Законопроект о наказании госслужащих за ведение делопроизводства на русском языке разделил общество на два лагеря
Вторник, 28 Апреля 2020
Новость о предполагаемых штрафах для госслужащих, не знающих узбекского языка, единственного из четырех крупных языков страны, которому покойный диктатор присвоил статус государственного, вызвала шквал возмущения, в первую очередь, среди русскоязычного населения Узбекистана.

На момент написания этих строк разработанный министерством юстиции и размещенный 25 апреля для обсуждения на госпортале СОВАЗ законопроект, подразумевающий штрафы "за неуважение" к узбекскому языку, уже собрал несколько сотен комментариев, как "за", так и "против". И если с поддерживающими инициативу Минюста все ясно – это сторонники распространившейся по всему региону идеологии господства "титульной" нации, то противники указывают на самые различные нюансы: от противоречия законодательству до несовместимости с понятием многонационального государства. Причем, отметим, что требования отменить законопроект в значительной степени исходят от узбекскоязычных граждан.
Вот всего лишь некоторые из множества высказываний:
"Узбекистан - многонациональная страна, в которой на уровне Конституции закреплены права и свободы иноязычных граждан. Данный законопроект может быть неправильно истолкован отдельными должностными лицами, что может создать случаи дискриминации национальных и языковых меньшинств. При разработке законопроекта однобоко изучен опыт отдельно взятых стран: Украина (которая несколько лет находится в состоянии гражданской войны и где идет расцвет неонацизма), Литва (в которой развиты русофобские взгляды). Не изучен опыт гораздо более развитых стран. В Великобритании 3 госязыка (английский, ирландский, шотландский), Канада - 2 (английский, французский), Бельгия - 3 (французский, немецкий, нидерландский), Казахстан - 2 (казахский, русский), Кыргызстан - 2 (киргизский, русский), Беларусь - 2 (белорусский, русский), Сингапур и Швейцария - по 4 гос. языка. Наличие нескольких госязыков не мешает этим странам развиваться, при этом не теряя своей национальной идентичности".
"При получении паспорта было бы хорошо, если бы иноязычные граждане сдавали экзамен по узбекскому языку. Гражданин, не владеющий государственным языком в зарубежных странах, не может быть принят на работу, простым примером является то, что для того, чтобы поступить на работу в Южную Корею в качестве заводского работника, также необходимо знание корейского языка" (перевод с узб. – ред.).

"Вся техническая документация, бухгалтерия, информационные платформы - все на русском! Сделайте для начала грамотную тех. литературу на гос. языке".
"Голосую. Присоединяюсь. В мире существуют тысячи языков. Но несколько сотен имеют статус государственного языка. Только языки, которые заменяют уважение, сохраняемое их народом, нацией, будут существовать в будущем. Я с сожалением смотрю на некоторых моих наставников. Они не уважают свой язык, русский язык превосходит его" (перевод с узб. – ред.).

"Министерство юстиции, а почему вы берете опыт у таких стран, как Украина, Латвия, Таджикистан? Вы возьмите опыт у Сингапура, например. Там четыре языка считаются официальными: малайский, китайский (мандарин), тамил и английский. Малайский язык остается государственным. В то же время языком делопроизводства, образования, юриспруденции и межрасового общения является английский. И неплохо живут ведь! Я против вашего предложения!".
"К сожалению, многие интеллигентные, талантливые знакомые либо уже переехали за границу, либо стоят на пороге того, чтобы сделать то же самое. Наши соотечественники, показавшие самые высокие результаты на международных олимпиадах по программированию, сейчас находятся в разных зарубежных странах. Причина? Причина в том, что без знания узбекского языка у них нет будущего в Узбекистане. (…) Причина в том, что стране нужно знание ими государственного языка, а не их [профессиональные] знания. (Речь идет не только об узбекистанских гражданах других национальностей, но и об узбеках, не владеющих узбекским языком; перевод с узб. – ред.).

"Если этот проект будет реализован, не исключено, что последние оставшиеся российские специалисты тоже переедут. Но я искренне надеюсь, что этого не произойдет, и призываю инициаторов предложения отказаться от этой идеи. Более того, давайте подумаем не о наказании людей за незнание языка, а о том, как их заинтересовать [не принуждая] к изучению языка. Даже большинство наших граждан, владеющих узбекским языком, не умеют безошибочно писать на узбекском языке" (перевод с узб. – ред.).
"Целесообразно, чтобы значение и роль государственного языка выполнялись не путем применения штрафных мер за его неиспользование в делопроизводстве, а путем установления сотрудниками дополнительных мотивационных мер за ведение дела именно на госязыке. (…) Я считаю, что штрафные меры могут быть применены только в том случае, если принятые все другие меры предосторожности не принесут (должного) результата. Использование механизмов применения наказания для повышения значимости и роли узбекского языка может не дать положительного результата" (перевод с узб. – ред.).

"Я против. Считаю, что грамотный госслужащий обязан знать и использовать в своей работе 2 языка - узбекский и русский. И документы должны издаваться на 2-х языках. Не забывайте, что Узбекистан - это многонациональная страна. Нужно, чтобы все граждане Узбекистана имели возможность знакомиться с законами и пр. нормативными актами на том языке, который им понятен. А большинству граждан Узбекистана, не относящихся к узбекской национальности, понятен именно русский язык. Не нужно устраивать дискриминацию по языковому признаку. Вы хотите, чтобы люди не узбекской национальности перестали понимать законы и пр. нормативные акты, издаваемые в нашем государстве, или не имели возможности обратиться в наши госорганы только потому, что не владеют узбекским языком, или потому, что госслужащий не будет владеть русским языком и не сможет им помочь?".

Нашлись и те, кто обнаружили, что содержание некоторых пунктов текста Минюста изначально грешит противоречивыми моментами. Действительно, как прикажете понимать такой, к примеру, сумбур: "Нарушение прав граждан на свободный выбор языка в воспитании и образовании, воспрепятствование и ограничение использования языка, пренебрежение государственным языком, а также языками других наций и народностей, проживающих в Республике Узбекистан, - размер базового расчета влечет наложение штрафа в размере от одного до двух минимальных размеров заработной платы" (?!).
"Надо полностью переделать эти моменты. Название вроде о госязыке, а по содержанию, наоборот, как будто против приоритета государственного языка в обществе. (…) 1. Означает ли это, что, если кто-то из граждан захочет обучаться в вузе на китайском, испанском или языке хинди, то государство (Узбекистан – ред.) обязано им это обеспечить? 2. Что означает блокировка и ограничение использования языка? Означает ли это, что продавец магазина на территории Узбекистана обязан отвечать на вопросы покупателей на их языке? Требовать от него ответа на узбекском языке в Узбекистане будет означать ограничение чьих-то прав? Тогда какой смысл от [такого] значения государственного языка? 3. "Пренебрежение языками других наций и народностей… Это уже совсем смешно. Это что? Скажем, если к сотруднику правоохранительных органов какой-то гражданин обратится с вопросом на русском или киргизском языке, а тот не сможет ему ответить [на соответствующих языках], то получается, что полученный на узбекском языке ответ будет ущемлением прав и принижением указанных языков?" - высказывает ряд вопросов один из комментаторов.

Новый законопроект

Немало схожих реплик размещено и на аккаунте нашего издания в Фейсбуке. Полемика, кстати, продолжается и сейчас. Основная мысль тех, кто ратует за взвешенность в принятии решений в таких болезненных и хрупких вопросах, как национальные чувства, язык, заключается в том, что "нельзя прививать любовь и уважение путем плетки": вместо того, чтобы наказывать, лучше создать удобные условия для изучения языка.

Оппоненты же (представители "титульного" большинства) настаивают на обратном: тех, кто не желает пользоваться их собственным языком, необходимо карать.
"А как можно от имени народа принять статус русского языка? Может, пора уже внести на обсуждение мнение людей, а не только принимать законы за высокими дверями? За этим постановлением пойдут сокращения русских классов, а затем и школ - это геноцид языка! И ущемление прав! Почему повторяются самые неудачные примеры? Разве есть мир и спокойствие в Украине?".
"Предоставление официального статуса таджикскому и русскому языкам - лучшее противоядие против подобных отрав общественного мнения".

"Очередная глупость, которая будет стоить кадров, которых и так не хватает. Уж не знала, что пример нам надо с Таджикистана брать. Жуть какая-то".
"Таких кампаний было много, и целью их не был сам язык, а использование его в своих интересах. Уверен, что через некоторое время об этом забудут".
"А я считаю, что это правильно"; "Это везде так. В ФРГ тоже все документы на немецком".
"Потому что Германия - моноэтническая страна. А территория всей Средней Азии всегда была многонациональной, и сейчас остается таковой".

Давно известно, что "языковые дуэли" - беспроигрышный маневр для власти в деле отвлечения населения от более насущных и угрожающих проблем. Можно не сомневаться, что сотрудники Минюста не по своей воле выставили этот законопроект на общественное обсуждение во время карантина – для этого они слишком бесхребетны и аморфны. По всей видимости, за ним стоит нынешний президент Узбекистана Шавкат Мирзиеев, уже замеченный в симпатиях к доморощенным националистам.

Подобный опыт "прощупывания" настроения народа через законодательные и СМИ-платформы был очень распространен в период правления президента Ислама Каримова. Ведь истинную позицию узбекского государя, тихо ругающего правителя соседней страны, упрямо желающего строить Рогунскую ГЭС "в ущерб интересам Узбекистана", прямо не выскажешь в правительственном "Народном слове". Осмеют и обвинят во всех смертных грехах. Поэтому намеки и предварительные предложения высказывались через отдельные "независимые" СМИ, например, через ташкентскую газету "Зеркало XXI", и когда их явным образом встречали в штыки, верховная власть отступала, как бы пожимая плечами: мол, мало ли что какая-то там желтая газетенка сдуру напишет…