18.12.2019
Ксения Светлова

Никто не решается сказать то, что все думают: сегодня Ливан нуждается в новой политической системе, а ее возникновение чревато немалыми испытаниями и потрясениями

Ясное небо и бирюзовое море, древности, лыжные курорты и изысканное ливанское вино. "Приезжайте в Ливан!" – призывает туристов онлайн-реклама, которую, судя по всему, запустили (и оплатили) несколько месяцев назад. Но элегантные площади ливанских городов уже несколько месяцев заполняют не туристы, а сами ливанцы, которые протестуют "против всех", требуя реформ и перемен.
Новая волна ливанских протестов, исполненная присущего жителям Страны кедров артистизма и юмора, привлекла внимание всего мира. В какой-то момент могло показаться, что речь идет вовсе не о демонстрациях отчаявшихся людей, а о веселом карнавале, который спонтанно проходит по всей стране.

Однако за внешним ливанским лоском скрывается неприглядная реальность, с которой ливанцы пока отказываются смириться: Ливан – страна-банкрот, и никакой туристический буклет не способен скрыть этот печальный факт. Почему среднеразвитая страна с немалым потенциалом, которую еще в 1960-е называли ближневосточной Швейцарией (из-за количества банков, действующих в стране), стала failed state?

Политическая экономика

В обменных пунктах Бейрута, Триполи и Библоса сегодня нет валюты, в магазинах не хватает товаров, банки работают с серьезными ограничениями, а международные рейтинговые агентства постоянно снижают кредитный рейтинг Ливана. Объем ливанского госдолга превышает 150% ВВП, золотовалютные резервы стремительно тают, и лишь за ближайший год стране придется выплатить $6,5 млрд по кредитам. Ливан задолжал международным кредиторам, другим арабским странам, Всемирному банку и своим гражданам, которые отказываются верить обещаниям политиков, каждого по отдельности и всем вместе.
Острый финансовый кризис возник не сегодня и не в прошлом году. Спад в экономике идет все последнее десятилетие. Причин у этого спада немало. Если повсеместную коррупцию помножить на парализованное правительство и уменьшение финансовой помощи из стран Персидского залива, получается как раз то, что есть сегодня в Ливане.

После политического кризиса 2008 года, когда боевики "Хезболлы" захватили Западный Бейрут, продемонстрировав всему миру, кто в Ливане хозяин, Саудовская Аравия стала снижать размеры своей финансовой помощи Ливану. Когда-то, после окончания гражданской войны в 1990 году, Эр-Рияд оплачивал около 7% расходов по восстановлению Ливана.
С тех пор Саудовскую Аравию успел потрепать финансовый кризис и падение цен на нефть, в стране росли безработица и недовольство. По мере того как влияние Саудовской Аравии на Ливан слабело, уменьшались и переводы в ливанские банки. В 2016 году, когда представители "Хезболлы" получили шесть министерских портфелей, наследный принц Мухаммед бин-Салман существенно урезал финансовую помощь Стране кедров.
На ситуацию в Ливане не мог не повлиять и сирийский кризис. Почти за девять лет войны в Ливане осело больше миллиона сирийских беженцев. Для страны, которая и так балансировала на краю финансовой пропасти, эта нагрузка оказалась непосильной. При этом немалая часть международной экономической помощи сразу же оседала на банковских счетах тех ливанцев, кто руководил распределением гуманитарной помощи.

В итоге ливанскому правительству приходилось брать все новые и новые займы, постоянно увеличивая размеры долгов. Именно по этой причине международное сообщество не спешит предоставлять Ливану срочную финансовую помощь – большая часть ее так или иначе будет поглощена коррупцией.

Фактор "Хезболлы"

Однако при всех неблагоприятных внешних обстоятельствах главная причина сегодняшнего кризиса в Ливане – внутренняя. Это полный провал существующей политической системы. И корни этого провала уходят глубоко в ливанское прошлое.

Можно начать с провозглашения независимости Ливана в 1943 году, а можно и с подписания соглашений Сайкс-Пико в 1916 году, когда англичанин и француз породили на свет то, что сегодня именуется Ливаном, – горсть не связанных друг с другом общин на красивом, но маленьком и небогатом клочке земле. Это образование имело большой потенциал в политической сфере – империи делили сферы влияния на Ближнем Востоке, но на практике оказалось, что 17 ливанских общин практически не способны ужиться друг с другом.

За бумом туризма и банковского дела в 1960-х последовали 15 лет гражданской войны, когда ливанские христиане, сунниты, шииты, друзы, сирийцы, палестинцы и израильтяне методично уничтожали друг друга. Эта война завершилась без значительных изменений в ливанском государственном устройстве, за исключением того, что полномочия президента христианина-маронита были несколько урезаны в пользу премьер-министра мусульманина-суннита.
Сирийская армия, которую в свое время пригласили в Ливан для урегулирования конфликта, оставалась в стране вплоть до 2005 года. Израиль контролировал "зону безопасности" в Южном Ливане до 2000 года. В результате Таифских соглашений (1989) все вооруженные группировки должны были сложить оружие, однако шиитская "Хезболла", которая начала набирать силу и популярность с середины 1980-х годов, складывать оружие отказалась под предлогом, что ей необходимо продолжить сопротивляться Израилю.
Так в Ливане возникли две армии – национальная ливанская армия и де-факто армия "Хезболлы", которая во многом превосходит национальную (что и было продемонстрировано в ходе кризиса в 2008 году). Несколько влиятельных семей поделили между собой экономическую сферу, выстроив картели и коррупционные схемы, тесно связанные с ливанским правительством и его министрами.
Десятилетиями обладатели одних и тех же фамилий контролируют банки, заполняют министерские должности и руководят столь прибыльной сферой гуманитарной помощи. Теневая экономика "Хезболлы", которая состоит из нескольких элементов – экономическая помощь Ирана, наркоторговля и контрабанда, разумеется, неподотчетна ливанскому государству.

Неудивительно, что ливанские протестующие винят в сложившейся ситуации всех и вся и требуют создания независимого правительства "честных людей". Проблема заключается в том, что идея правительства технократов, не связанных с политическими элитами, уже была не раз испытана в прошлом – в Палестинской автономии, Иордании и других странах.
Как правило, такое правительство очень быстро попадает под влияние старых политических групп или же оказывается слишком слабым для того, чтобы диктовать жесткий политический и экономический курс. Утверждения, что это правительство будет черпать свою легитимность в народной поддержке, несостоятельны, так как разные группы, составляющие костяк митингующих, очень по-разному представляют себе процесс реформ и их окончательный результат. Да и откуда взять в небольшой стране влиятельных людей, которые были бы никак не затронуты коррупцией и порочащими их связями?

В последние недели в Ливане одну за другой отвергают фамилии возможных премьеров – один обогатился за счет госказны, другой отмывал деньги, третий тесно связан с элитами, и так далее. Никто не решается сказать то, что все думают: сегодня Ливан нуждается в новой политической системе, а ее возникновение чревато немалыми испытаниями и потрясениями.

Промедление смерти подобно

Вот уже несколько дней в Ливане идут проливные дожди. Из-за плохой погоды количество демонстрантов на площадях существенно уменьшилось, но и протест, и кризис никуда не делись. В Ливане сильный зимний дождь нередко приводит к наводнениям и затоплениям. Особенно остро ненастье чувствуется в лагерях сирийских беженцев, где люди уже много лет живут в палатках, страдая от холода и жары.

Как и лесные пожары два месяца назад, а также прочие неотложные проблемы, наводнения в Ливане не потерпят вакуума власти. Слишком долго страна живет в условиях чрезвычайного положения, балансируя на грани финансового коллапса. Если в ближайшее время в стране не появится правительство, способное провести необходимые меры, Ливану грозит голод, а также длительные перебои с электричеством и питьевой водой.
Ливанский кризис негативно сказывается и на финансовой ситуации в соседней Сирии, учитывая, что эта страна тесно связана с ливанской экономикой, банками и валютными рынками. Если власти Ливана утратят контроль над ситуацией, то почти неизбежным становится вмешательство "Хезболлы" – единственной функционирующей системы в современном Ливане.

"Хезболла" вряд ли горит желанием нарушать статус-кво, но экстремальная ситуация может смешать все карты. Подобный сценарий беспокоит также Израиль, где внимательно наблюдают за растущим влиянием радикальной шиитской группировки, тесно связанной с Ираном и располагающей гигантским ракетным арсеналом.
Пока единственным кандидатом в премьер-министры по-прежнему остается Саад ад-Дин аль-Харири, который занимал эту должность на протяжении последних нескольких лет. В свое время его отцу, Рафику аль-Харири удалось собрать средства для послевоенного возрождения Ливана и заново отстроить Бейрут. Задача, которая стоит перед Харири-младшим, намного сложнее: восстановить из пепла разрушенный Бейрут гораздо легче, чем положить конец коррупции, разоружить военизированные группировки (особенно "Хезболлу") и вновь завоевать доверие ливанцев.