В сербском майдане немало забавных национальных особенностей

9 июля 2020, Дмитрий Бавырин

Кадры массовых беспорядков и мародерств, к которым мы успели привыкнуть на примере США, теперь поступают из Сербии. Вторую ночь подряд протестующие дерутся с полицией и штурмуют здание парламента, причем небезуспешно. Официальная причина − попытка вернуть в стране карантин, но в реальности все гораздо сложнее − за будущее Балкан идет серьезный торг.

Всего две с половиной недели назад президент Сербии Александр Вучич триумфально выиграл парламентские выборы: правящая коалиция показала давно позабытые "югославские" результаты – более 70% голосов, причем шесть из семи были поданы за партию Вучича и только один – за их партнеров социалистов, бывшую партию Слободана Милошевича.

Всех остальных можно вовсе не брать в расчет: занявший третье место "Патриотический альянс" получил всего 4%.

Правда, часть оппозиции – эдакая федерация разномастных партий "Альянс за Сербию" – объявила Вучича диктатором, а выборы нечестными, поэтому участия в них не принимала. Этот бойкот отразился на явке – впервые в новейшей истории Сербии она не превысила 50% (обычно – чуть меньше 60%), но никто не придал этому особого значения. Многоликий противник президента казался разгромленным, внутренне смирившимся с поражением лузером – и ничто не предвещало больших проблем.

Но вот уже вторую ночь подряд Белград не спит – будто из неоткуда возникли тысячи демонстрантов, ведущих уличные бои с полицией. Неоднократно предпринимались организованные попытки штурма здания парламента – Скупщины, причем одна из них закончилась успешно, но в конце концов внутренним силам безопасности удалось выставить радикалов из здания.

Счет пострадавшим пока что идет на десятки, но в основном это полицейские – в них летят камни и файеры. Досталось и городу в целом – без вандализма, подожженных машин и разбитых витрин подобные мероприятия теперь мало где обходятся.

Силы безопасности отвечают слезоточивым газом, налетом кавалерии и прессингом бронеавтомобилей. И отвечают в общем-то успешно – к утру город вновь затихает, а дым пожарищ развеивается. Все это напоминает не столько революцию, сколько праздник непослушания.

Однако требования протестующих довольно радикальны: они как будто планируют смести власть или вывести ее из себя настолько, чтобы пришлось применить силу "по-настоящему". Сербы в массе своей воспримут это болезненно, то есть жесткие меры со стороны полиции помогут дополнительно распалить протест.

Обращает на себя внимание и крайне незначительное (те же десятки) количество арестованных, а все потому же – власти не хотят злить толпу, ведь толпа бросится выручать своих, это по-сербски.

В том, что происходит, в принципе много национальных особенностей, буквально пропитывающих Балканы.

Например, под горячую руку полиции случайно попала компания из трех мужчин, случайно оказавшихся между силами порядка и радикалами. Есть видео, где эти трое отряхиваются и спокойно возвращаются на скамейку допивать свое пиво.

Свидетели пишут о случаях, когда полицейскую атаку останавливали, подняв полотнища с ликами православных святых. Где еще теперь увидишь такое?

Не случайны и штурмы с наскока – местная власть не огораживается от людей заборами и лабиринтами пропускных пунктов, как-то не прижилось. Своеобычно время действия – ночь, поскольку днем в это время года в Белграде дышать нечем.

А главное, пожалуй, в том, что протестующие, похоже, сами не знают, чего хотят или хотят невозможного – и то и другое тоже "по-сербски". Судя по крикам в толпе, большинство хочет отставки Вучича и, по Киплингу, "называют его земляным червяком", но всем в общем-то понятно, что в ближайшей перспективе отставки не будет.

Впрочем, среднесрочная перспектива может наступить досрочно, а в ее случае давать обнадеживающие для президента прогнозы несколько сложнее.

Есть три основные причины, побудившие сербов на бунт. Первая и главная – трижды проклятый коронавирус. Сейчас по миру идет так называемая вторая волна, и Сербия в эту волну попала: количество инфицированных резко поползло вверх. Система здравоохранения в республике слабосильная, лишних денег нет, поэтому правительство рубануло с плеча – до понедельника все уходят на жесткий карантин. Это-то и разозлило массы.

Многие участники получили ранения
Необходимо понимать, что Сербия ввела карантин одной из первых в Европе, и он был беспримерно, уникально жестким. Впоследствии кое-где по континенту прикрутили болты и посильнее, но сербский режим все равно смотрелся диктатурой: транспорт не ходит, на улицах военные, с восьми вечера до пяти утра комендантский час.
Теперь комендантский час решили возобновить – для начала на эти выходные, и сербы, которые только-только начали возвращаться к нормальной жизни, искренне этим возмутились. У народа нет денег на новый карантин, даже трехдневный – таково средневзвешенное мнение.

Контрдоводом масс стал бунт в центре Белграда, посмотрев на который Вучич, что называется, дал заднюю. Заявил, что решение по комендантскому часу еще не принято: подождите, мол, до завтра, а карантин тотальным не будет, страна постарается отделаться малой кровью.

Однако ждать никто не стал – наоборот, во вторую ночь количество протестующих заметно увеличилось, при этом к протестам присоединились "северная столица" Нови-Сад и "южная столица" Ниш, где также были предприняты попытки штурма административных зданий.

Таким образом, дело не только в карантине – сербы уже дали понять, что при необходимости тут же отменят его снизу. Второй и не менее важной причиной бунта является сам президент Вучич. Он угодил в так называемую ловушку легитимности – в рамках процедуры население его поддерживает, но это пассивная поддержка с огромной долей голосов пенсионеров и сельских жителей. А то меньшинство, которое Вучича ненавидит, ненавидит его от души, живет в столичном регионе и достаточно пассионарно даже для того, чтобы применять насилие к полиции и к "предателям": лидеру оппозиционного "Движения свободных граждан", довольно известному актеру Сергею Трифуновичу разбили голову предположительно за то, что он отказался бойкотировать выборы.

Организатор бойкота – тот самый "Альянс за Сербию" – сейчас находится в центре бунта и дергает за ниточки, что для него дело привычное. В прошлом году по стране прокатилась целая серия многотысячных манифестаций, организованных этими же товарищами, но заявленной цели – отставки Вучича – достичь не удалось.

Теперь они дали понять, что не собираются сдаваться и не будут четыре года до следующих выборов сидеть сложа руки – нет, они доделают начатое силой. Возможно, надеются на то, что "праздник непослушания" разбудит тех сербов, в ком пока только накапливается раздражение: раздражение безденежьем, карантином, Вучичем и еще тысячью причин, не исключая закрытие любимой кафаны.

Состав протестующих разнороден, как разнороден сам оппозиционный "Альянс за Сербию". Наиболее узнаваемое лицо это, пожалуй, Драган Джилас – бывший мэр Белграда, евролиберал и урбанист, такого президента желали бы Сербии в Брюсселе. Но участвуют в этом марше недовольных и левые, а основной тон на силовых акциях задают националисты, включая крайне консервативных и истово пророссийских (типа движения "Двери").

Их активное участие оправдано, помимо прочего, третьей причиной, из-за которой заварилась вся эта каша.

На эту тему
Сербия вынудила Трампа поменять отношение к Косово
Россия подстрахует Сербию от предательства
Сербии грозит новый распад
Странами Запада, в первую очередь США, сейчас готовится сделка по выкупу у Белграда признания независимости Косова. Вашингтон настроен решительно – Трампу перед выборами нужны внешнеполитические победы, но силу он внезапно применил не против сербов, а против албанцев.
Намеченная встреча лидеров Сербии и Косова в столице США внезапно сорвалась по той причине, что специальная прокуратура выдвинула обвинения в военных преступлениях против косовского президента Хашима Тачи, а Госдеп это обвинение неожиданно поддержал.

Это может означать только одно: Тачи не согласился на формат сделки, предложенной Трампом, скорее всего, отказался возвращать Сербии Ибарский Колашин – север Косова, по-прежнему населенный сербами.

Не самый мудрый поступок для человека, имеющего в регионе устойчиво бандитский имидж – уж у кого-кого, а у американцев должно было сохраниться немало свидетельств о подвигах Змея (раньше "господина президента" знали в основном по "погонялу") и его боевиков. Тем более, что минувшей весной Тачи стал свидетелем отставки премьер-министра Курти – тот был категорическим противником любых компромиссов с Сербией, и "западные партнеры" организовали ему вотум недоверия в парламенте.

Похоже, американцы и евробюрократия все-таки осознали, что национальный конфликт не получит разрешения до тех пор, пока Ибарский Колашин не вернется к Сербии, а любые другие сценарии будут его только продлевать. В принципе, это можно было бы понять и пятнадцать лет назад, но лучше поздно, чем никогда.

Теперь переговоры переместятся в Брюссель: Тачи сейчас под грузом серьезных обвинений и временно выведен из игры, поэтому Вучичу 12 июля организуют встречу с косовским премьером Хоти, скорее всего, по той же программе и с ведущим американским участием.

Бунтующие на белградских улицах националисты не хотят довольствоваться только севером Косова – им нужен весь край, вся "колыбель сербской цивилизации". От Вучича они в этом смысле ждут предательства, а свой протест предлагают воспринимать как предупреждение.

В принципе, примерно по такой же тактике действуют украинские националисты, торпедируя тем самым миротворческий процесс в Донбассе.

Возможно, что "праздник непослушания" продолжится вплоть до этой брюссельской "свиданки" (проскальзывают в сербских блогах и такие определения). А потом – в зависимости от того, будет ли принято сколь-либо значимое решение и каким оно будет, может перейти в другую фазу, поскольку никто не знает точно, как отреагируют сербы в массе своей на то, что большую часть Косова им, судя по всему, придется уступить.

Как знать, не исключено, что президенту Вучичу, признанному мастеру в одновременном сидении на двух стульях, предстоит убедиться, что голоса пожилых жителей сербской провинции не имеют веса в революционном Белграде, пусть даже эту недореволюцию пока что творит статистическое меньшинство.