Безусловно, КПК не рухнет без боя. Поскольку власть партии ослабевает, она, вероятно, попытается разжечь национализм среди своих сторонников, одновременно усилив репрессии против своих противников. Но эта стратегия не спасет однопартийный режим Китая.

В следующем месяце, 1 октября, в ознаменование 70-й годовщины создания Китайской Народной Республики председатель КНР Си Цзиньпин выступит с речью, в которой представит послужной список достижений Коммунистической партии Китая (КПК) с 1949 года. Но, несмотря на явную уверенность и оптимизм Цзиньпина, рядовые члены КПК все больше начинают беспокоиться по поводу будущих перспектив режима. У них есть определенные причины для беспокойства, пишет Минксин Пай в статье для издания Project Syndicate.

В 2012 году, когда Цзиньпин взял бразды правления в КПК, он пообещал, что партия будет стремиться достигнуть больших успехов к двум предстоящим столетним годовщинам с момента образования КПК в 1921 году и КНР в 1949 году. Но экономический спад и растущая напряженность в отношениях с США, вероятно, испортят настроение КПК во время празднования первой столетней годовщины в 2021 году. Однопартийный режим может даже не дожить до 2049 года.

Несмотря на то, что в принципе у диктатуры нет определенных лимитов по времени, КПК приближается к временной черте, после пересечения которой однопартийные режимы начинали распадаться. Институционально-революционная партия Мексики удерживала власть в течение 71 года (1929−2000), Коммунистическая партия Советского Союза (КПСС) управляла страной 74 года (1917−1991), тайваньская партия Гоминьдан продержалась 73 года (с 1927 по 1949 год партия была у власти на территории материкового Китая, а с 1949 по 2000 год - на Тайване). Северокорейский режим правит 71 год и является единственным современным конкурентом Китая.
Причины для беспокойства связаны не только с историческими закономерностями. Условия, которые позволили китайскому режиму оправится от периода маоизма и преуспеть в течение последних четырех десятилетий, теперь стали менее благоприятными для КНР, можно сказать, что в некотором отношении страна оказалась в более враждебной среде.

Самая большая угроза для существования КПК заключается в разворачивающейся "холодной войне" с США. В течение большей части эпохи, наступивший после правления бывшего председателя КНР Мао Цзэдуна, лидеры Китая всегда держались в тени на международной арене, старательно избегая конфликтов и одновременно укрепляя силы внутри страны. Но к 2010 году Китай превратился в крупную экономическую державу, готовую проводить более напряженную внешнюю политику. Это вызвало гнев США, которые постепенно отказались от политики вовлечения в пользу нынешнего очевидно конфронтационного подхода.

Благодаря своим превосходным военным возможностям, технологиям, экономической эффективности и сетям альянсов (которые остаются устойчивыми, несмотря на деструктивное лидерство нынешнего президента США Дональда Трампа), у США гораздо больше шансов одержать победу в рамках китайско-американской "холодной войны", чем у КНР. Несмотря на то, что победа США может оказаться "пирровой победой", она, скорее всего, предопределит судьбу КПК.
КПК также столкнулась с серьезными экономическими проблемами. Так называемое китайское чудо опирается на многочисленную молодую рабочую силу, быстрый процесс урбанизации, крупномасштабные инвестиции в инфраструктуру, либерализацию рынка и глобализацию. Позитивное влияние этих факторов либо уменьшилось, либо вовсе исчезло.

Радикальные реформы, в частности, приватизация неэффективных государственных предприятий (ГП) и отказ от нео-меркантилистского подхода к международной торговле, могут поддержать экономический рост. Однако имеют место лишь пустые обещания в отношении дальнейших рыночных реформ, КПК неохотно осуществляет их, вместо этого цепляясь за политику, которая благоприятствует ГП за счет частных предпринимателей. Учитывая то, что государственный сектор формирует экономическую основу однопартийного правления, перспективы того, что лидеры КПК внезапно проведут радикальные экономические реформы, окутаны мраком.

Внутренние политические тенденции также вызывают обеспокоенность. При Цзиньпине КПК отказалась от прагматизма, идеологической гибкости и коллегиального управления, которые сослужили партии хорошую службу в прошлом. Партия сделала неомаоистский поворот в направлении строгой идеологической цензуры, жесткой организационной дисциплины и основанного на страхе господства. Все это увеличивает риск совершения катастрофических ошибок в политике.
Безусловно, КПК не рухнет без боя. Поскольку власть партии ослабевает, она, вероятно, попытается разжечь национализм среди своих сторонников, одновременно усилив репрессии против своих противников.

Но эта стратегия не спасет однопартийный режим Китая. Несмотря на то, что ставка на национализм может усилить поддержку КПК в краткосрочной перспективе, его энергия в конечном счете иссякнет, особенно в случае, если партия не сможет обеспечить постоянное улучшение уровня жизни своих граждан. Режим, который опирается на принуждение и насилие, пожнет плоды в виде подавленной экономической активности, роста народного сопротивления, роста расходов на обеспечение безопасности и международной изоляции.

Едва ли Цзиньпин продемонстрирует эту "вдохновляющую" картину китайскому народу 1 октября. Но никакое националистическое позерство не может изменить тот факт, что конец правления КПК оказался ближе, чем когда-либо с момента окончания эпохи Мао Цзэдуна.
21 сентября 2019
Максим Исаев

21 сентября 2019