Чокан Валиханов об этногенезе и истории кыргызского народа, - Чолпон Турдалиева 01:56 02.02.2020
Происхождение кыргызского народа является одним из самых интересных и сложных не только в историческом кыргызоведении, но и тюркологии, в целом. Но даже сегодня не все здесь до конца выяснено и решено, а не то, что во время первого знакомства Ч.Ч.Валиханова с кыргызами в его поездках в кыргызские кочевья (1856 г.) и Синьцзян (1858-1859 гг.).
Естественно, что и он не мог обойти этот архиважный вопрос того времени. Потому совсем не случайно ключевые вопросы происхождения кыргызского народа: – когда и откуда перекочевали кыргызы в Восточный Туркестан и на территорию современного Кыргызстана, или же они автохтонные жители Тянь-Шаня и Притяньшанья, какова этимология самого этнотермина "кыргыз" и другие вопросы привлекали исследовательское внимание Ч.Ч.Валиханова и занимают в его научном наследии одно из важных мест, о чем свидетельствуют следующие факты. Во-первых, обилие изученной им исторической литературы, в которой затрагивалась данная проблема или отдельные ее аспекты. Это труды российских и европейских востоковедов: А.И.Левшина [91], Н.Я.Бичурина (о.Иакинф) [35], Э.Фишера, Ю.Клапрота и др. [44, т.2.]. Вне его поля зрения не остались статьи в научных журналах и сборниках, в том числе российских журналистов, писателей и библиографов - Г.И.Спасского, Д.Н.Языкова, Н.С.Щукина, содержавшие сведения историко-географического и этнографического характера об азиатских странах и народах за Уралом, в Казахстане и Центральной Азии. Он также хорошо был знаком с трудами таких восточных авторов как Абульгази, Мухаммед Хайдара и Рашид-ад-дина.
Им привлекались и документальные материалы, отложившиеся в архиве Омского областного правления сибирских киргизов. Ч.Ч.Валиханов также не пренебрегал расспросными сведениями людей, знавших жизнь и быт кыргызских и других евразийских кочевников. Так, например, он упоминал о Муравлеве - офицере российского Генштаба в Омске, от которого узнал о кыргызах, переселившихся с Енисея на Алтай [44, т.3]. Во-вторых, он одним из первых из досоветских исследователей подошел к рассмотрению данной проблемы, базируясь на комплексном изучении исторических, архивно-документальных и этнографических источников. Так, в своих работах: "Записки о киргизах", "Очерки Джунгарии", "Заметки по истории южносибирских племен" и других Ч.Ч.Валиханов изложил три подхода к решению этногенеза "алатавских", т.е. тянь-шаньских кыргызов, имевших место в тюркологии к середине ХIХ века, и попытался дать свой анализ и научную интерпретацию. Сторонники первого подхода – А.Левшин, Э.Фишер, Ю.Клапрот, считали, что тянь-шаньские кыргызы являются частью кыргызских племен на Енисее, которые в ХVII веке переселились на Тянь-Шань. По этому поводу у Ч.Ч.Валиханова обнаруживается следующее: "В конце ХVII века вдруг исчезает это поколение (кыргызы-Ч.Т.) и не слышится более имени их. Фишер утверждал, что, согласно мирному договору русского царя с джунгарским ханом, кыргызы были переселены из собственных кочевий и нынешних алатавских и болорских киргиз считал за киргизов енисейских. Левшин разделял его идею, Клапрот тоже, так что и Риттер принял это положение в своем сочинении "Землевладение Азии"" [44, т.2, с.51]. Второй подход характерен для немецкого ученого К.Риттера, полагавшего, что кыргызы произошли от смешения "индогерманских" усуней и тюркских племен "хойху" [44, т.2, с.52], что, фактически, не совсем верно, т.к. термин "хойху" с китайского языка означает - "уйгур" [95], а "усуни" являлись предками племен расселявшихся на территории современного Синьцзяна и затем Кыргызстана. Третий вариант проявлялся в трудах Н.Я.Бичурина, принимавшего за непреложную истину сведения в китайских источниках о том, что тянь-шаньские кыргызы это – "буруты" [44, т.2, с.51,58]. У Ч.Ч.Валиханова по вопросу этимологии этнотермина "кыргыз" обнаруживаются несколько значений и самоназваний кыргызского народа. Слово "кыргыз" является самоназванием народа, "белошапочными (ак-калпакты) и черными" кыргызов называют "киргиз-кайсаки", т.е. - казахи. Китайцы кыргызов называют "бурутами", а русские - "дикокаменными" или "закаменными", чтобы отличить от "киргиз-кайсаков" и показать "особенности их (т.е. кыргызов-ЧТ.) земли" [44, т.2, с.7]. Разные экзотермины, т.е. названия, данные этносу другими народами, вызывали определенную неясность в истории кыргызов, а где-то в них проявлялся и обидно-уничижительный контекст. К примеру, термин "дикокаменный" не был известен кыргызам и не употреблялся ими. Позднее западные путешественники конца XIX - начала XX вв., приезжавшие на территорию современного Кыргызстана, использовали эти термины, записанные русскими путешественниками, в том числе Ч.Ч.Валихановым, в своих трудах и эти этноназвания становились частью печатной истории о кыргызах в США и Европе. Так, в их трудах этнотермин "кыргыз" встречается в следующих вариациях: "Kirghese, Kyrgyz – Кыргыз", "Kara-Kirghiz – черный киргиз", "Mountain Kirghiz – горный киргиз", "Turanian Khirghiz – туранский киргиз", "Burut – Бурут", "Muhammedan Kirghiz – магометанский киргиз", "Chinese Kara-Kirghiz – Китайский кара-киргиз", "Russian Kirghiz – русский киргиз". Чаще всего встречаются четыре первых этнотермина, что может подтвердить большое влияние российских исследований на них [208,213,204,207]. Отметим, что замещение собственного имени народа или племени другими, удобными для реакционной российской науки и политики терминами, прослеживается и в других колониальных владениях Российской империи. Для российских колонизаторов лишь только слово "мусульманин" имело более ясные границы идентичности. Как отмечал французский исследователь А.Беннигсен: "Царская администрация относилась совершенно безразлично к устремлениям мусульман, как к субъектам империи и полностью игнорировала проблему их идентификации. Это отчетливо проявлялось в господствующей путанице в официальных терминах. "Татарин" использовался для определения не только волжских и крымских татар, но и для тюрок Северного Кавказа (карачаевцев, балкар, ногайцев) и азербайджанцев. Термин "сарт" (торговец) для обозначения туркестанского оседлого населения, турок, иранцев и им подобных. Администрация считала всех мусульман одной нацией. Понятие "мусульманин" имело официальное хождение, неся в себе черты подданства" [200, p.39-40]. Этнонимы "кыргыз", "узбек", "казах" и другие существовали и чаще употреблялись российской колониальной администрацией и академической школой, но не самими централо-азиатами. Использовались ли эти термины в дореволюционное время в качестве "этноса" теми, кто называл себя узбеком, казахом, кыргызом? Это уже другой вопрос, считает современный американский исследователь Н.Шахрани [216, р.27-38]. Полагаясь на сообщения как западных, так и российских путешественников, мы приходим к выводу, что в конце XIX века у кыргызов существовал двойной уровень идентичности, отражавшийся: - во-первых, в осознании принадлежности к народу, в контексте межэтнических взаимодействий – кыргыз и казах, кыргыз и узбек, кыргыз и "ферингис", т.е. европеец-иностранец; - во-вторых, идентичность, проявляемая в рамках межплеменных взаимоотношений – бугу-сарыбагыш, солто-саяк, мундуз-теит и т.д. При этом отметим, что прочность племенного сознания и идентичности отчетливо обнаруживается среди современных кыргызов, проживающих на Тарбагатае в Китае [18,19]. Российская колониальная администрация прибегала к артикуляции терминов "сарт", "татарин" и других для того, чтобы стереть чувство идентичности на уровне народа и племени. Названия "инородец" и "туземец" употреблялись официальной чиновничьей Россией для того, чтобы принизить национальное достоинство коренных жителей региона [93]. С нашей точки зрения, к этим универсальным и заместительным терминам можно отнести и этнотермин "киргиз", который российскими властями употреблялся не только с целью обозначения этнической принадлежности кыргызов и казахов, но и для идентификации их хозяйственной деятельности, т.е., говоря "киргиз", местные царские власти, прежде всего, подразумевали "кочевник". Большую полемику среди ученых не только времени Ч.Ч.Валиханова, но и позднего периода вызывала хронология миграции кыргызов с Енисея на Тянь-Шань и их этногенетических и этнокультурных связей. По этому вопросу из всех ученых, включая и зарубежных, наиболее большой вклад сделан Ч.Ч.Валихановым, так как именно он первым стал собирать данные, и обратился к кыргызскому фольклору и архивным материалам. В частности, по этому поводу Чокан Чингисович писал: "Для разъяснения этой путаницы мы обратились к народным преданиям и получили следующие данные: 1) народ, означаемый именем "дикокаменных", "черных киргиз", называет себя просто "киргиз" или, как сами они произносят, "кыргыз". Название "бурут", данное им калмыками и китайцами, совершенно им неизвестно; 2) киргизы считают своей первой родиной Анджанские горы; 3) преданий о переселении из Южной Сибири между ними не сохранилось, но есть предание о том, что они кочевками своими с юга на север распространялись до Черного Иртыша, Алтая и Хангая, а на восток до Урумчи" [44, т.3,с.345-346]. Согласно собранным Ч.Ч.Валихановым материалам, кыргызы, расселявшиеся в XIX веке на Тянь-Шане, не хранили в своей памяти факты о переселении сородичей или каких-то родственных племен из Южной Сибири к ним. Но по историческим фактам известно, что колонизация Сибири в конце XVI века и русско-джунгарское и джунгарско-цинское противостояние нередко вызывали движение енисейских кыргызов. Они стали переселяться с Енисея на территорию Монголии, Алтая, западного Китая и Центральной Азии [175,105, с.210-219]. Однако миграция енисейских кыргызов в пределы Тянь-Шаня в XVII веке не была массовой, поскольку ни военно-политическое давление Джунгарского ханства на них, ни ассимиляционные процессы, происходившие на Алтае, являвшейся промежуточной и транзитной территорией между Минусинской котловиной и Центральной Азией, не позволяли енисейским кыргызам делать массовые "марш-броски" непосредственно с территории Енисея на Тянь-Шань. Полагаясь на этническую память кыргызского народа, которая не зафиксировала факты его миграции из Южной Сибири на Тянь-Шань двести лет тому назад, т.е. в XVII веке, Ч.Ч.Валиханов считал возможным предполагать "старожительство" кыргызов в известных местах обитания в южной и северной части современного Кыргызстана и сопредельных территориях. Свое предположение он аргументирует и сведениями из арабского источника "Тарихи-Рашиди" Мухаммеда Хайдара, в котором обнаружил, что кыргызы, названные Хайдаром "буруты", в конце ХV века уже кочевали в горах около Андижана, а во времена самого средневекового историка (около 1520 г.) они распространяли свои кочевки до Иссык-Куля [44, т.3, с.346]. Известно также, что и в других раннесредневековых арабских и персидских источниках приводятся сведения об участии енисейских кыргызов в этнокультурных и политических процессах, происходивших на Тянь-Шане в IХ-ХIII веках [82, с.52-54,105].
В 1860 году Ч.Ч.Валиханов работал в архиве Омского областного правления киргизов с документом о переселении правителем джунгар - хунтайджи (ойратов или калмыков) 3-х тысяч кибиток-семейств енисейских кыргызов поближе к кочевой ставке джунгарского хана, находившейся в разное время в Джунгарии, Семиречье и в Прииссыккулье. Проанализировав известные ему сведения об этом событии, он пришел к выводу о научной несостоятельности утверждений некоторых ориенталистов о формировании кыргызской народности на Тянь-Шане, в результате переселения туда части их соплеменников с Енисея в ХVII веке. Ч.Ч.Валихановым отвергалась также гипотеза о происхождении тянь-шаньских кыргызов от одноименного родового отделения в составе собственно калмыкского народа. В частности, он указывал на ошибочность такого взгляда Н.Я.Бичурина и писал: "Мнение отца Иакинфа, что киргизы сибирские были ничтожный калмыцкий оток (род-прим.авт.) даже не стоит опровержения. Из сибирских летописей, очевидно, что киргизы были народ довольно сильный и совершенно отдельный от джунгаров. Если они добровольно вступили в подданство Джунгарского ханства, то точно также свободно переходили от них к России и к Алтын-хану. Нельзя отрицать существование калмыцкого отока с подобным именем (то есть кыргыз-Ч.Т.), но оно решительно ничего не доказывает, ни к чему не ведет: между башкирами, кубанскими ногайцами и кайсаками есть поколение, называемое "киргиз" [44, т.2, с.58, т.3, с.347 ]. Согласно современным исследованиям, политическое положение енисейских кыргызов, в условиях переплетения геополитических и территориальных интересов Российской империи, джунгарских ханов и Китая, в Сибири было сложным, но, в то же самое время, кыргызы старались, на протяжении более века, сохранять свою самостоятельность, несмотря на то, что нередко часть населения насильственно или добровольно переселялась в Джунгарию или Маньчжурию [175]. Как справедливо заметил Ч.Ч.Валиханов, оставшаяся на Енисее часть кыргызов, по-прежнему, кочевала там, но, утратив уже свое общее этническое и общеполитическое название, и она, в основном, использовала племенные идентификации и названия. "Исчезновение их (сибирских кыргызов-Ч.Т.) имени могло произойти по тому же закону, по которому знаменитое владение урянхайских "золотых" царей, которым киргизы платили дань, существует теперь в виде двух бедных волостей, известных под именем "двоеданцев", потому что они платят дань русским и китайцам. Известно, что сибиряки всем инородцам дают особенные имена и остатки сибирских киргиз, конечно, кочуют на старых местах, но под новыми именами. Мы читали где-то, что один из татарских народов Енисейской губернии, кажется, сагайцы считают себя потомками киргиз" [44, т.2,с.58]. Добавим, что это суждение Ч.Ч.Валиханова подкрепляется ныне данными современных нам кыргызских и российских исследователей. Так, согласно кыргызскому историку А.Абдыкалыкову: "Мнение о переселении енисейских киргизов на Тянь-Шань в ХVII веке не имеет под собой почвы, ибо были угнаны не все киргизы, а небольшая группа, да и то та, как указывают источники, была разгромлена противниками Джунгарии, а уцелевшая часть растворилась среди джунгаров, некоторые вернулись в старые кочевья" [44, т.2, с.58-63]. Хакасские историки В.Я.Бутанаев и М.А.Чертыков считают, что общая численность угнанных енисейских кыргызов составляла всего около 15 тысяч человек, и джунгарский хан поселил их за рекой Иртыш в долине реки Эмель [40,175]. Вместе с тем, отрицая факт позднего переселения кыргызов из Сибири на Тянь-Шань, т.е. в ХVII веке, Ч.Ч.Валиханов, тем не менее, указывал на существование этногенетических связей тянь-шаньских и сибирских или енисейских кыргызов, и это он основывал на сходстве этимологии этнонима "кыргыз". Им также высказывалось предположение о возникновении этих связей в результате перекочевки части "сибирских" кыргыз на Тянь-Шань в раннее время, т.е. в IХ-ХIII веках. По этому поводу можно упомянуть еще одно из его сведений: "Очень может быть, что отделение нынешних киргизов от сибирских собратьев принадлежит к одному из подобных движений, происходивших давно, может быть до Чингис-хана, в эпоху движения уйгуров с Икар-Муруна (совр. река Ангара-прим.авт.) или же при нем". [44,т.2, с.63]. Как заметил современный исследователь О.К.Караев, эта часть суждений Ч.Ч.Валиханова не упоминалась в историографии первого тома "Киргизской ССР" (1984г.) [80, с.10], в которой приводится его предположение, основанное на легендах и преданиях о том, что издавна кыргызы проживали на Тянь-Шане и в Прииссыккулье, а в летний сезон они совершали перекочевки на Саяно-Алтай (у Ч.Ч.Валиханова Хангай - Ч.Т.) и обратно [74, с.27]. Точная же формулировка Ч.Ч.Валиханова о перекочевках кыргызов такова: "Мы полагаем, что киргизы распространялись на восток (то есть с востока на запад–Ч.Т.) до нынешних их кочевок в самые древние времена, ибо в маршруте Гулагу 1253 года встречаются киргизы (килики-цзы) на Тянь-Шане и перекочевки их от Тянь-Шаня до Хангая и обратно продолжались и в последующие времена, что подтверждается и народными преданиями. Такие перекочевки прекратились только тогда, когда между Алтаем и Тянь-Шанем образовалось сильное владение ойратов или джунгаров" [44, т.3, с.346]. Таким образом, эти два диаметрально противоположных предположения Ч.Ч.Валиханова о том, что кыргызы – "старожилы Андижанских гор" (Феранский хребет-Ч.Т.), и что "Южная Сибирь являлась территорией их первобытного кочевания" не позволяют однозначно и безоговорочно относить его к сторонникам автохтонного происхождения кыргызов на современной территории их проживания. Мы также считаем, что, в свете современных археолого-этнографических исследований, высказанная Ч.Ч.Валихановым гипотеза о переселении в IХ-ХIII веках енисейских кыргызов на Тянь-Шань имеет вполне научное обоснование. Ведь период политического подъема енисейских кыргызов в IХ-Х веках, т.е. во времена их так называемого "великодержавия" ознаменовал собой и расширение территорий их расселения и этнополитического и культурного влияния [82, с.55]. О пребывании части енисейских кыргызов на территории Тянь-Шаня, Памиро-Алая, Восточного Туркестана свидетельствуют исследования А.Н.Бернштама [34, c.94], Ю.С.Худякова [173] и К.Ш.Табалдиева [153, 154, с.195-203]. При проведении раскопок в 1994-1995 годах на Центральном Тянь-Шане, археологом К.Ш.Табалдиевым были обнаружены элементы материальной культуры, присущие только енисейским кыргызам. Наличие под насыпью курганов вещей енисейского происхождения, спрятанные в так называемые "тайники" и использование огня в могильной яме, отражает тот факт, что некоторые племена, пришедшие из Южной Сибири и их потомки, продолжали культивировать свои "енисейские" признаки и черты в погребальной обрядности [153, c.200-201]. В целом, в истории кыргызов период IХ-ХIII века определяется как один из первых и основных этапов движения этносоциального объединения племен "кыргыз" из Южной Сибири и Алтая в Семиречье, в юго-восточный Казахстан и в Северный Кыргызстан [126,176]. В современное время относительно хронологии миграции енисейских кыргызов на Тянь-Шань существует несколько версий [82,105,94]. Одна из последних принадлежит российским ученым Ю.С.Худякову и В.Я.Бутанаеву, согласно которой, кыргызы на Тянь-Шане сформировались в результате двухэтапного переселения части кыргызского этноса с Енисея в Восточный Туркестан и Монгольский Алтай в IX-X вв. и разделении кыргызов в начале II тысячелетия н.э. на два этноса: енисейских и восточно-туркестанских, последние в XV веке н.э. переселились на Тянь-Шань [42]. Из вышеизложенного следует сделать вывод о том, что по вопросу о происхождении кыргызского народа и связи енисейских и тянь-шаньских кыргызов в древности и раннем средневековье, Ч.Ч.Валиханова нельзя безоговорочно отнести к сторонникам автохтонной теории. Он считал, что между енисейскими и тянь-шаньскими кыргызами имеется тесная генетическая связь и, вероятно, миграция части кыргызских племен с Южной Сибири на Тянь-Шань могла произойти в IХ-ХIII веках. О подходе Н.Я.Бичурина к происхождению кыргызов Ч.Ч.Валиханов высказал следующее суждение: "Наличие родового отделения "киргиз" в составе калмыков, подобно тому как это имело место у башкир и ногаев, не означает, что кыргызы произошли от них" [84, ч. I,с.113]. "Они могли оказаться у них и вследствие войн или барымты" [44, т.2,с.53]. Выявленный им архивный документ о насильственном угоне кыргызов из Сибири в ХVII веке на свои земли лишь подтверждает ошибочность мнения отца Иакинфа - специалиста китайского языка о происхождении кыргызов от калмыцкого рода по названию "киргиз". Ч.Ч.Валиханов привел и другое мнение Н.Я.Бичурина о том, что "тянь-шаньские кыргызы являлись потомками древних кочевых племен, обитавших в пределах Восточного Туркестана под названиями "болу", "булу", "бурут." По этому поводу он писал: "Отец Иакинф в объяснениях к переводу китайского сочинения "Описание Западного края" повторяет то же, но от своего имени: "Нынешние киргизцы прежде обитали по южную сторону Хотанских гор, неподалеку от северных пределов Тибета, и уже в IX веке появились на нынешних местах под китайскими именами: "болу", "булу" и "болюй", которые сходствуют со словом "бурут", следовательно, "бурут" есть древнее имя кэргизцев, которым китайцы и монголы называют их" [44,т.2,с.58]. В отечественном кыргызоведении до сих пор нет единого мнения на суждения Бичурина о связи "бурутов" с кыргызами [83, 105,с.14-15], но, как справедливо отмечал Ч.Ч.Валиханов, "кыргызам не были знакомы ни термин "бурут", ни "болу", и ни "болуй". "Если между киргизами есть род и отделение "бурут", то, по-нашему мнению, оно могло произойти от выходцев из племени "бурут", которые, по Рашид-ад-Дину, также как и киргизы, были лесные народы и принадлежали к ойротам" [44,т.1,с.300]. Однако это предположение Ч.Ч.Валиханова, в соответствии с точкой зрения кыргызстанских ученых О.Каратаева и А.Мокеева [83, 105,с.14-15] о происхождении этнонима "бурут" от названий древних племен "болу", "бору" и "бугу", кочевавших в окрестностях Памирских гор, ошибочно. Иная трактовка этнотермина "бурут" встречается у историка А.Абдыкалыкова: "Бурут" в калмыцком и монгольских языках означает "провинившийся" и именно так называли кыргызов, не желавших состоять в войске калмыцкого хана и укочевывавших из него. Следовательно, "бурут" не этноним, а прозвище" [4,с.127]. Мы же придерживаемся другой точки зрения и полагаем, что "бурут" являлся синонимом, производным от этнотерминов "бору", "болуй", пришедших от калмаков, и затем зафиксированный китайскими источниками, как самоназвание кыргызского народа. Таким образом, проблема этногенеза кыргызов была и остается важной и актуальной задачей как для дореволюционной, так и современной историографии Кыргызстана. В ее решении к середине ХIХ века обозначились три основных точки зрения: - первая – тянь-шаньские кыргызы образовались от енисейских кыргызов, переселенных в ХVII веке на Тянь-Шань; - вторая – они образовались от смешения усуней и тюркских племен "хойху"; - третья – кыргызы Тянь-Шаня – это "буруты", а сибирские кыргызы произошли от калмакского рода "киргиз". В настоящее время среди специалистов, занимающихся этногенезом кыргызского народа, сложилась более или менее "компромиссная" концепция по этому вопросу, суть которой состоит в следующем. Формирование кыргызской народности происходило в период XIV-XVIII века, и в нем выделяются следующие основные этапы: 1. Древний этап, включающий сакский, сако-усуньский и гунно-усуньский периоды на территории современного Кыргызстана. 2. Раннесредневековый этап, в котором выделяются - кыргызский на Енисее, тюркский, тюркско-карлукский и карлукско-караханидский периоды на территории Центральной Азии и Кыргызстана. 3. Позднесредневековый этап, включающий кимакско-токузогузско-кыргызский на Алтае, моголо-кыргызский и кыргызский в Прииртышье и на Тянь-Шане. В этой периодизации особое место придается раннекыргызскому периоду, который, по мнению ряда ученых, отражает процесс этнообразования на Енисее и Минусинской долине еще до 840 года, т.е. до передвижения некоторых кыргызских племен с реки Енисей в предгорья Тянь-Шаня, в связи с их завоевательными походами в ставку уйгуров Бешбалык и Аньси на территории современного Синьцзяня (Китая). Именно эти племена с Енисея затем стали основными консолидирующими компонентами в формировании кыргызского народа на Тянь-Шане [105, c.19-22.]. Ч.Ч.Валиханов внес весомый научный вклад в изучение данного вопроса. Для неоспоримого доказательства своих выводов, им был блестяще использован комплекс аргументированных источников: фольклор, сведения восточных авторов, архивные материалы, труды известных на тот период времени востоковедов, которые, в своей совокупности, позволили ему внести коррективы в различные высказывания ученых по проблеме кыргызского этногенеза и четко сформулировать свою точку зрения на происхождение тянь-шаньских кыргызов, во многом, близкую или совпадающую с мнениями современных исследователей.
Чолпон Турдалиева, профессор антропологии в Американском университете в Центральной Азии 25-26.01.2020
|