Миражи демократии в Афганистане

Объявление результатов президентских выборов не стабилизировало внутриполитическую ситуацию в Афганистане. Страна остается заложницей чужих интересов и используется Соединенными Штатами Америки для срыва транспортно-инфраструктурных проектов под эгидой Китая.

Пропавшие голоса

Выборы любого уровня в Афганистане являются синонимом острого кризиса. Они сопровождаются многочисленными скандалами, митингами и столкновениями - и это не считая атак со стороны талибов, пытающихся сорвать каждую избирательную кампанию. Автоматический перенос сюда либерально-демократических процедур, о которых говорилось как о некоей панацее, ожидаемо потерпел крах. Бесполезны и попытки подправить этот механизм, что доказали последние выборы президента.

Прошли они, напомним, еще в сентябре прошлого года. Их отличием должны были стать прозрачность и открытость. По крайней мере, так утверждали афганские власти, закупившие в Германии устройства для биометрической регистрации избирателей. Но чуда не произошло. Творение технической мысли не могло остановить ни борьбу группировок и кланов, ни тайные торги за власть, ни вмешательство внешних игроков - эти истинные рычаги афганской политики.

Вполне объяснимо поэтому, что 2,3 тыс. устройств оказались в день выборов неисправными, а сотрудники многих участков не были обучены работе с техникой. Около двух сотен аппаратов и вовсе бесследно исчезли во время доставки в столицу. Как результат, при официальной явке в 2,7 млн человек биометрическую регистрацию прошли лишь 1,9 млн.

Но это оказалось только началом многомесячного спектакля. Представители немецкой фирмы-поставщика выявили многочисленные нарушения при сборе данных. Самыми распространенными стали использование подложных фотографий и регистрация избирателей либо до, либо после дня выборов. Таких сомнительных голосов оказалось почти 300 тыс. Тем не менее большинство из них были в конце концов засчитаны.

Это вызвало возмущение оппозиционных кандидатов, обвинивших Независимую избирательную комиссию (НИК) в работе на действующего президента Ашрафа Гани. В Кабуле и других городах прошли многотысячные демонстрации. Также сторонники оппозиции бойкотировали пересчет, объявленный на трети участков. По их словам, под видом этого процесса власть намерена осуществить новые фальсификации. Не способствовали укреплению доверия и такие инциденты, как проникновение спецназа в информационный центр НИК. Согласно объяснениям официальных лиц, бойцов пустили… погреться.

Поэтому обнародованные в конце декабря итоги выборов лишь углубили раскол. Согласно сообщению НИК, победу одержал Ашраф Гани. Его результат - 50,6 процента, или 924 тыс. голосов. Основной противник действующего президента - глава исполнительной власти Абдулла Абдулла - получил 39,5 процента. "Поздравляю весь народ! Это национальная победа!" - заявил Гани в телеобращении к гражданам. По его словам, все должны принять правила игры и действовать по закону.

Последнее пожелание было адресовано остальным кандидатам, многие из которых не приняли официальных данных. "Наша команда не признает результаты этого мошеннического голосования", - заявил Абдулла Абдулла. Его поддержали Гульбеддин Хекматияр и Рахматулла Набиль, занявшие, соответственно, третье и четвертое места. Штаб главы исполнительной власти обратился в Верховный суд, требуя признать, что у кандидата украдено по меньшей мере 300 тыс. голосов.

Признаки распада

Но даже если апелляция не будет удовлетворена, легитимность Гани останется под вопросом. И из-за массовых нарушений, и по причине того, что президент выражает волю мизерного числа жителей. При населении в 37 млн человек в качестве избирателей в Афганистане зарегистрированы лишь 9,6 млн, то есть четверть граждан. Из них на избирательные участки явились меньше 19 процентов, а за Гани проголосовали всего 9,6 процента. Говоря иначе, президент заручился поддержкой лишь одного из сорока граждан.

Это означает дальнейший распад политической элиты, признаки которого видны невооруженным глазом. В декабре в Мазари-Шарифе - административном центре северной провинции Балх - прошла полномасштабная боевая операция с участием армейского спецназа и авиации. Объектом атаки стали не исламисты, а сторонники Низамуддина Кайсари. Бывший начальник полиции одного из уездов, он, по версии властей, создал собственную мини-армию, виновен в убийствах и коррупции. В ходе операции погибли десятки человек, но сам Кайсари скрылся. Данный инцидент - громкое, но не единственное проявление глубоких разногласий. Кайсари является ближайшим сподвижником вице-президента Абдул Рашида Дустума, который, в свою очередь, сам едва избежал ареста и перешел в оппозицию Гани.

С вероятным развалом так называемого правительства национального единства, которое возглавляют президент и Абдулла Абдулла, подобных конфликтов будет становиться все больше. В условиях непрекращающегося натиска "Талибана"* они могут иметь фатальные последствия. Позиции мятежников за прошлый год еще более укрепились. Прежде считавшиеся относительно спокойными провинции (например, Балх или Герат) теперь охвачены боями, столкновения идут в южном пригороде Кабула Чахар-Асьябе. Нападениям подвергаются самые, на первый взгляд, укрепленные объекты вроде посольского квартала в столице или американских военных баз.

Эти угрозы вынуждают Кабул к отчаянным, порой взаимоисключающим маневрам. С одной стороны, власти заявляют о беспощадной борьбе с экстремизмом до полного его разгрома. Не так давно Гани объявил о "полной победе" над "Исламским государством"*. Произошло это после сдачи силовикам 800 человек в провинции Нангархар. Вот только две трети из их числа являются женами и детьми боевиков, в то время как общая численность ИГ в Афганистане оценивается в 3-5 тыс.

С другой стороны, Кабул призывает талибов к переговорам. Окружением Гани обнародована дорожная карта из семи пунктов, включающих широкий мирный диалог с участием правительства, мятежников, США и стран региона, а также борьбу с коррупцией, усиление силовых структур и т.д. Этот противоречивый документ отвергнут Абдуллой Абдуллой, не говоря уже об американцах, которые ведут собственную игру.

Вашингтоном движут два мотива. Первый связан с приближающимися президентскими выборами и стремлением Дональда Трампа предстать в образе политика, выполняющего обещания. Среди коих, напомним, было прекращение участия в зарубежных военных кампаниях. В декабре США возобновили прерванные тремя месяцами ранее переговоры с талибами. Этому предшествовал неожиданный визит Трампа в Афганистан. Президент встретился с Ашрафом Гани и посетил базу Баграм, поздравив военнослужащих с Днем благодарения. "Мы сворачиваемся в Афганистане", - объявил Трамп.

Однако в его искренности есть большие сомнения. Как признал министр обороны США Марк Эспер, планов сокращения контингента у Пентагона пока нет. Да и, добавил он, вывод войск произойдет только тогда, когда Афганистан перестанет быть "убежищем для террористов, способных нанести удар по США". Максимум, на что пойдет Белый дом, - это частичное сокращение группировки. Уловкой является и диалог с талибами, которые называют полный вывод иностранных войск обязательным условием мирного соглашения.

Препоны для коридора

Трамп будет любыми способами тянуть время, кормя мятежников и собственный электорат обещаниями, но сохраняя контроль над Афганистаном. Этого требует второй мотив. Присутствие в стране нужно для противодействия стратегии КНР "Один пояс - один путь". Ключевым отрезком этого проекта является Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК), включающий прокладку тысяч километров авто- и железных дорог, трубопроводов, строительство электростанций, а также создание глубоководного порта Гвадар, который станет крупнейшим перевалочным пунктом региона.

В октябре прошлого года Пекин и Исламабад объявили о переходе ко второму этапу КПЭК. Если на первом основное внимание уделялось инфраструктуре - своего рода скелету экономического развития, то теперь упор будет делаться на совместные проекты в промышленности, сельском хозяйстве и социально-экономической сфере. Для этого создаются девять особых экономических зон. Первая - "Аллама Икбал" в провинции Пенджаб - была торжественно открыта 3 января. Запуск еще двух намечен на апрель.

Каждая из экономических зон станет мощным территориально-производственным комплексом. "Аллама Икбал", например, включит в себя предприятия легкой, пищевой, фармацевтической, химической и металлургической промышленности с 290 тыс. рабочих мест. Подавляющее большинство занятых будут пакистанцами, для чего совершенствуется система профессионально-технического образования. "Главным приоритетом Пакистана" назвал КПЭК глава МИД Пакистана Шах Мехмуд Куреши.

Эти перспективы откровенно пугают США, которые привыкли рассматривать Исламабад как послушного сателлита и с тревогой следят за превращением КНР в мировую экономическую державу. Для срыва КПЭК избран привычный метод стравливания. Помощник госсекретаря США по Южной и Центральной Азии Элис Уэллс выступила с резким заявлением. По ее словам, Пекин затягивает Исламабад в долговую петлю, совместные же проекты не помогают Пакистану, а, мешая реформам, оказывают негативное влияние на экономический рост и уровень жизни населения. Не ограничившись критикой, Уэллс потребовала от Исламабада создать максимально выгодные условия для американских инвесторов.

Привыкнув ко лжи и манипуляциям с цифрами, США не изменили себе. Как подчеркнули в правительстве Пакистана, на кредиты приходится менее 20 процентов финансирования проектов КПЭК со стороны Пекина. Все остальное - прямые инвестиции и гранты. При этом вернуть средства Исламабад должен за 20 лет, что, скорее всего, не станет проблемой, ведь сотрудничество с КНР сосредоточено на развитии реального сектора экономики. К этому нужно добавить льготные условия для пакистанского экспорта. 1 декабря вступило в силу соглашение о свободной торговле. Теперь Исламабад поставляет в Китай свыше тысячи наименований товаров с нулевой пошлиной.

Принципиально иной является политика западных доноров. Согласованный в прошлом году кредит МВФ (читай: США) объемом 6 млрд долл. Пакистан должен вернуть в течение трех лет. К тому же, по условиям финансистов, страна вынуждена сокращать бюджетные расходы, поднимать налоги и цены на топливо. Это далеко не первый случай, когда Запад пытается переложить на КНР собственные грехи. Например, у Шри-Ланки, которую часто выставляют "жертвой китайской экспансии", на долю Пекина приходится лишь 10 процентов внешнего долга.

Вашингтон беспокоит не только КПЭК, но и возможность присоединения к нему соседних стран. Например, Ирана, отношения с которым обострились до предела. Тегеран предложил Китаю и Пакистану совместно развивать порт Чабахар, связав его с Гвадаром железной дорогой и паромной переправой. Афганистан тоже подписал с Пекином соглашение в рамках "Пояса и пути". Минувшей осенью прошел третий раунд переговоров Пекина, Исламабада и Кабула по присоединению страны к КПЭК. Первым масштабным проектом может стать строительство автомагистрали Пешавар - Кабул. Грузовое железнодорожное сообщение между Афганистаном и Китаем, к слову, уже налажено. 30 декабря соглашение о прокладке железной дороги с Кабулом подписал Таджикистан. Как было отмечено, она может стать частью магистрали из Китая в Иран.

Неудивительно, что США поставили целью не только отдалить Кабул от Пекина, но и использовать его для подрывной деятельности. При вмешательстве Вашингтона сорваны меж-афганские переговоры, посредником которых выступала КНР. Очень своевременно для США активизировалось Исламское движение Восточного Туркестана (ИДВТ) - группировка, выступающая за отделение от Китая Синьцзян-Уйгурского автономного района. Ее опорные базы расположены в граничащей с КНР афганской провинции Бадахшан. За последние недели в интернете появились обращения, в которых боевики угрожают ростом террористической активности. Со своей стороны, конгресс США и Европарламент почти одновременно приняли резолюции, грозящие Пекину санкциями за нарушение прав человека в Синьцзяне.

Потерять столь ценный геополитический ресурс, как Афганистан, Вашингтон себе не позволит. Поэтому стране суждено еще долго оставаться в числе "горячих точек".

Сергей Кожемякин