Если противостояние СССР и США носило исключительно идеологический смысл, то сегодня никакого идеализма в мировой политике не осталось вообще. Политика теперь делается всегда с использованием калькулятора.
На встрече организации экспортеров нефти ОПЕК+, которую вдруг снова стала судьбоносной, развернулась подлинная драма. 5 марта участники картеля согласовали рекордное сокращение добычи на 1,5 млн баррелей в сутки.
Все, но не все. Представитель России – министр энергетики Александр Новак – накануне покинул переговоры и просил передать, что сообщит о решении только завтра. А без согласия России сокращение работать не будет. На фоне тяжелых переговоров цена на нефть снова приблизилась к границе 50 долл. за баррель.

Сокращение добычи – это попытка поддержать рынок. Из-за коронавируса в конце прошлой недели цена на нефть Brent падала ниже 49 долл. за баррель впервые с июля 2017 года. Из согласованных 1,5 млн баррелей в сутки треть придется на Россию. Россия пока молчит, и это молчание может означать несколько вещей.
Для России сейчас важнее сохранить объем продаж и долю мирового рынка, нежели удерживать цену, которая ищет новую точку равновесия на фоне снижения экономической активности в Китае и, как следствие, во всем мире. Если же коронавирус, действительно, спровоцирует экономический кризис, то сокращение добычи на 1,5 млн баррелей ему поможет, как аспирин от того же коронавируса. Но этот сценарий пока рассматривается исключительно как теоретический.

Позиция России объясняется большей бюджетной гибкостью, чем у большинства стран ОПЕК: российский бюджет балансируется при цене на нефть 42 долларов, бюджеты большинства других экспортеров – при цене не ниже 60 долларов. Нынешнюю цену на нефть Владимир Путин 1 марта называл "приемлемой".
Краткосрочные "провалы" ниже 42 долл. тоже сильно на российскую экономику повлиять не смогут. Подушка в виде Фонда национального благосостояния позволит поддерживать бюджет в стабильном состоянии достаточно долго.

Второе соображение заключается в том, что ценовой демпинг вполне может соответствовать геополитическим интересам России.
Главным конкурентом российской нефти в последние годы стала нефть американская, добываемая из сланцевых месторождений.

За последние 3,5 года добыча нефти в США выросла на 50%. Только за последний год – на 1 млн баррелей в сутки.
По данным Международного энергетического агентства, "на Соединенные Штаты приходится 85% прироста мировой добычи нефти до 2030 года и 30% прироста добычи газа. К 2025 году общий объем добычи сланца в США – нефти и газа – превзойдет общий объем добычи нефти и газа в России".

Вот это, кажется, и есть главная проблема, которую видит перед собой Россия, участвуя в работе ОПЕК. Картель в том виде, в котором он сложился в 80-е годы прошлого века, уже не существует. Создание формата ОПЕК+, собственно, является ярчайшим доказательством этого. Но быстрый рост добычи углеводородов в США может его, в конечном счете, вообще похоронить.

Американская технология всем хороша, кроме того, что является рентабельной при цене барреля в среднем не ниже 40 долларов. На ряде сланцевых плеев (плей – совокупность однотипных месторождений) цена безубыточности добычи составляет 30–35 долларов за баррель. Однако есть и другие залежи, разработка которых обойдется дороже – свыше 60 долларов за баррель.
Для сравнения средняя себестоимость добычи российской нефти – 25 долларов за баррель. И Россия, и страны ОПЕК, и даже Европа с Китаем и Японией совершенно не рады появлению нового крупного нефтедобытчика в лице США.
Помимо того, что речь идет о крупнейшем в мире рынке нефтепродуктов, независимость США от ближневосточной нефти стала новым мощным фактором глобальной нестабильности.

США теперь могут себе позволить вести очень рискованную игру по всему Ближнему и Среднему Востоку, не считаясь с интересами союзников, которые по-прежнему зависимы от поставок ближневосточных углеводородов.

А это прямая угроза жизненным интересам Китая, который является главным геополитическим и экономическим конкурентом США. Для него ближневосточная нефть и ее безопасная транспортировка в Китай – вопрос выживания. Именно поэтому Китай построил свою первую военную базу за рубежом на берегу Персидского залива в Джибути и быстро наращивает размеры своего военно-морского флота.
Китай на Ближнем Востоке сегодня играет ту же роль, что и США в 70-80-е годы. Он, наряду с Европой, – главный интересант стабильности в регионе.
Россия, естественно, ведет свою игру. От предыдущих сокращений квот, направленных на удержание нефтяных цен на комфортных уровнях, мы пока выиграли больше всех. Новак оценивал выгоду для бюджета страны в 6,2 трлн рублей за три года.

Но углеводороды – это не только экономика, но еще и политика. Ставка на относительно низкую цену на нефть (и соответственно – на природный газ), вполне может стать ответом на агрессивную конкуренцию США с российским газом в Европе, включая санкции против Северного потока – 2.

Сверхдержавы активно управляют ценой на стратегическое сырье, управляя конфликтами по всему миру. Цена на нефть, а совсем не демократия, являются реальной причиной противостояния США с Ираном и Венесуэлой.
Россия точно так же рассматривает свою энергетическую политику под этим углом, анализируя всю картину целиком, в глобальном масштабе.

Если противостояние СССР и США носило исключительно идеологический смысл, то сегодня никакого идеализма в мировой политике не осталось вообще. Политика теперь делается всегда с использованием калькулятора.

Сергей Мардан
6 марта 2020