Ровно 800 лет назад монголы пришли в Центральную Азию, предав цветущий край разорению. Однако в Худжанде нашелся воин, не только бросивший вызов захватчикам, но и сумевший нанести первое поражение всемогущей орде

ДУШАНБЕ, 17 мар - Sputnik. Тяжелым выдался 1220 год для всей Центральной Азии, край был наполнен смертью, ужасом и запустением.

Уже пять лет в регионе бесчинствовали рати Чингисхана под командованием монгольских полководцев-нойонов. Разбив Каракитайское ханство, занимавшее огромную территорию от Тибета до Хивы, монголы двинулись в Хорезм.

Незадолго до этого, в 1218-м, Чингисхан предложил тогдашнему правителю региона, Хорезмшаху Ала ад-Дину Мухаммеду II, заключить союзный договор для взаимовыгодной торговли и борьбы с общими врагами.

Мухаммеда II насторожило такое дружелюбие монголов – послы донесли ему о жестокости ордынских воинов, устраивавших в непокорных городах резню, буквально заливая улицы кровью, разрушая до основания крепости и древние дворцы.

Так что основания не доверять монголам у хорезмшаха были. Кроме того, правоверному исламскому монарху вроде как не пристало дружить с язычниками и идолопоклонниками, коими тогда и были монголы.

Страшная цена высокомерия

Дальше события развивались весьма непредсказуемо. Вместо того чтобы дать уклончивый витиеватый ответ и тянуть время, выясняя силу врага – то есть заниматься тем, чем всегда была сильна восточная дипломатия - Мухаммед ад-Дин совершил катастрофическую ошибку, стоившую сотен тысяч жизней его подданным. Он решил преподать урок "неверным" и казнил и купцов, и сотню монгольских офицеров.

В принципе, это уже было достаточным поводом для начала войны, но Чингисхан проявил удивительную по его меркам сдержанность – отправил еще одно посольство в составе одного монгола и двух мусульман с требованием наказать правителя Кайыр-хана, по совету которого и казнили первую группу дипломатов.

Но Ала ад-Дин вновь пренебрег всеми правилами дипломатии, перебив караван, обрив послов и отправив их назад к Чингисхану.

Такая дерзость хорезмшаха объясняется не только его высокомерием, но и самонадеянностью в связи со слабой разведкой: за рассказами гонцов о жестокости монгольских захватчиков Мухаммад II не разглядел истинной силы Чингисхана.

Вероятно, он решил, что границы его державы беспокоят какие-то очередное нахальное объединение кочевников, способное к налетам и грабежу, но не к полномасштабной войне и штурму городов. И ему пришлось дорого заплатить за эту ошибку.

В 1219 году Чингисхан лично возглавил поход в Среднюю Азию, намереваясь взять дань не только деньгами, но и кровью местных жителей, дабы другим было неповадно противиться воле великого хана.

Войска монголов были разделены на три части – две из них отправились осаждать города Отар и Сыгнак, на территории современного Казахстана, а третий, сравнительно немногочисленный отряд не более 7000 воинов ушел штурмовать Ходжент (современный Худжанд).

Беда у ворот Худжанда

К началу XIII века Худжанд был одним из перекрестков региональной и международной торговли, где говорили на сотне языков и наречий и где можно было купить товар на любой вкус – индийские рубины, шелка из Китая или золото Аравии.

Разумеется, такой лакомый кусок не мог не приглянуться завоевателям, тем более, что рассчитывали они на легкую добычу, мол, подкрепления городу ждать неоткуда, а крепостные стены не так уж крепки и высоки. Но не учли монголы одного – смекалки и храбрости жителей под предводительством губернатора Худжанда, воителя Тимура Малика.

О происхождении Темура известно мало. Вероятно, он был сыном из тюркских дехкан (в Средневековье дехканами назывались не крестьяне, а местная аристократия.) Тимур Малик был рода достаточно знатного, так как солидный пост губернатора занял в сравнительно молодом возрасте. Не обделен он был и воинскими талантами, в чем лично предстояло убедиться монголам.

Слухи о нашествии Чингисхана с гонцами и купцами быстро достигли Ходжента. Тимур Малик понял, что от кочевников пощады ждать не приходится. Уже несколько городов, без боя открывших ворота, монголы все равно предали полному разорению. А значит, свою честь и достоинство надо отстаивать мечем, а не переговорами. Губернатор собрал воинов и призвал в ополчение всех мужчин, кого сумел вооружить, и стал готовиться к обороне.

К тому моменту, когда монголы достигли границ Худжанда, они уже успели взять штурмом город Бенакент, а их численность, по сообщениям персидского историка Ата Малика Джувайни, составляла уже два полных тумена – 20 000 человек. С ними же шли около 50 тысяч пленников-"хашар", которых монголы использовали как рабскую силу при строительстве понтонов и укреплений.

В разрушенном Бенакенте (его восстановили лишь 170 лет спустя при Тамерлане) войска Чингисхана пополнили запасы оружия и стрел, а также запаслись горючим – специальной смесью для стрел и своего рода нефтяными минами.

Вероятно, разведка Темур Малика донесла о приготовлениях неприятеля, а потому он весьма основательно подготовился к обороне Худжанда, которую знаменитый российский востоковед, академик Василий Бартольд назвал "одним из любопытнейших эпизодов военной истории" в ходе монгольского нашествия.

Хитрость и доблесть Темур Малика

Очевидное неравенство сил вынудило защитников выйти из города. Две тысячи воинов расположились на одном из островов у реки Сырдарья. Монголы пытались обстреливать отряд из осадных орудий, но стрелы и камни баллист просто не долетали до берега. Тогда нападавшие решили буквально повернуть реку вспять, заставив пленных носить камни с гор для сооружения дамбы.

Вот тут-то и проявился тактический талант Малика. Вывезя на остров заранее сделанные 12 небольших судов, его отряд каждую ночь выплывал к берегу и под покровом темноты разрушал все, что было построено в течение дня. Ломать – не строить, а потому монголы тратили вдвое больше ресурсов и сил на сооружение переправы, чем оборонявшиеся на ее разрушение.

Хуже того, воины Малика перешли в контратаку! Покрыв лодки войлоком, смазанным мокрой глиной, они беспрепятственно подходили почти вплотную к берегу и через специальные отверстия буквально расстреливали монголов из луков. Ответный град стрел не наносил "флотилии" никакого урона – стрелы, даже смазанные нефтью, ни могли не пробить, ни поджечь прочный сырой войлок.

Но, увы, как бы ни был талантлив Тимур Малик, на время превратившийся из полководца в флотоводца, как бы ни были доблестны ходжентские воины, время играло против них. Запасы провизии и стрел подходили к концу, тогда как монголы нарастили численность войск и начали строить лодки, готовясь к штурму острова.

В итоге, с большими потерями отбив один из десантов нападавших, губернатор Ходжента, понимая, что город уже не спасти и следующей атаки они не переживут, погрузил оставшихся воинов, оружие и провизию на 70 лодок и ночью отступил вниз по течению.

Отряды Чингизхана попытались задержать флотилию, перегородив Зеравшан цепью, однако лодки легко разорвали ее с первого же натиска. В следующий раз монголы подготовились основательней, заградив русло реки плавучим мостом из досок и остановив камнеметы. Но не таков был Малик, чтобы самому идти в ловушку врага. Доблестный полководец и остатки воинства спешились и укрылись в горах, дабы продолжить сопротивление захватчикам.

Таджикистан помнит имя героя

История Тимур Малика на этом не заканчивается. Спустя полгода он собрал преданные войска в Ургенче и в 1220 году сумел выбить монголов из горда Янгикента, что стало большим унижением для офицеров Чингисхана, некоторые их которых поплатились за неудачу головой.

К сожалению, сил удержать Янгикент у него не хватило, так как местные правители кто из страха, кто-то из сиюминутной корысти не пришел к Малику на помощь.

Защитники Ходжента примкнули к войскам Джелаладдина Мангубердима, последнего шаха Хорезма, и еще 10 лет отказывали достаточно успешное сопротивление чингизидам, поднимая на борьбу и египетского султана, и армянского царя. Но в итоге Джелаладдин и Темур погибли. Причем по легенде, Малик, умерший от рук монгольских солдат на родине в Ходженте, до последнего возил с собой тело товарища, не желая хоронить его на чужой земле.

Увы, неутомимая энергия военачальников не смогла обратить ход истории. Монголы огнем и мечом безжалостно подчинили себе всю Среднюю Азию, уничтожая в пыль древнее города и центры культуры. По мнению профессора МГУ Рустама Шукурова, монгольское нашествие пошатнуло тюркский мир, а уж для персов и таджиков стало настоящей национальной катастрофой, перечеркнув все тысячелетние достижения этой цивилизации.

Но при этом подвиг Тимура Малика не был забыт. Да и как можно забыть того, кто единственный смог не просто бросить вызов доселе непобедимым захватчикам, но и первым нанести поражения войскам Чингисхана.

Уже в XV веке внук Тамерлана, Улугбек, хоть и был формально чингизидом, отдал должное знаменитому полководцу, возведя на предполагаемом месте его захоронения (а заодно и могилы Джелаладдина) гробницу с надписью "Джелаладдин ибн Маликшах".

Подвиг сопротивления монгольским захватчиках и сегодня хорошо помнят в Таджикистане и Узбекистане. Так, в честь Тимур Малика был назван один из районов Хатлонской области, и одна из центральных улиц Ташкента.

Да и сегодня родители в Худжанде и соседних областях, называя сына Тимуром, чаще вспоминают не "железного хромца" Тамерлана, а доблестного защитника Ходжента.