и кунг-фу. Всерьез аннексировано было только Семиречье, как местность повышенной стратегической важности. В других же местах танские войска вели завоевания характерным степняцким манером. То есть, приходили, давали, извиняюсь, в бубен тамошним текущим держателям контрольного пакета, сажали на царство своих ставленников и объявляли территорию своим протекторатом. Что означало: платите в центр оговоренную дань, согласуете с нашими представителями кандидатуры новых главных, берете под козырек когда империи потребуются какие-то услуги, а в остальном - сами себе хозяева. Такой подход позволял не тратиться сверх меры на интеграцию новых провинций в империю - поскольку интеграции как таковой там и не было. Зато был чреват необходимостью время от времени напоминать, кто в регионе хозяин, поскольку бунтовать протектораты тянуло постоянно. Что для оседлого менталитета, что нашего современного, что тогдашнего земледельческого, есть ужас, кошмар и нестабильность. Но для степняцкого-кочевого такие штуки были прозой жизни и естественным порядком вещей. А тобасский менталитет - он все-таки был наполовину степняцкий.

Такой империя Тан была в эпоху своего наивысшего могущества, при императоре Тай-цзуне. Однако, уже при нем в императорский дворец попало то, что впоследствии во многом предопределило упадок династии.

Но об этом - в следующей статье. Извините, в одну не поместилось