Угрозы Трампа не являются блефом. Однако маловероятно, что США используют все механизмы давления

США отказались от военного противостояния с турецкими войсками на территории курдской автономии в Северной Сирии, выбрав вместо этого методы экономического давления. Первые шаги оказались не слишком убедительными, однако у американцев есть довольно серьезный потенциал существенно навредить Анкаре. "Известия" разобрались в том, что могут сделать в Вашингтоне для сдерживания турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана и какой эффект это может произвести.

Турецкое руководство чрезвычайно быстро среагировало на решение президента США Дональда Трампа о выводе американских войск из Северной Сирии, в течение нескольких дней развернув войска и начав там полномасштабную военную операцию. Это вызвало бурю негодования по всему миру, в том числе и в самих США, где представители обеих партий потребовали от президента каким-то образом помочь "курдским союзникам".

Ответом на эту эмоциональную реакцию стал столь же эмоциональный твит Трампа, где он пригрозил "быстро уничтожить экономику Турции" в случае, если турецкие войска будут нарушать права человека при вторжении в Северную Сирию (в то, что обойдется без этого, не верит сейчас никто). А спустя два дня президент США подписал исполнительный ордер, который дал администрации широкие полномочия по введению против Анкары самых разнообразных экономических мер.

Тем не менее первые шаги оказались на удивление скромными по сравнению с теми, которые США в последние полтора года применяют против Китая. Во-первых, Америка вышла из переговоров о свободной торговле с Турцией. Сумма инвестиций и торговых сделок, которые мог затронуть потенциальный договор, могла составить до $100 млрд. Довольно много, но речь шла исключительно о будущем времени. Что же касается настоящего, то администрация Трампа ограничилась только повторным введением пошлин в отношении турецких сталеваров - 50% на импорт вместо 25%, установленных не далее как в мае. В остальном речь шла о персональных санкциях против отдельных категорий лиц, в частности, против сотрудников министерств обороны и энергетики. Санкции, по общему мнению, ожидались куда более тяжелыми. Более того, они оказались намного мягче, чем те, что США ввели против России непосредственно после присоединения Крыма. Характерно, что турецкая лира, с августа стабильно терявшая в стоимости на фоне довольно грозных заявлений Трампа, после объявления о реальных санкциях подскочила к доллару более чем на процент.

В то же время президент США оставил за собой возможность дополнительно увеличить давление на Турцию в случае ухудшения ситуации в Сирии. Или же если просто появится повод сделать эффектный внешнеполитический шаг и заодно усилить протекционистские меры в пользу американского производителя. В отличие от действий против Китая этому едва ли смогут или захотят помешать лоббисты и оппозиция в конгрессе.

Однако на первый взгляд возможности серьезно наказать Турцию экономическими мерами выглядят для США не слишком обширными. Общий объем торговли между странами составляет всего $20 млрд, что не слишком большая сумма, учитывая общие размеры экономик данных государств. В списке торговых партнеров Америки турки не входят даже в первую двадцатку. Конкретно Турция поставляет в США товаров примерно на $10 млрд. Большая их часть приходится на несколько отраслей, включая промышленное оборудование ($1,2 млрд), транспортные средства и продовольствие (по миллиарду долларов), а также продукция черной металлургии (менее $600 млн). В свою очередь, США поставляли в Турцию в основном самолеты и вертолеты, топливо, хлопок и все те же черные металлы.

Как видим, в этом направлении американцам предпринять особо нечего. Во-первых, сами объемы торговли невелики; во-вторых, Турция является одной из стран, с которыми у Америки нет крупного торгового дефицита. Это означает, что в случае турецких контрсанкций американские производители пострадают столь же сильно, сколько и их контрагенты из средиземноморской страны.

Нет серьезных возможностей для США влиять на Турцию и через инвестиционную активность. Общий объем американских прямых инвестиций в турецкую экономику не превышает $4,3 млрд. Турки, в свою очередь, инвестировали в США не более $2 млрд (данные на 2017 год). Даже если все эти вложения обнулятся, сокрушающего эффекта для экономики Турции не последует.

И все-таки недооценивать потенциал США по нанесению экономического ущерба не стоит. Во-первых, даже те небольшие суммы товарооборота, о которых идет речь, были бы совсем не ощутимы для экономики, находящейся в хорошем состоянии. О Турции этого не скажешь. Кризис середины 2010-х годов обошел ее стороной, напротив, экономическая команда Эрдогана смогла в этот период серьезно ускорить рост ВВП (к 2017 году он превысил 7%). Но из-за сверхмягкой бюджетной и денежно-кредитной политики экономика перегрелась и в прошлом году спикировала вниз. Лира обрушилась более чем на 40% по сравнению с серединой 2018 года, экономический рост сначала замедлился до 2%, а в этом году Турцию ждет первый за 10 лет спад, который может достигнуть 2–3%. В стране есть серьезные проблемы с валютой (из-за чего лира, собственно, и валится) - общий внешний долг государства и корпораций приближается к $500 млрд или почти 2/3 ВВП. Международные резервы покрывают менее трети этого долга - около $140 млрд.
В этой обстановке турецкая экономика оказывается исключительно уязвимой, как сейчас принято говорить, "к внешним шокам". Даже небольшое сокращение товарооборота может вызвать эффект домино и резко ухудшить и без того тяжелую экономическую ситуацию.

Во-вторых, у США по-прежнему остается такой мощный инструмент воздействия как доллар. Поскольку все сделки в долларах проходят клиринг в США, Америка может блокировать практически любую внешнеэкономическую деятельность любой страны, и Турция тут не является исключением. Достаточно предписать какому-либо банку или организации, даже иностранной, не вести дела с турецкими компаниями.

Впрочем, эта перспектива остается умозрительной. США так и не ввели полномасштабные санкции такого рода против России, и ожидать, что они жестко накажут партнера по НАТО, пусть и своенравного, представляется практически невероятным. Не говоря уж о том, что каждый подобный шаг подрывает легитимность доллара как основной резервной валюты и средства платежей в мире. Последствия всеобщего отказа от доллара пока никто в полной мере просчитать не может, так что любые шаги в этом направлении - игра с огнем.

Удивительнее в этой истории другое. В отличие от США Европа имеет куда более тесную взаимосвязь с турецкой экономикой. В 2018 году Евросоюз поставил в Турцию товаров на сумму в $77 млрд, а закупил на 76 млрд. Общий товарооборот тем самым составил более четверти ВВП республики. При столь сильной взаимозависимости Брюсселю и европейским державам и карты в руки. Но нет: ЕС не ввел в отношении Турции вообще никаких санкций, хотя осуждение режима Эрдогана в европейских столицах за вторжение в Сирию было даже более громким. Это показывает, что Европа при самой грозной риторике не собирается использовать экономические санкции как оружие в любой ситуации, кроме совсем уж критических.
Дмитрий Мигунов
18 октября 2019,