Размер шрифта:
Антон ВЕСЕЛОВ | 30.05.2020 |

Экономика и геополитика – две стороны одной медали
О том, что ситуация в Ираке развивается по худшему из возможных сценариев, написано немало. Однако в Багдаде все время сохраняли оптимистическую мину, игнорируя реальное положение вещей. И лишь сейчас премьер-министр Мустафа аль-Кязыми признал обстановку критической – казна пуста, кризис охватывает все государственные институты.
В статье, опубликованной в газете Baghdad Today, глава правительства заявил: "Вступив в должность, я обнаружил почти пустую госказну и незавидную ситуацию. За прошедшие 17 лет перемен не было предпринято никаких попыток улучшить жизненно важные отрасли, такие как промышленность, инвестиции, продовольственная самообеспеченность и другие". Заявление смелое, и премьер попытался возложить ответственность на внешние силы: "Наш суверенитет по-прежнему был недостаточным, нарушался и подвергался сомнению". Тем самым Мустафа аль-Кязыми дал понять, что проблемы Ирака уходят корнями в оккупацию страны в 2003 году.
С этим не согласилась специальный представитель Генерального секретаря ООН в Ираке Жанин Хеннис-Пласшерт. Выступая 12 мая с докладом в Совете Безопасности ООН, она отметила, что Ирак "неоднократно поощрялся к созданию здоровой среды, способствующей широкому, справедливо распределенному росту и созданию рабочих мест с помощью Всемирного банка, МВФ, ООН и других партнеров, но без адекватных мер страна останется плохо подготовленной к тому, чтобы справиться с этими острыми потрясениями". Прогноз главы миссии ООН в Ираке звучит удручающе: "В 2020 году экономика сократится на 9,7%, а уровень бедности увеличится примерно до 40%. Вероятны значительные потери трудовых доходов, а также снижение экономических возможностей". При этом госпожа Хеннис-Пласшерт особо подчеркнула, что "коррупция – самый большой источник дисфункции".
Коррупция проела страну насквозь. Каждый день приносит этому новые подтверждения. До сих пор не удается полностью сформировать Совет министров, причем среди вакантных – пост министра нефти. Борьба вокруг этой должности вылилась в громкий публичный скандал.
Министром нефти традиционно назначали представителя Басры – здесь добывают 3/4 иракской нефти, которая обеспечивает свыше 90% поступлений в бюджет. Сейчас на то, чтобы возглавить это министерство, стали претендовать разные политические группировки; их давление на премьера и парламент достигло такой силы, что список претендентов пришлось корректировать трижды – и всякий раз из него в последний момент исчезали кандидаты от Басры! Когда депутаты этой южной провинции заявили, что будут бойкотировать голосование в парламенте и их поддержали законодатели от курдов и суннитов, им якобы выставили счет: 60 млн долларов – и должность ваша. Об этом публично заявил Музаффар аль-Фадель, один из депутатов от Басры, после чего новость мгновенно заполнила новостные ленты и социальные сети. Тут же поступили опровержения; от депутата потребовали документально подтвердить сказанное или обнародовать имена тех, кто назвал цену и торгует должностью. Выполнить такое требование означало подписать свой смертный приговор. В итоге заинтересованные стороны сошлись на том, что "консультации будут продолжены".
Ранее исчезновение из казны сотен миллиардов долларов власти объясняли гигантскими расходами на борьбу с запрещенным в России "Исламским государством"* (ИГ). Недавно назначенные министры силового блока с ходу приступили к делу: 17 мая войсковая группировка во взаимодействии с силами спецназа МВД начала операцию по поиску и уничтожению боевиков ИГ в провинциях Анбар, Нейнава и Салах эд-Дин, где отмечена наибольшая террористическая активность. В провинции Киркук к операции присоединились местные арабские племена. Итогом боевых действий стали ликвидация нескольких десятков боевиков и захват нового (с января 2020 г.) лидера ИГ, известного как Амир Мухаммед Абдель Рахман аль-Сальби (пользуется псевдонимами Хаджи Абдулла и Абдулла Кардаш). Затем один из советников премьера бригадный генерал Яхья Расул заявил, что "ИГ больше не опасно для иракских граждан; силы безопасности Ирака теперь располагают значительным опытом реагирования на любую возможную вылазку с их стороны".
Намек на необходимость вывода ВС США из Ирака "за ненадобностью" был очевиден, но одновременно поступили сообщения о начале возведения стены по типу Иерусалимской длиной 20 км вокруг базы Аль-Асад в провинции Анбар, где дислоцированы американские войска. 4 июня должна состояться онлайн-встреча министров иностранных дел стран-участниц международной коалиции по борьбе с ИГ; сопредседателями на встрече выступят госсекретарь США Майк Помпео и глава МИД Италии Луиджи Ди Майо. Вопрос о выводе американских войск остается открытым. Точнее, американцы уходить не собираются, не за тем они в Ирак пришли.
Утешением для иракского обывателя может служить курьезное заявление депутата парламента Хасана Салима: он призвал закрыть посольства Великобритании, ЕС и Канады за то, что 17 мая они подняли флаг ЛГБТ. Парламентарий назвал это "оскорблением как мусульман, так и традиций Ирака", а посольства, поддержавшие Международный день борьбы с гомофобией, более опасными, чем ИГ.
Между тем вопрос пополнения казны стал ключевым для выживания государства. Невиданное в истории падение цен на нефть поставило Ирак у красной черты: поступления сократились до нуля в буквальном смысле. Компания Gulf Keystone Petroleum Ltd., оператор иракского месторождения Shaikan, объявила, что в апреле она поставляла нефть курдскому правительству по нулевой цене, то есть себе в убыток.
Ирак в соответствии с решениями ОПЕК+ обязался сократить добычу на 1 млн баррелей в сутки. Первоначально планировалось уменьшить добычу сортов более низкого качества, но этого оказалось недостаточно. Ставки увеличили, в дело вступили иные игроки. Их действия вновь доказали, что экономика и геополитика являются сторонами одной медали.
Под ударом оказались российские нефтяные гиганты, работающие в Ираке, – Газпром, Роснефть и Лукойл, причем последняя компания стала основной мишенью. Лукойл, инвестировавший в нефтяную отрасль Ирака больше, чем Газпром и Роснефть, вместе взятые, уже не впервые ставится иракскими властями в сложное положение.
По контракту от 2010 года пиковый показатель добычи нефти на месторождении Западная Курна-2 был установлен на уровне в 1,8 млн баррелей в день. В январе 2013 года было подписано дополнительное соглашение к договору о снижении уровня добычи нефти до 1,2 млн баррелей в сутки, а в мае 2018-го – до 0,8 млн баррелей. Обратим внимание: 11 апреля 2018 г. Министерство нефти Ирака сообщило о развитии контактов с американской компанией Exxon Mobile, которую рассматривают в качестве "генерального девелопера всего южного нефтяного кластера". Вскоре появилась и первая жертва, причем не мелкая компания, а гигант Royal Dutch Shell, которого иракцы вынудили уйти с месторождения Маджнун (сегодня оператором выступает нефтяная компания Басры).

Роль США во всем происходящем очевидна. 20 мая президент Трамп в очередной раз продлил действие указа "О чрезвычайных мерах", подписанного еще президентом Дж. Бушем в мае 2003 года для "обеспечения юридической защиты интересов американских компаний, действующих в нефтяном секторе экономики Ирака". Согласно сообщению пресс-службы Белого дома, "препятствия для последовательной реконструкции Ирака, восстановления и поддержания мира и безопасности в стране, а также развития политических, административных и экономических институтов в Ираке продолжают представлять особую и чрезвычайную угрозу национальной безопасности и внешней политике Соединенных Штатов". Комментарии не требуются.
Остается добавить, что только за период 15-22 мая США увеличили импорт нефти из Саудовской Аравии в 2,5 раза от уровня предыдущей недели (1,59 млн баррелей в сутки), это стало самым высоким показателем с августа 2016 года. Импорт нефти из Ирака за тот же период увеличился более чем в три раза и составил 422 тыс. баррелей в сутки.
Сегодня Лукойл добывает немногим более 400 тыс. баррелей и работает себе в убыток: величина вознаграждения за каждый добытый баррель для Лукойла составляет $1,15 за баррель – это самый низкий показатель среди всех иностранных компаний. После требований иракской стороны вновь сократить добычу и производственные затраты российские операторы пытались защитить свои вложения и интересы, но им намекнули, что справятся и без них. Проблема вышла на межгосударственный уровень и потребовала вмешательства высшего руководства.
14 мая премьер-министр М. аль-Кяземи заявил, что "Ирак ценит крепкие отношения с РФ и надеется на их укрепление в политической, экономической, культурной сферах и в области безопасности и пригласил президента РФ посетить Багдад".
25 мая В. Путин и иракский премьер обсудили по телефону "актуальные проблемы энергетики и меры по преодолению острой фазы нефтяного кризиса". Впрочем, еще в феврале первый замглавы комитета Совета Федерации по экономической политике Юрий Федоров сообщил о возможности привлечения 20 млрд. долларов российских инвестиций в иракскую экономику. Там потребуется еще очень много денег.