Майские правды и неправды
Опубликовано: 18 Мая 2020 Автор: Тлеужан ЕСИЛЬБАЕВ | Алматы

Олжас Сулейменов
В эксклюзивном интервью нашей газете великий поэт и общественный деятель, публицист и дипломат Олжас Сулейменов размышляет о подвиге героев-казахстанцев, внесших огромный вклад в Великую Победу над фашизмом, и об исторической правде, которую нельзя изменить.

– Олжас Омарович, позвольте поздравить вас со всеми майскими праздниками разом – и с 1 Мая, и с 9 Мая, и с другими, особо выделив 18 мая – день вашего рождения!

– И День музеев, хранителей древности! Тем более что я руковожу государственным музеем – Центром сближения культур.

– Как вы проводили карантин, связанный с коронавирусом? Конечно, работали. Можно спросить: что пишется, о чем уже написано?

– Начал осваивать жанр мемуаров. И возраст, подходящий для этого жанра, и работа с древностями давно настраивают на воспоминания. Встречался со многими интересными людьми, и каждый становился моим учителем. В эти майские дни вспоминаются фронтовики. И родные – дядя Фазыл, дядя Артык. Эти братья мамы вернулись в Алма-Ату, откуда призывались. Один – майором из Лейпцига, другой – капитаном из Праги. Старший брат мамы дядя Курбан погиб в начале войны. Это о нем я писал в стихотворении "Безымянная высота":

От полка осталось
Тридцать два штыка…

Я придаю значение имени человека. Если бы мулла дал мальчику другое имя, может быть, и он вернулся бы с войны. Курбан – "жертва" (каз.).

– Вы, я знаю, встречались с Бауыржаном Момышулы.

– Можно сказать, что дружили. Вместе работали над фильмом по его книге "За нами – Москва". Я о нем часто рассказывал в интервью.

– Вы дружили с Талгатом Бегельдиновым – прославленным летчиком, дважды Героем Советского Союза.

– Да, я часто встречался с ним: он дружил с моим дядей Артыком Бадельбаевым. Написал о Талгате киносценарий "Тринадцатый – на взлет!". Его штурмовик носил такой номер. Но в восьмидесятых я уехал в Москву: началась другая жизнь в республике и в стране, поэтому не проследил судьбу сценария. И фильм не появился, и сценарий пропал. Нет следов. Архивов на "Казахфильме" не было и нет. Такая история у нас не держится. И не только на "Казахфильме" Ни древнюю историю не помним, ни новейшую не знаем. Это я, как руководитель музея, могу заявить.

– Но что-то ведь помним.

– То, что разрешали узнать и запомнить. Так целые поколения были воспитаны. "Дважды – два" это "четыре" – разрешали, а "семью – семь" – уже непозволительно. Вот такой процент правды допускался. А ведь правда – это витамин, недостаток которого сказывается на развитии мозга, сознания, характера, души.

– Но ведь некоторые прорывались и до "семью – семь"!

– Иногда и до "восемью – восемь". Но единицы. Вот с такими Единицами мне удавалось в жизни встречаться. У них я учился осваивать таблицу умножения этой жизни. Об этих встречах и будут мои мемуары.
– Среди писателей таких Единиц, наверное, было больше, чем в других профессиях?
– Не знаю. Такой статистики нет. Единицы есть во всех профессиях и социальных классах. Иначе бы народы состояли из одних Нулей. Поэтому для арифметики жизни этносов важно, чтобы Единицы не оказались позади Нулей. Тогда – миллионы, тогда – нации.
– Вы встречались с Ауэзовым, Шолоховым, Чингизом Айтматовым…
– Список можно продолжить.
– Это, конечно, были Единицы…
– Конечно, но у нас сейчас тема мая, Дня Победы, которая рассчитана на весь месяц, поэтому вспомню писателя-фронтовика Владимира Богомолова. Он своим романом "В августе сорок четвертого", вышедшим в "Новом мире", кажется, в 1974 году, завоевал особый авторитет у коллег, пишущих о войне. Хотя интересовался не только этой темой. Не помню уже, почему он нашел меня и пригласил домой, где-то в 1976 году. Приезжая по делам в Москву, стал бывать у него. Однажды он открыл дверь, усадил меня за стол с чаем, а сам продолжил заниматься делом, от которого я его отвлек.
Весь пол был устлан страницами распечатанной рукописи, и он, передвигаясь на коленях и локтях, читал текст и иногда правил тонкой шариковой ручкой, которую держал за ухом:
– Пейте чай. Не торопитесь: мне еще минут десять потребуется.
В прозрачном чайнике было почти на донышке. И на ощупь чай был уже прохладный. Богомолов каким-то образом заметил мое движение и среагировал:
– Остыл. Это Бондарев не допил.
Он поднялся, пошел с чайником на кухню, продолжая говорить оттуда:
– Он мне позавчера прислал свою новую вещь. Я ее прочел и сделал ему замечание сегодня.
Вернулся с горячим чайником. Разлил по чашкам:
– С сахаром не пью и вам не советую. Сладкий чай помогает только при похмелье. Вы вчера не принимали? У Юры в тексте про взятие Берлина ошибка на полторы страницы. Написал про второе мая: "Объявили, что война кончилась. Все из укрытий высыпали на улицы, стрельба в воздух, обнимались, и слепящее солнце раскаляло залитые слезами лица". И масса другой литературщины. Я ему сказал: "Юра, ты не был в Берлине в этот день. Это видно". Он удивился: "Как это не был?! У меня в документах написано!". "В документах много чего небывалого пишется. Мы с тобой это знаем. А написанное на этой странице есть полуправда. То, что второго мая закончился штурм, – правда. А то, что солнце светило во все небо, это вранье. Второго мая в Берлине с ночи и весь день шел дождь. Переписывай эти страницы, Юра!".
Он обиделся: "Да кто это помнит! Никакого значения эта описка не имеет". Тогда я ему сказал: "Писатель, Юра, это хранитель истины. Охранник, обеспечивающий безопасность правды. Поэтому нам врать нельзя. Даже ошибаться не следует".
Юра не допил свой чай и ушел. Переписывать страницы.
Такой урок литературы ни в каком литинституте не услышишь. Только по ходу жизни случается. Несколько подобных уроков и воспитали мое писательское отношение к жизненной правде, встретившись с которой, ты словно берешь на себя ответственность за нее, за ее подлинную чистоту. И когда увидишь, что искажается правда, тебе хочется добиться ее возрождения.
– Олжас Омарович, вы, наверное, слышали, как Трамп провозгласил, что 8 мая 1945 года завершилась победой война Америки и Англии с германским фашизмом. И ни слова о роли Советского Союза. Мир выслушал эту вопиющую неправду и, похоже, даже не возмутился. Только один американец 93 лет, ветеран, высказался против. Но на более молодых американцев и англичан его слова никак не подействовали. Они и предыдущие поколения уже воспитаны этим убеждением, далеким от истины.
– И с каждым годом отдаление от истины продолжается, шаг за шагом. И если бы живописец попытался кистью передать состояние, порожденное тем, что в человечестве побеждают философии, основанные на разных отступлениях от истины, он бы изобразил поколения, идущие в будущее пятясь, спиной вперед. Так человечество не заметит ни ям, ни пропасти.
– Трамп – это понятно, но в нынешней России правда о мае сорок пятого жива. Да и в республиках, когда-то входивших в СССР, тоже. Жива правда и об участии Казахстана в этой победе с первых дней и до последних. Это 28 гвардейцев-панфиловцев. Это Рахимжан Кошкарбаев с флагом на Рейхстаге.
– Да, жива пока, но СМИ и кино подают эту правду, сильно разбавленной. Такой, как суп, в котором содержимое почти незаметно. Недавно по российскому каналу TV показали фильм о подвиге 28 панфиловцев, а 8 мая – разрекламированный фильм "Ржев". Можно было ограничить свою зрительскую оценку одной фразой: и тот и другой фильм – набор киноштампов. Отличаются от советских лент фактическим отсутствием одного когда-то идеологически важного штампа. В большинстве военных фильмов той поры в числе героев или персонажей всегда присутствовали представители национальных меньшинств – армянин, казах, грузин, узбек и другие.
После развала СССР этот штамп исчез, похоже, вместе с нагрузкой на "интернационализм" из официального и бытового мировоззрения. В ленте о 28 панфиловцах все-таки пару раз на окраине кадра поместили актера из Калмыкии за пулеметом, чтобы напоминал об участии казахов в этом эпизоде обороны Москвы, а в "Ржеве" и калмыка не нашли.
А что такое в реальности казахи на Волоколамском шоссе и под Ржевом осенью 41-го? Я бы изложение этой правды начал чуть издалека.
1 июня 1941 года на западных рубежах страны стояла Красная армия, самая крупная в тогдашней Европе – 4 млн 200 тысяч человек. Через три месяца более 4 млн было убито и взято в плен. Это документальный факт.
По первоначальному плану блицкрига начинать войну Гитлер должен был в мае, и если бы это случилось, то она бы закончилась в сентябре, задолго до наступления холодов. Но бог-случай передвинул сроки. Немцы шли к Москве, которой уже неоткуда было быстро подтягивать новобранцев, потому что Украина, Прибалтика, Белоруссия захвачены, Кавказ отрезан. Всех, способных держать винтовку, хватало в областях Поволжья, Приуралья, Прикаспия, западных областях Казахстана, а потом и южных…
Определились два главных направления удара по Москве – Волоколамское шоссе и Ржевское направление. На шоссе стояла Панфиловская дивизия, которая с октября по ноябрь трижды почти обновлялась, пополняясь прибывавшими из Казахстана и Средней Азии эшелонами.
Под Ржевом погибали 100-я бригада (Алма-Ата), 101-я (Актюбинск), 102-я, 103-я…
Несколько лет назад аким Актюбинской области Елеусин Сагындыков убедил частные нефтяные компании, работавшие на областных месторождениях, в том числе и китайцев, вложиться в мемориал под Ржевом. Наше посольство в Москве помогло поднять архивы и восстановить имена погибших. Удалось узнать около десяти тысяч имен. Они были нанесены на гранитные плиты мемориала. Авторам кинокартины "Ржев" надо было, думаю, перед съемками побывать на этом мемориале.
Солдаты, полегшие там, русские, казахи – казахстанцы разных нестроевых возрастов – не имели на вооружении автоматов, которыми щеголяют киногерои, даже трехлинейки не всем мобилизованным доставались.
Карантин заставляет смотреть кинофильмы по TV. При просмотре этих шедевров я подумал, что нужен в конце концов настоящий большой фильм о начале этой страшной войны, рассчитанный не на удовлетворение патриотических чувств местных зрителей, а показывающий правду о том, что было тогда. Не надо скрывать от зрителя и причины такого провального начала нашего сопротивления, такого блестящего успеха гитлеровских дивизий, и наконец нужно прямо сказать, что два диктатора-социалиста договорились сделать весь мир социалистическим.
И уже не испытывая страх перед союзником, Сталин перед самой войной уничтожил весь командный состав Красной армии, начиная с маршалов и кончая майорами и капитанами. Обезглавил Красную армию, которая более 20 лет профессионально готовилась к серьезной войне за победу социализма на планете. В 1941-м дивизиями командовали вчерашние лейтенанты, полками – сержанты, армиями – штабные бездари. Сталин не терпел рядом талантливых людей, боялся за свое кресло. Даже тех, кто ростом на сантиметры был выше, не приближал. Рядом с ним остались только два маршала: Буденный – рост на пять сантиметров ниже Джугашвили, и Ворошилов – на три сантиметра. Какой современной армией могли управлять эти рубаки Гражданской войны? Гитлер понял потенциал этой самой многочисленной в Европе, но беспомощной армии.
Понятно, что нынешний Запад не признает ведущей роли СССР в борьбе с Гитлером. Он признает правильными слова одного из самых честных писателей-фронтовиков Виктора Астафьева, который так оценил нашу победу: "Мы просто утопили немца в море крови. Нашей собственной". И это правда. Цифры наших потерь играют против нас. Американцы на европейском фронте потеряли 150 тысяч жизней, англичане за пять лет войны – 200 тысяч. А сколько Советский Союз? Точные цифры до сих пор неизвестны.
В 1946 году Германия подсчитывала свои потери, боевые и гражданские, – 8 млн. Сталин решился тогда объявить и о наших, назвав 7 млн. Ход его мыслей понятен – потери победителя должны быть меньшими, чем потерял проигравший. Иначе – пиррова победа.
Хрущев, разоблачив эту уловку, насчитал уже 20 млн. Горбачев огласил цифры, более похожие на правду, – 27 млн. В прошлом году в мае прозвучала вроде бы и окончательная – 42 млн. Но не Путин, а ученые назвали это число. В этом году Путин все же не решился привести научную оценку нашей Победы и повторил Горбачева – 27 млн. "Конечно, тоже – пиррова, но не до такой же степени!". Этими страшными числами надо одновременно оценить и реальный ущерб, который нанес стране и населявшим ее народам полководческий и политический гений генералиссимуса Сталина.
– Сколько не вернулось с войны казахов?
– Казахстанцев – около миллиона. Казахов – 350 тысяч. Мы в то время были нацменами даже на своей родине – чуть больше двух миллионов. Столько осталось казахского населения после сталинских реформ 1930-х годов. По переписи 1926 года казахов было 6 млн 200 тысяч. Иначе говоря, в результате таких мирных, но бездарных реформ, как коллективизация, индустриализация и культурное строительство, казахи потеряли в несколько раз больше людей, чем во время самой истребительной мировой войны.
Почему наши ученые до сих пор не обратили внимания на эти парадоксы? Почему наши писатели не сообщили всю эту правду в романах и просто размышлениях? Эти провалы знаний объяснимы накоплением полуправды в духовной, интеллектуальной жизни общества, которое приучалось верить, что социализм можно построить в феодальном и даже рабовладельческом обществе. Если на то пошло – даже в первобытном. Поэтому этносы соглашались с тем, что бездарные правители доводили состояние их стран до пещерного уровня.
Как избежать таких правителей? Сами общества с этой задачей по отдельности не справятся. Практика ХХ века это доказала.
Только развитие системы взаимозависимости близкососедних и отдаленнососедних народов поможет рациональному сотворчеству в этой части международного сожительства.
Может быть, философам мира пора разобраться наконец в подлинных значениях борющихся в истории понятий – монархия, капитализм, социализм, независимость, демократия.
Прав ли Маркс, заявивший, что социализм – это высшая стадия развития капитализма. И если практика отвечает, что, скорее всего, "да", то становится понятнее, что деятельность таких марксистов, как Ленин и Сталин, есть результат преступного невежества, использованного в борьбе за власть.
Почему об этом наконец не сказать себе и всем, чтобы вывести хотя бы новые поколения из атмосферы, которую марксисты насытили ложным кислородом, духовным коронавирусом.
Вот к таким выводам приводят карантинные размышления.
Результаты опыта Дэн Сяопина по-своему подтвердили правильность теории Маркса. И добавили один любопытный нюанс. Дэн не отменил достижения социализма, то есть сохранил наработанные при социализме государственные активы и коллективную собственность. Он не отменил и власть компартии, что помогло узаконить активную частную собственность, не разбазарив наработанные активы.
И этот нюанс – мощная партийная власть, она, как скелет, сохранила страну и народ от распада. В этом нюансе сказалась пятитысячелетняя культура народа. В течение всего двух десятков лет экономика нищей, вечно голодной страны стала первой экономикой мира.
Я уверен, если бы Горбачев не позволил Ельцину распустить КПСС, распустить колхозы и совхозы, разграбить приватизацией государственную собственность, великая страна не распалась бы на осколки, а пойдя по пути Китая, еще поспорила бы с ним за право называться первой экономикой мира.
– Но тогда союзные республики не стали бы независимыми государствами.
– Первый съезд народных депутатов в мае 1989 года избрал комитет по подготовке новой Конституции страны как модели человечества. В ней была бы выражена взаимозависимость независимых народов, входящих в новый Советский Союз. Уже нарабатывался первый проект, но опять началась борьба за власть, и обновление не состоялось. Очень жаль. Вернемся к теме Великой Победы.
– Значит, казахов погибло в Великой Отечественной войне 350 тысяч, то есть столько же, сколько американцев и англичан. Но там – два великих государства с многомиллионным населением каждое. А казахов было тогда чуть больше двух миллионов. И такой вклад в Победу столь малочисленного народа должен был бы вызвать более уважительную историческую оценку и писателей, и кинематографистов…
– Прежде всего, казахских. Ни одной книги о Бауыржане Момышулы, о Талгате Бегельдинове, о Рахимжане Кошкарбаеве. Да что книги! Ни одного толкового очерка, статьи, хотя бы эссе! Такое неуважение к своему народу, к его героям, к выдающимся людям, вероятно, не сейчас появилось. Это объясняет и то, что мы не имеем своей истории: ни древней, ни новой, ни новейшей. Я говорил уже, что "Казахфильм" не сохранил сценарий о Талгате Бегельдинове. Можно добавить пару "теплых" слов и о Союзе писателей, где я выступил с обращением еще в конце 1960-х: каждый член Союза писателей и каждый вступающий в наши ряды должен записать рассказ участника войны, воспоминание о каком-то боевом эпизоде, просто о буднях воюющей армии. Написать и сдать в библиотеку союза. Там мы создадим фонд воспоминаний, который потом поможет прозаикам, желающим написать роман о войне.
Этому предложению на съезде зал аплодировал. Но никто так и не попытался разговорить родных, соседей, знакомых, вернувшихся с войны. Тогда их было еще много. И мы могли собрать бесценный архив. Не собрали. И даже то, что я сдал, чтобы пример показать, не сохранилось. Это был рассказ Рахимжана Кошкарбаева о последнем дне войны в Берлине, написанный им самим. Я с ним говорил, когда он работал директором бани на улице Октябрьской в Алма-Ате. Тогда и подружились. Стал заходить к нему в кабинет и на новом месте: он получил повышение, стал директором самой лучшей гостиницы в Алма-Ате на улице Калинина. Уговорил его написать. Не сочиняя, всю правду, чистую правду. И он написал именно такую честную, можно сказать, истинную историю той ночи 30 апреля, когда он с ординарцем Булатовым пополз к Рейхстагу.
Потом, через десяток лет, мне показали новый вариант его рассказа, написанный по-другому заказу. В нем я увидел добавки, явно придуманные, чтобы укрупнить образ героя, штурмующего Рейхстаг. И эти добавки уже не противоречили той картине, что сложилась в "официальных кругах". Вчера мне принесли номер посткарантинного бумажного варианта "Новой газеты", который готовился к 9 Мая, и на первых двух полосах статья Н. Жилина о Григории Булатове и Рахимжане Кошкарбаеве. Вся составленная из тех самых добавок, которые почти ничего не оставили от той чистой правды, что была в первой авторской рукописи Рахимжана. Я помню тот текст почти дословно. Он воспитал мое отношение к той "художественной правде", которую являли кинокартины, где сотни советских солдат штурмовали Рейхстаг. Кошкарбаев написал, что никакого штурма Рейхстага не было.
На этом я бы хотел закончить нашу беседу. А в следующем интервью более подробно поведаю о подлинном рассказе Рахимжана Кошкарбаева.