К концу 2018 года в США насчитывалась 1871 фабрика мысли. При этом данная цифра превышает численность мозговых центров в пяти следующих за Америкой государствах мира вместе взятых, в том числе Индии (509), Китае (507), Британии (321), Аргентине (227) и Германии (218)

РУСЛАН ХУБИЕВ

Think Tanks, "фабрики мысли", "мозговые центры" или попросту научно-исследовательские организации США на сегодняшний день являются важнейшим элементом американской системы внешней политики. Начав свое бурное развитие после Второй мировой войны они немало поспособствовали развалу Советского Союза, а позже взяли на себя и ответственность за то, чтобы сохранить на планете однополярный мир.

Изначально американская империя мозговых центров задумывалась как инструмент для выхода из кризисов. В результате именно она предложила план, нацеленный на длительную историческую перспективу. Из тотальных проблем 1960-х годов, вьетнамской войны, фактической утраты долларом позиций мировой валюты и внутренней нестабильности Вашингтону было предложено выйти через глобалистский проект.

Фабриками мысли был сформирован концепт о том, какой должна стать политика Соединенных Штатов в будущем, а тезисы нового подхода в своей работе "Между двумя эпохами" изложил главный американский инсайдер Збигнев Бжезинский. Первым ориентиром он назвал "замену демократии господством элиты", вторым - "формирование наднациональной власти за счет сплочения капитала", а третьим - "создание элитарного клуба из ведущих держав".

Иными словами, в конце XX - начале XXI века фабрикам мысли предписывалась роль проводников данной концепции, а главным инструментом предлагалось использовать социокультурное моделирование. То есть уже тогда США планировали двигать однополярный мир не от настоящего к будущему, а от будущего к настоящему - популяризировать для обществ заранее написанный "новый мир", а затем осуществлять изменение реальности под выбранные шаблоны.

Учитывая масштабность задач и самое деятельно участие в них Think Tanks, Вашингтон заранее озаботился созданием для них ореола независимости. Так, годами выставляя напоказ идею о "свободе" четырех основных систем власти - законодательной, исполнительной, судебной и медийной (СМИ), Белый дом создал нечто подобное и для фабрик мысли, тем более что они к моменту распада СССР сами стали представлять собой "пятую власть".

В итоге к 2000-м годам инструментарий принятия решений в Америке тесно включал в себя развитую подсистему из подобных центров, состоящих, как правило, из узкоспециализированных работников от науки, публицистов, общественных деятелей и прочих экспертов, тесно соприкасающихся в своей деятельности с областями, интересующими внешнюю политику США. При этом, дабы сокрыть их роль в действиях государственной машины, мозговые центры позиционировались как некоммерческие и негосударственные, а пресса создавала для них ореол непартийных систем.

Именно статус "частных" структур не раз позволял Вашингтону отрицать свое участие в той или иной революции, дестабилизации или хаотизации регионов, ссылаясь на "юридическую" дистанцию между Белым домом и его институтами мысли. На практике большинство подобных НПО, даже нося статус международных, всегда имели куда большую привязку к стране пребывания (США), нежели к остальному миру.

Для сокрытия финансовой взаимосвязи мозговые центры, как правило, спонсировались с частной стороны. Однако даже при отсутствии прямой финансовой поддержки из Белого дома основными эмитентами Think Tanks все равно выступают благотворительные фонды, деятельность которых практически всегда связана с изучением и выработкой рекомендаций для федерального правительства. А значит, конечным бенефициаром схемы выступают государственные ведомства США.

Аналогичным образом выдает себя и "беспартийность" НКО Америки. Так, основным каналом влияния фабрик мысли на Белый дом и Конгресс служит практика выступлений их экспертов. Однако вопрос того, эксперты из каких структур будут приглашены в комитеты, почти всегда определяется текущим партийным большинством. Если большинство в Конгрессе имеет Республиканская партия, то чаще всего к дискуссии приглашаются эксперты тех мозговых центров, которые разделяют видение этой политической силы, если же в правительстве наблюдается демократическое большинство, картина является обратной.

Другими словами, фабрики мысли не только не являются в полной мере независимыми, но и не могут называться беспартийными, являясь встроенной частью государственного механизма. Более того, Think Tanks занимают в системе принятия решений США почетное место.

Получая от верховной власти, элит и различных ведомств конкретные задачи, они генерируют для руководства глобальные внешнеполитические концепты, обучают экспертов, продолжающих позже свою деятельность во властных структурах, используют публикации в средствах массовой информации для формирования общественного мнения и создают образ врага. То есть играют роль посредников во взаимодействии США с внутренним полем и остальным миром.

Помимо этого, мозговые центры являются временными "аэродромами" для американской элиты. Например, каденция сенатора в США составляет 6 лет, однако раз в два года треть Сената вынуждена проходить ротацию кадров. Палата представителей также предполагает возможность переизбрания каждые 2 года, но вновь имеет ограничения на очередность сроков.

Другими словами, между перевыборами каждому функционеру в США необходимо провести несколько лет на другом месте, однако из практики мы знаем, что Белый дом делит между собой "аристократия без монарха", то есть пул семей, состоящий из 30?40 основных кланов. Следовательно, даже уходя из большой политики, представители этих кругов неизменно возвращаются в нее позже. И именно это время политические долгожители проводят в той или иной фабрике мысли.

С точки зрения ротации элит Think Tanks представляют из себя "полигон" для будущих высокопоставленных чиновников американской администрации, в котором истеблишмент проходит дообработку и согласование перед переизбранием. И пока одна партия или пул находится у власти, члены другой когорты работают в "мозговых центрах". В случае смены старых кругов многие из тех, кто работал аналитиками, получают назначения в правительственные учреждения, и примером тому является нынешний советник президента США по национальной безопасности Джон Болтон.

До того, как стать заместителем государственного секретаря по вопросам вооружений в администрации Джорджа Буша-младшего, Болтон был членом неправительственной политической организации "Новый американский век" (PNAC), по окончанию срока замгоссекретаря в 2007 году Болтон перешел в "Американский институт предпринимательства" (AE), то есть в НПО, финансируемое Microsoft, American Express, ExxonMobil, Chevron, AT&T и другими. Затем снова вернулся в большую политику с приходом Дональда Трампа.

Помимо этого, Джон Болтон был заместителем министра юстиции в администрации Рональда Рейгана, помощником государственного секретаря по делам международных организаций в администрации Джорджа Буша-старшего и послом США при ООН, и между всеми тремя этими назначениями брал паузу в виде членства в трех различных фабриках мысли - Еврейском Институте национальной безопасности Америки (JINSA), Институте перспективных стратегических и политических исследований (IASPS) и Совете по международным отношениям (CFR).

Так, несмотря на отсутствие прямой юридической связи между внешней политикой США и "частными" экспертно-аналитическими центрами Америки, их влияние на курс Вашингтона и его методы огромно, аналогично высока и роль "мозговых центров" в нынешней политике "сдерживания" Москвы.

Более того, в период президентства Трампа, являющегося ставленником национальных (индустриальных) элит, возможности мозговых центров, за которыми, как правило, стоят интересы транснационального капитала, были продемонстрированы еще шире. В частности, выяснилось, что когда президент США не согласен с позицией подобных организаций, мозговые центры попросту начинают влиять на общественное мнение. И уже затем, изменяя запрос граждан, заставляют Белый дом принять их политику.

В классической теории капитализма спрос рождает предложение, а значит, мозговые центры должны ограничиваться адаптацией своих исследовательских программ под потребности Конгресса. Но на практике "предложение" нередко начинает формировать спрос, поскольку в гонке за внимание спонсоров ключевую роль для Think Tanks давно играет их связь со СМИ, интернет-платформами и обществом.

Торгуя идеями как товаром, фабрики мысли пожертвовали достоверностью, а потому если Россию выгодно сделать продуктом исследований, надуманность предлога и обоснованность создания из страны образа врага никого не интересует. Институты мысли торгуют задачами социальной инженерии, и им совершенно не важно, кого придется перекроить, если за это будут платить.

Доказательством этого служит то, что с 2014 года и начала новой холодной войны против России, а затем и торгово-экономического конфликта против КНР, мы видим бесконечный поток докладов, авторских статей и пресс-релизов, рассматривающих эту борьбу с наиболее ликвидных позиций.

Для мозговых центров США, как и для всего, что делается в современной Америке, генерация идей стала бизнесом. Но в отличие от времен холодной войны, целью этого бизнеса является не превосходство Вашингтона, а голый рост частной прибыли. Даже рейтинг Университета Пенсильвании, составляющего ежегодные списки крупнейших фабрик мысли, главным критерием оценки ставит "доходы", "число публикаций центра на страницах рецензируемых изданий" и "КПД между усилиями организации в определенной сфере и изменениями в этой сфере в целевом обществе".

Другими словами, сегодня главное, чтобы о центрах мысли говорили, а их методики успешно подрывали ту или иную страну. Чем лучше их методы дестабилизируют внутреннюю ситуацию в целевом государстве, тем больше средств они смогут привлечь от инвесторов. Поэтому видя, что антироссийская политика сегодня актуальна, даже такие колоссы отрасли, как RAND Corporation, выходят с 354-х страничными докладами о том, как "наилучшим" образом покорить Москву.

Тем более угрозу данных центров по отношению к России не стоит преуменьшать ввиду их количества. К концу 2018 года в США насчитывалась 1871 фабрика мысли. При этом данная цифра превышает численность мозговых центров в пяти следующих за Америкой государствах мира, вместе взятых, в том числе Индии (509), Китае (507), Британии (321), Аргентине (227) и Германии (218). Для сравнения, по всей нашей стране насчитывается всего 215 попавших в список аналитических организаций, при том, что в одном только округе Колумбия (городе Вашингтон) их 407.

С 2014 года по текущий период исследованиями России в той или степени успели заняться все 10 ведущих фабрик мысли в США: Брукингский институт (Brookings Institution), Центр стратегических и международных исследований (CSIS), Фонд Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace), Фонд "Наследие" (Heritage Foundation), Международный центр поддержки ученых Вудро Вильсона (Wilson Center), Центр научно-исследовательских разработок (RAND Corporation), Институт мировой экономики Петерсона (PIIE), Центр американского прогресса (CAP), Институт урбанистики в Вашингтоне (Urban Institute) и Атлантический Совет (Atlantic Council).

То есть фактически к нынешнему витку очередной холодной войны и международной напряженности Think Tanks ЕС и США стали выступать ее базовыми элементами, а их число достигло таких пределов, что стало распределяться по целевым областям.

Некоторые НПО (малая часть от общего количества) известны широкой публике, другие работают как малозаметные подрядчики, но в целом эта система обладает колоссальным авторитетом и влиянием на общество и мир. На государственную и мировую политику Запада, на антироссийскую информационно-психологическую войну и давление, а значит, и мы должны знать, что она из себя представляет.