The Economist признал Узбекистан "Страной года", что стало "дурным примером" для всего региона, которому другие лидеры государств ЦА вряд ли последуют.

В остальных четырех государствах Центральной Азии существенным продвижением по пути демократизации похвастаться пока не могут.

Когда три года назад Шавкат Мирзиеев стал президентом Узбекистана, набрав 88% голосов избирателей, от него ждали хотя бы легкого ослабления гаек, которые уж слишком сильно затянул его предшественник Ислам Каримов. Но события, происходящие сейчас в республике, превзошли самые смелые ожидания его населения. Из закрытых задворок Центральной Азии с крайне авторитарным правлением в ней день за днем стали пробиваться "ростки цивилизованности", и к концу уходящего года, когда в стране состоялись парламентские выборы, избиратели успели позабыть "ежовые рукавицы", в которых их держали раньше. И все же выборы стали сенсацией, поскольку оказались самыми демократичными в истории независимости страны.

Заметили это не только узбекские граждане, но и западные эксперты. В частности, накануне выборов авторитетное британское издание The Economist признало Узбекистан "Страной года", совершившей большой прорыв в продвижении демократии. Оно напомнило, что еще три года назад республика была "старомодной постсоветской диктатурой, закрытым обществом, в котором царили исключительная жестокость и некомпетентность". "Подтянуться" ей, конечно, еще надо и, вероятно, так оно и будет: ведь в помощь себе Мирзиеев, по данным издания, пригласил "иностранных технократов".

Но вернемся к собственно выборам. Явка на них составила не привычные для "диктатуры" 99,9%, а немногим более 71%, при общем количестве избирателей почти в 19 миллионов. Наблюдателей было около 140 тысяч, из них более 800 - международных. А ОБСЕ на сей раз удостоило Узбекистан полноценной миссией. Наблюдатели отметили высокий уровень подготовки к голосованию и минимальное количество нарушений, не оказавших влияния на итоги.

Мирзиеев решил "зажечь" Узбекистан

А они таковы: кандидаты от Либерально-демократической партии получили в парламенте 43 мандата из 150, Демократическая партия "Миллий тикланиш" ("Национальное возрождение") - 35 мест, Народно-демократическая партия - 18 мандатов, Социал-демократическая "Адолат" ("Справедливость") - 21 место, Экологическая партия - 11. Полностью парламент пока не укомплектован, через 10 дней в него предстоит доизбрать еще 22 депутатов.

Вряд ли названия партий что-то говорят тем, кто не является гражданином Узбекистана. Но можно сказать, что в целом избиратели встали под "знамена" Мирзиеева - это своего рода благодарность за то, что он избавил их от страха репрессий, в том числе, за "неосторожное" высказывание собственного мнения. В республике, и это даже подчеркнуто таким придирчивым критиком, как миссия ОБСЕ, "избирательная кампания прошла в условиях возросшего уважения властей к свободе слова", что позволило СМИ "широко освещать выборы", а гражданам и политическим партиям открыто критиковать власти.

Указывается также на вообще беспрецедентное в Узбекистане явление - "растущее влияние блогеров, рассматриваемых как наиболее важный источник независимых комментариев". Также наблюдатели ОБСЕ не зафиксировали фактов ущемления прав национальных меньшинств и многих других пороков, присущих государствам вообще, а Центральной Азии - в частности.

Что касается предвыборной гонки и дебатов кандидатов в депутаты. Она не выделялась ничем особенным, кроме одного: жарких споров о целесообразности вступления Узбекистана в Евразийский экономический союз. Пожалуй, более всех остальных ЕАЭС видится привлекательной для оппозиционной Народно-демократической партии. Для остальных наиболее характерна позиция, то есть ее отсутствие: "Да, но…" Вполне возможно, что эта дискуссия подкинута сверху как своего рода "пробный шар" для изучения общественного мнения.

Пороки и "пророки" Центральной Азии

В общем, на сей раз выборы в Узбекистане не были традиционными, хотя в определенных кругах считается, что это всего лишь "иллюзия". Но если не особенно злобствовать, то можно говорить о тенденции к осторожной ломке устоявшихся в Центральной Азии догм, далеких от цивилизованного общества. Говорят также, что "демократия Мирзиеева" - это ненадолго, и Восток есть Восток - то есть авторитарное правление у него в "крови". Но авторитаризм авторитаризму - рознь. Он бывает и с человеческим лицом, и с волчьим оскалом. Факт остается фактом - Мирзиеев дал людям вздохнуть, ведет выверенную многовекторную внешнюю политику, проводит экономические и иные реформы, больше на деле, чем на словах, демонстрирует уважение к людям. И все это - строго дозировано, без ажиотажа и шапкозакидательства - болезни "царьков" восточных стран.

Но какой пример он им подал - хотя бы "руководящим товарищам" государств Центральной Азии? Прямо скажем - плохой. Теперь Узбекистан и "демократия Мирзиеева" многим станет поперек горла; с президентом Узбекистана будут сравнивать его коллег из ближайших стран, и часто - не в пользу последних. Простят ли они ему это? И простительно ли узбекскому лидеру, что теперь его страну с гораздо меньшими основаниями, чем прежде, будут поносить за нарушение прав человека, несвободу средств массовой информации, закрытость органов власти, и прочее, и прочее, чешущее руки устроить заварушку в этой геополитически уязвимой и очень важной стране Центральной Азии.

Что же в итоге "наделал" Мирзиеев? Он выбил козырь из рук всех, кто взял Узбекистан на мушку, а также у тех, кто в силу псевдогосударственных, а, возможно, и личных амбиций, считал эту страну "задворками" Центральной Азии. И породил серьезную конкуренцию - за лидерство в регионе, за открытость Узбекистана тому или иному капиталу - финансовому и отчасти - политическому. Говоря словами классика: "Он уважать себя заставил". Это, пожалуй, лучшее, что может сделать лидер страны для себя и для нее.
Ирина Джорбенадзе