Выбранная Трампом стратегия взаимодействия с Ираном оказалась глубоко ошибочной, поскольку, с одной стороны, Тегеран лишь стал проводить более агрессивную политику, а с другой – Вашингтон оттолкнул от себя даже самых близких союзников. В сложившихся условиях Белому дому необходимо через посредника донести до республики готовность ослабить санкции в обмен на отказ от агрессивных действий.

АЛЕКСАНДР БЕЛОВ, 30 июня 2020, 13:35 - REGNUM Незадолго до того, как разразилась новая пандемия коронавируса, США и Иран двигались по пути столкновения друг с другом. COVID-19 быстро вытеснил подобные опасения из заголовков международных изданий. Тем не менее пока мир готовится к новым вспышкам этой болезни, которые могут произойти в ближайшие месяцы, необходимо также подготовиться к очередному обострению напряженности в отношениях между Вашингтоном и Тегераном. Есть риск того, что внутриполитическая динамика в двух странах может спровоцировать цикл эскалации. Каждая сторона упирается и принимает решения на основе своих ошибочных предположений. Между тем шансов на дипломатическое разрешение конфликта с каждым днем все меньше, пишет Пунит Талвар в статье, опубликованной 29 июня в Foreign Affairs.

Ошибки нынешней стратегии

Администрация президента США Дональда Трампа совершила фундаментальную ошибку, два года назад отказавшись от иранской ядерной сделки и выбрав политику "максимального давления". Белый дом сделал ставку на то, что если ввести санкции в отношении экспорта иранской нефти, можно будет заставить Тегеран сесть за стол переговоров, после чего он согласится на далеко идущие уступки по своей ядерной программе и прекратит свою агрессивную политику в регионе.

Эта стратегия дала глубоко отрицательный результат. Вместо того чтобы капитулировать, Иран ответил политикой, которую он назвал "максимальным сопротивлением". Тегеран расширил свою ядерную программу, сократив время прорыва - срок, необходимый для создания с помощью имеющихся элементов ядерной программы оружия. Если раньше он составлял как минимум один год, что было прописано в ядерной сделке, то сейчас при желании Иран может заполучить ядерное оружие в течение трех месяцев.

Иран нанес удары по маршрутам поставки нефти и нефтяной инфраструктуре в регионе, создав беспокойство на энергетических рынках в прошлом году. Он также сбил американский беспилотник. Поддерживаемые Ираном вооруженные формирования начали совершать обстрелы по американским войскам, размещенным в Ираке. В одном из таких обстрелов погиб американский военный подрядчик. В ответ на это администрация Трампа нанесла воздушный удар по иранскому генерал-майору, командующему элитным подразделением Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) "Аль-Кудс" Касему Солеймани. Иран ответил ракетным залпом, в результате которого были ранены десятки военнослужащих США.

Напряженность в отношениях между двумя сторонами усилилась - и администрация Трампа оказалась по большей части в одиночестве. Предыдущая администрация президента Барака Обамы собрала широкую коалицию для эффективного оказания давление на Иран. Сегодня от этой коалиции остались лишь осколки: даже самые близкие американские союзники в Европе регулярно заявляют о своем несогласии с политикой США.

Вместо того чтобы пытаться сохранить хоть какую-то международную поддержку, администрация Трампа с удвоенной силой уничтожает последние остатки ядерной сделки, еще сильнее отталкивая бывших партнеров США. Вашингтон зашел настолько далеко, что пошел на самоубийственный шаг отказа от ранее утвержденных исключений, позволяющих поддерживать коммерческую деятельность с Ираном вопреки санкциям. Хотя до этого в Вашингтоне говорили, что такие исключения необходимы для достижения целей ядерного нераспространения.

Администрация Трампа пошла еще дальше, прибегнув к спорному юридическому аргументу в попытке добиться продления эмбарго ООН на поставки оружия Ирану, срок действия которого истекает в октябре в соответствии с условиями ядерной сделки. Основные европейские союзники США согласны с тем, что продление эмбарго имеет смысл.

Тем не менее администрация Трампа вызвала их неудовольствие тем, что пригрозила прибегнуть к положению о моментальном возвращении санкций резолюции 2231 Совета Безопасности ООН, которая закрепила ядерную сделку. Это положение требует повторного введения всех санкций и ограничений ООН в отношении Ирана, которые должны были быть отменены в рамках соглашения 2015 года, включая эмбарго на поставки оружия и многие другие положения. Учитывая, что они формально вышли из соглашения в 2018 году, США будет трудно убедить другие стороны соглашения вновь ввести санкции, что еще более затруднит укрепление международного единства.

Просчет в анализе внутренней политики

После более чем 40 лет отсутствия дипломатических отношений Соединенные Штаты и Иран не очень хорошо понимают друг друга, что может стать причиной большого числа просчетов. Ни одна из сторон не понимает, как ее действия могут пересекаться с внутриполитическими течениями в другой стране, что потенциально может привести к конфликту.

Администрация Трампа считает, что Иран загнан в угол. Экономика Ирана действительно переживает очень тяжелые времена. По информации МВФ, ВВП Ирана сократился на 7,6% в 2019 году и сократится еще на 6% в 2020 году. Но мрачная экономическая статистика не дает полной информации. Обычные граждане республики, возможно, и страдают, но сторонники жесткого курса КСИР и их союзники лишь укрепляют свои позиции во власти. Санкции могут сыграть им на руку, учитывая их контроль над контрабандными сетями, от которых все больше зависит Иран в плане доходов.

В ответ на антиправительственные протесты прошлой осенью сторонники жесткой линии "жестоко убили сотни демонстрантов". В феврале сторонники жесткой линии одержали сокрушительную победу на парламентских выборах, которые показали рекордно низкую явку. Теперь они нацелены на президентские выборы, которые должны состояться в следующем году. Однако их высшим стратегическим приоритетом является обеспечение того, чтобы преемник 81-летнего верховного лидера Ирана сохранял прерогативы КСИР.

Администрация Трампа, по-видимому, недооценила сложность возобновления переговоров с Ираном после выхода из ядерного соглашения. Сторонники жесткой линии в Иране, включая верховного лидера аятоллу Али Хаменеи, остаются идеологически враждебными по отношению к Соединенным Штатам. Склонность Трампа к публичным зрелищам, таким как саммит с северокорейским лидером Ким Чен Ыном в Сингапуре, является неприемлемой для них. В отличие от Северной Кореи, Иран не видит в переговорах с США чего-то, к чему нужно стремиться. Для правительства, вышедшего из революции, основным принципом которой стал антиамериканизм, намного большей угрозой является то, что в его действиях могут увидеть капитуляцию перед США, чем какие-либо экономические трудности.

Власти Ирана также могут пойти по неверному курсу, чреватому плачевными последствиями, из-за неправильного анализа намерений своих противников, особенно если они будут буквально воспринимать слова Трампа. Президент США пообещал положить конец "бесконечным войнам" и часто говорил о своем желании уйти с Ближнего Востока. Он даже неоднократно обращался к Ирану - например, в недавнем сообщении в Twitter с предложением "лучшей сделки" перед ноябрьскими выборами. Тегеран воспринимает такие жесты как подтверждение успеха своей политики.

Иран стремился создать рычаги влияния, развивая свою ядерную программу и нападая на американских партнеров в Персидском заливе. Он также стремится отомстить за убийство Сулеймани, которое побудило его задуматься о возможности пойти на более опасную игру. Иран не хочет войны, но он может посчитать, что Трамп хочет ее еще меньше. Иранские власти, возможно, не совсем понимают, что Трамп не может позволить себе выглядеть слабым в глазах своих избирателей, особенно в год выборов.

Чиновники в обеих столицах могут предположить, что они смогут быстро предотвратить военные столкновения, как это было в январе, и, возможно, даже получить внутреннюю выгоду от ограниченного по масштабам столкновения. По некоторой информации, некоторые из главных советников Трампа выступали за военные удары в марте, чтобы подтолкнуть Иран к переговорам. Такое странное мышление опасно и не заменит трезвой оценки ситуации.

Реальность такова, что администрации Трампа, похоже, не хватает дипломатической стратегии, чтобы остановить опасный ядерный прогресс Ирана. И хотя санкции сделали Иран беднее, страна начала проводить более агрессивный курс в регионе благодаря возможности проводить относительно недорогие операции. Иными словами, обе страны остаются на пути столкновения.

Есть ли выход?

Есть ли выход из этого болота? Возможно, но только если США откажутся от своего нынешнего ошибочного подхода.

Во время правления администрации Обамы, в 2012 и 2013 годах, автор играл центральную роль в секретных переговорах с Ираном, в результате чего Иран согласился ограничить и свернуть свою ядерную программу в обмен на ограниченное ослабление санкций. Это соглашение заложило основу для ядерной сделки 2015 года. Тогда, как и сейчас, давление было ключевым компонентом подхода США. Однако тогда решающее значение имели два дополнительных элемента, которых нет сегодня. Во-первых, Вашингтон выступил с реалистичным дипломатическим предложением, основанным на признании того, что самой значительной угрозой для национальной безопасности США является ядерная программа Ирана. Во-вторых, на стороне США была поддержка в основном единого фронта крупных держав.

Теперь Иран отказывается говорить с администрацией Трампа, пока не будут отменены санкции США. Таким образом, единственный оставшийся дипломатический вариант - работать через посредника. Президент Франции Эммануэль Макрон в прошлом году добился прогресса в заключении сделки. Премьер-министр Японии Синдзо Абэ и его пакистанский коллега Имран Хан также пытались выступить в качестве посредников. Трамп мог бы обратиться к ним или другим посредникам, чтобы передать предложение о временном соглашении, в рамках которого Иран отказывался бы от своих ядерных достижений и прекращал бы нападения на американские войска и партнеров в обмен на ограниченное ослабление санкций.

Такое соглашение не решило бы всех проблем с Ираном и не предоставило бы Трампу возможность устроить грандиозное публичное зрелище, которогоон жаждет, но оно могло бы решить самые неотложные проблемы национальной безопасности США. Кроме того, таким образом можно использовать драгоценное время на проведение более широких дискуссий, которые обещают быть непростыми.

Гуманитарные жесты морально оправданы и могут помочь снизить напряженность. Трамп должен расширить исключения из санкции в отношении экспорта медицинской продукции, чтобы помочь Ирану бороться с COVID-19, как настоятельно рекомендовала группа бывших американских и европейских чиновников и руководителей. Иран и Соединенные Штаты могли бы в дальнейшем продолжить обмен пленными и заключить более широкое соглашение, в рамках которого все граждане США, содержащиеся в Иране по поддельным обвинениям, могли бы вернуться на родину.

Было бы разумно предпринять эти шаги и привести их в соответствие с дипломатическим курсом снижения напряженности в отношениях с Ираном. К сожалению, ни одна из сторон, вероятно, не пойдет по такому пути, учитывая необычайный уровень взаимного недоверия и убежденность каждой страны в эффективности выбранного ею пути. Вместо этого следует ожидать, что напряженность в отношениях между Ираном и Соединенными Штатами в ближайшие месяцы будет обостряться и периодически накаляться до предела.